«Верните мою фамилию», – с этим названием «Платформа «Салам», НПО, созданная представителями этнических и религиозных меньшинств Грузии, более трех лет ведет кампанию с целью добиться от грузинских властей принятия закона, позволяющего гражданам Грузии вернуть исконные фамилии, которые были русифицированы в результате политики российской империи и Советского Союза. Как дело дошло до апелляционного суда, который состоится 18 января, рассказывает представительница платформы Салам – Сема Садык.
– 18 января ожидается решение апелляционного суда в связи с кампанией вашей организации «Платформы «Салам» – «Верни мою фамилию». В чем суть этой кампании, чего вы добиваетесь?
Мы решили собрать 25 тысяч подписей для того, чтобы написать законопроект, и мы смогли бы убрать или заменить эти окончания своими традиционными, азербайджанскими
– Эту кампанию мы начали в 2019 году. Но и до этого проблема русских окончаний у нас, у азербайджанской этнической группы, были. Эта проблема беспокоила еще наших предков, родителей. В Грузии по закону мы не можем сменить эти окончания, несмотря на то, что мы говорим, что «Наши фамилии оккупированы так же, как и 20% территорий Грузии», – с этим слоганом мы начали кампанию, но, к сожалению, в Минюсте нам не дали разрешения. Поэтому мы решили собрать 25 тысяч подписей для того, чтобы написать законопроект, и мы смогли бы убрать или заменить эти окончания своими традиционными, азербайджанскими.
Сема рассказывает, что у многих пожилых людей в регионах нет мобильного телефона
– Сема, можете личный пример привести? Я знаю, что вы упорно в соцсетях представляетесь именно так, как на самом деле звучит на азербайджанском наша фамилия.
Впервые я встретила такой закон – заявление стоит 300 лари, и при этом мне сказали: «Вам все равно откажут, потому что у нас в законе нет такого». И за получение отказа они от меня требовали 300 лари!
– Да, мои личный опыт таков: еще 2016 году мой отец решил, что пора изменить, убрать эти русские окончания, чтобы было понятно, кем мы являемся, к какой национальности мы принадлежим. И, конечно же, оккупация никогда никому не нравилась. Поэтому в 2016-м мы, я и мой отец, вместе пошли в Дом юстиции [где осуществляются выдача документации и другие госуслуги]. Там нам сказали, что по закону мы не можем убрать (с фамилии) эти окончания. Для этого нам нужно подтвердить, что в нашей родословной у кого-то была такая фамилия. Ну, вот я официально – Садыкова, и если я смогу доказать, что в моем роду у кого-то была фамилия Садык, то есть без «-ов», в этом случае мы можем изменить. Или же у нас должны быть другие доказательства. Но, хочу отметить, что во время масштабной оккупации фамилий этнических азербайджанцев – это происходило еще в XIX веке, во время русской империи, и еще в начале Советского Союза, – тогда у нас не было документов. Потому никаких доказательств мы не могли предоставить. Для того чтобы открыть эту тему, рассмотреть вопрос, в Юстиции мне сказали, что я должна написать заявление. А подача заявления стоит 300 лари. Впервые я встретила такой закон – заявление стоит 300 лари, и при этом мне сказали: «Вам все равно откажут, потому что у нас в законе нет такого». И за получение отказа они от меня требовали 300 лари! После 2016 года я и моя семья решили, что мы будем использовать свою фамилию устно везде как Садык – без «-ов». Но, к сожалению, в документах, мы все еще Садыковы.
Your browser doesn’t support HTML5
Сема Садык: «Наши фамилии оккупированы так же, как и 20% территорий Грузии»
– Вы активно принимали участие в сборе подписей. Вы ездили в те регионы, где компактно проживают этнические азербайджанцы. Грузия, как известно, патриархальная страна, традиции, стереотипы по отношению к женщинам также сильны и в азербайджанской общине. Как вас встречали, когда вы рассказывали о кампании?
– Да, к сожалению, Грузия у нас патриархальная страна, в регионах мы особенно видим эту ситуацию, не имеет значения, какая этническая группа там живет, будь то грузинская, армянская, азербайджанская и так далее. В регионах и в горных деревнях – там это более радикально.
Активисты «Салам» у одной из мечетей в регионе Квемо Картли
К счастью, это была такая тема, которая так беспокоила годами этих людей, что они очень позитивно приняли то, что мы делаем
У нас, в азербайджанских традициях чайханы – это как бы кафе для мужчин, туда молодые девушки, женщины никогда не заходят. Но когда мы начали эту кампанию, мы, молодежь, работали, не имело значения, ты парень, девушка, мужчина, женщина, мы все были включены в эту тему. И вот тогда мы смогли сломать стереотипы, и мы, молодые девушки, заходили в чайхану, а там сидели 40-50 мужчин. Мы разговаривали с ними, собирали у них эти подписи, к счастью, это была такая тема, которая так беспокоила годами этих людей, что они очень позитивно приняли то, что мы делаем. И, наоборот, мы получили позитивные эмоции от этих людей.
