Неправительственные организации Абхазии обеспокоены тем, что в республике ведется работа над принятием закона об иностранных агентах. Юрист старейшей неправительственной организации «Центр гуманитарных программ» Саид Гезердава уверен, что закон, по сути, дискриминационный, заложенные в него обоснования – ложные, и абхазские НПО не будут работать с оскорбительным ярлыком «иностранных агентов».
– Саид, на своей странице в социальной сети Facebook вы на днях разместили пост, посвященный закону об иноагентах, с чем это связано?
Неправительственный сектор очень обеспокоен тем, что работа в направлении принятия такого закона об иностранных агентах у нас ведется уже открыто.
– Я хотел бы начать с того, что, конечно, неправительственный сектор очень обеспокоен тем, что работа в направлении принятия такого закона об иностранных агентах у нас ведется уже открыто. Все-таки раньше мы знали, что эта работа происходит кулуарно, а сейчас мы уже, исходя из официальных документов, после появления программы гармонизации нашего законодательства с российским и после появления меморандума, подписанного между Министерством юстиции Абхазии и Министерством юстиции России о сотрудничестве в области гармонизации законодательства, посвященного иностранным агентам, после появления этих документов мы понимаем, что эта работа на совершенно новом этапе. И в этом меморандуме, который я упомянул, есть план-график, который связан с закреплением в законодательстве статуса иностранного агента. И представление разработанного нормативного акта, скорее всего, президенту, как субъекту законодательной инициативы, должно состояться во втором полугодии 2023 года, то есть уже запланировано на следующий год.
– Как абхазские неправительственные организации реагирует на те шаги в сторону принятия закона об иноагентах, о которых вы сейчас сказали?
– Мы уже довольно давно ведем разъяснительную работу и информационную кампанию, которая объясняет принципы нашей работы и объясняет, что те опасения и то непонимание нашей деятельности, которое заложено в такой инициативе, не обоснованы и не оправданы.
Your browser doesn’t support HTML5
«Закон об иноагентах – возвращение к тоталитарным практикам»
– Поясните, пожалуйста, с чем связаны опасения абхазских неправительственных организаций?
Мало какие организации согласятся работать с таким вот оскорбительным ярлыком. Я считаю, что закон об иноагентах – это возвращение к определенным тоталитарным практикам
– Сама форма, конечно, нас очень беспокоит. Этот закон окажет очень серьезное влияние на способность неправительственных организаций функционировать, потому что после принятия такого закона, очевидно, что мы не согласимся с маркировкой себя в качестве иностранных агентов. Мало какие организации согласятся работать с таким вот оскорбительным ярлыком. Я считаю, что закон об иноагентах – это возвращение к определенным тоталитарным практикам, которые существовали в Советском государстве. Это та же борьба с инакомыслием, хотя она в других формах, конечно, проходила, но суть одна. Мне кажется, что есть более подходящий аналог: в советское время была такая категория граждан, которых называли «эксплуататорами», их окрестили также «лишенцами», их политические права были ограничены. Мне кажется, что это очень подходящая аналогия с тем, что пытаются внедрить сейчас в виде этого закона.
Читайте также Нателла Акаба: «Не во всем абхазское законодательство должно повторять российское»– В последнее время мы все чаще слышим в публичном пространстве и в социальных сетях упоминания об НПО в весьма негативном контексте. Как бы вы это прокомментировали?
Сейчас слово «НПО» и такое пренебрежительное слово «энпеошник» чуть ли не ругательными стали в определенных кругах
– Я хотел бы обратить внимание на то, каким образом подготавливалась почва для того, чтобы такая инициатива стала возможной. Конечно, если бы эта инициатива появилась внезапно без подготовки общественного мнения, она бы имела эффект разорвавшейся бомбы, никто бы ее не принял. В принципе, об этом говорилось раньше, и к ней было очень негативное отношение, поэтому ее довольно долго пытаются протолкнуть. А сейчас мы уже видим, что на протяжении долгого времени была создана атмосфера враждебности вокруг неправительственного сектора, мы видим, что сейчас слово «НПО» и такое пренебрежительное слово «энпеошник» чуть ли не ругательными стали в определенных кругах. И, конечно, ненормально, что именно благодаря такой вот негативной информационной кампании, дискредитирующей и клеветнической, продвигается этот закон. И уже это говорит о том, что по своей сути он дискриминационен. Он как бы идею преследования в себя впитал. Он ограничивает деятельность неправительственного сектора, ограничивает доступ к внешнему финансированию, ограничивает взаимодействие государства и гражданского общества, необоснованно усиливает контроль над определенными некоммерческими организациями, которые будут признаны «иностранными агентами». Он будет ограничивать определенные виды деятельности и так далее.
Читайте также «Мы выступаем против статуса иностранного агента»– А какова позиция тех, кто продвигает этот закон?
Тезис о прозрачности, мне кажется, совершенно ложным, совершенно не тем, что на самом деле интересует сторонников принятия закона
– Те сторонники, которые предлагают этот законопроект, заявляют совершенно другие цели. Они говорят о том, что одна из главных целей – это усиление прозрачности неправительственного сектора, а другая цель – это ограничение влияния на политику каких-то сил извне. Эти два тезиса, которые положены в основу и является интенцией этого закона, абсолютно ложные, потому что ни о какой непрозрачности неправительственного сектора нельзя говорить, так как движение финансовых средств от нашего донора до конкретной организации в Абхазии абсолютно прозрачно. Оно отслеживается всеми, все средства проходят через российские банки, в России даже соответствующие службы могут их отслеживать. И здесь происходит то же самое гласно и негласно, мы знаем, что это так. Поэтому тезис о прозрачности, мне кажется, совершенно ложным, совершенно не тем, что на самом деле интересует сторонников принятия закона. Второй тезис о том, что неправительственные организация выступают чуть ли не в роли исполнителей каких-то заказов. Это тоже абсолютно ложная цель.
– Абхазский закон об иноагентах, скорее всего, будет аналогом российского закона, а правоприменительная практика российского закона об иноагентах носит исключительно репрессивный характер. Вы согласны с этим?
Этот закон нацелен исключительно на то, чтобы создавать постоянный прессинг на неправительственный сектор и держать его под строгим контролем
– Мы знаем, что наш закон об иностранных агентах будет аналогом российского, в этом нет никаких сомнений, но проблемы российского закона в том, что он совершенно не интересуется тем, что нужно подтверждать, что конкретная неправительственная организация занимается какой-то деятельностью, которая является на самом деле скрытым лоббированием чужих интересов. В этом законе такая задача совершенно не ставится. Достаточно двух формальных критериев, что вы занимаетесь политикой и получаете финансирование. А что такое политика? В моем представлении – это все то, что имеет отношение к получению власти. Если мы будем без конца расширять понятие политики, то вообще дойдем до того, что сложно будет какой-либо вид деятельности не назвать политикой. А с другой стороны, почему граждане Абхазии, объединенные в НПО, не имеют права заниматься политикой? Собственно, все то, что происходит вокруг неправительственного сектора, тоже является политикой, и почему нельзя участвовать в этой политике? Есть такое понятие, как политика в сфере прав человека, но если в ней не будут участвовать представители неправительственного сектора, то кто в ней будет участвовать? Очень много вопросов, и очень странные на них ответы даются в этом законе. С моей точки зрения, этот закон нацелен исключительно на то, чтобы создавать постоянный прессинг на неправительственный сектор и держать его под строгим контролем. И вот это основные цели этого закона.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия