Короче говоря, Крымский мост взорвался, Маргарита Симоньян спросила: «И…?», и ей ответили массированной бомбардировкой Украины. То есть, ответили не ей, а, как утверждается, за Крымский мост.
Тонны огня, обрушенные на Украину после Крымского моста – не значит вследствие. Про людей, устроивших войну, можно думать всякое. Но они, наверное, знают, что тех, кто пережил восемь месяцев войны, не удивить воздушной тревогой и перебоями с электричеством. Что это не Чечня, которую можно было вбомбить в грунт. Что и сейчас Украина работает на две трети своей довоенной экономики. А значит, не вбомбить.
Эти люди лучше других знают, что судьба войны решается не во дворике Киевского университета. Но люди, которые не сильны в победах, искусны в победозаменителях. Лучше и проще всего по этой части – дать массам утолить ненависть. Чтобы враг ответил за все, в том числе и за мобилизацию. И потому кончается даже пропаганда. Она больше и не пытается взывать, так сказать, к воспаленному разуму. Про огонь по штабам и скопищам наемников – скороговоркой. Про военный смысл уничтожения инфраструктур – междометиями: пусть замерзнут, одичают, сбегут. Про изменение мирового порядка – формально и устало. Теперь она жжет единственным глаголом: никакого мирного населения под нашими бомбами нет. Есть больной народ, из которого мы изгоняем беса.
Да, война на уничтожение. Именно это должна была услышать Украина после Крымского моста.
Но ведь тут даже, наверное, Маргарита Симоньян сообразит, что и это вранье. Какое уничтожение в условиях тотального дефицита всего, включая средства уничтожения? Но она возглавляет всеобщее ликование, и смолкают довольно коллеги, вжившиеся в роль критиканов. Там ведь, у кормил и кормушек, что Украина, что масонский заговор, что зомби-апокалипсис. Война – она же как революция – тысячи шансов. И растет на этом рынке курс одной-единственной акции – ненависти. Поэтому – все на показательное выступление «Вы посмотрите, как красиво горят Львов и Запорожье, а ведь это только начало дня!..»
Короче говоря, Крымский мост – повод для легализации новой стадии людоедства, а не причина. И уж точно не вопрос, на который Москва никому, кроме самой себя, и не собиралась отвечать.