Сбор подписей начался августе 2021 года. За 45 дней представители платформы «Салам» в 120 селах и муниципалитетах собрали около 27 000 подписей
– До апелляционного суда вы пытались привлечь к этой проблеме парламент, какая там была реакция? У вас было достаточное количество подписей для инициирования законопроекта, согласно Конституции и законам Грузии?
– Во время этой кампании мы встретились с политиками, нас интересовало их мнение – поддерживают ли они этот процесс, нам нужна была поддержка. Нас поддержали Мегрелишвили (Вахтанг, депутат от «Гирчи»), Зураб Джапаридзе («Гирчи» – больше свободы»). Тариел Накаидзе (беспартийный депутат парламента) поддерживал нас с начала и до конца этого процесса...
– Вы сейчас перечислили оппозиционных депутатов парламента, а из партии власти, «Грузинской мечты», депутаты тоже были на этих встречах?
– Нет, из «Грузинской мечты» не было, поскольку во время сбора подписей мы были приглашены Михаилом Сарджвеладзе, председателем комитета по правам человека. Тогда он нам сказал, что их партия «41» (избирательный номер «Грузинской мечты») уже готовила такой проект, и попросил остановить процесс, поскольку над законопроектом они начали работать до начала нашей кампании.
У входа здание парламента, перед тем как внести собранные подписи в рамках кампании «Верни мою фамилию». Тбилиси, ноябрь 2021 г.
– Это было в 2020-м, да? И что было дальше с этим законопроектом от «Грузинской мечты», он так и не был принят?
Это был настолько масштабным законопроектом, что представитель любой этнической группы при желании мог убрать с фамилии русский суффикс, вернуть свою историческую фамилию
– Этот законопроект не похож на наш законопроект, там тоже бюрократия, требуются доказательства. Допустим, в моем случае, – являюсь ли я представительницей азербайджанской общины и т.д.
Наш законопроект был масштабным, он охватывал и этнических армян, фамилии которых также были оккупированы, это были этнические езиды и даже грузины, у которых во время российской империи, Советского Союза фамилии переписали с окончанием – ов/ова. Это был настолько масштабным законопроектом, что представитель любой этнической группы при желании мог убрать с фамилии русский суффикс, вернуть свою историческую фамилию.
– Какие у вас ожидания от апелляционного суда?
– Я еще хочу добавить, что законопроект, который разработан партией власти, предусматривает действия закона (об изменении фамилий) сроком на пять лет. Мы с этим не согласны. В нашем варианте временных ограничений нет.
В условиях пандемии представители «Салам» еженедельно тестировались на наличие коронавируса
– Вас с законопроектом «Грузинской мечты» ознакомил Михаил Сарджвеладзе на той встрече?
– Михаил Сарджвеладзе с законопроектом нас ознакомил устно, также он тогда отметил, что их законопроект еще недоработан, и потому не может показать проект в письменном виде. И мы тот документ так и не получили.
– Извините, я прервала вас, вы говорили, что законопроект платформы «Салам» обширнее…
– Да, и без бюрократии. Что касается апелляционного суда. До него у нас было три судебных процесса. Нам засчитали недействительными около 3 400 подписей, по формальным причинам, как мы думаем. Подписи, в которых не был указан номер мобильного телефона подписанта, тоже посчитали недействительными. Но в ходе сбора подписей по принципу «от двери к двери» мы встречались с такими пожилыми людьми, у которых не было мобильного телефона, получается, что если у гражданина Грузии нет мобильного, то он лицо недействительное? По таким абсурдным, по нашему мнению, причинам мы проиграли судебный процесс.
Для нас, как для граждан Грузии, это одно и то же – оккупированы и наши территории и фамилии
Что нас ожидает в апелляционном суде? Думаю, опять получим отрицательный ответ. Но мы не собираемся останавливаться на этом – это дело, скорее всего, мы доведем до Страсбурга (ЕСПЧ). Потому что мы думаем, что если в Грузии сегодня абсолютно все думают, что Россия является оккупантом и 20% территорий Грузии оккупированы Россией, то они (власти) также должны понять, что 20% фамилии их граждан тоже оккупированы. И для нас, как для граждан Грузии, это одно и то же – оккупированы и наши территории и фамилии. Потому мы хотим довести это дело до конца, чтобы избавиться от русской оккупации, от русских суффиксов, от русификации.