Бывший полицейский из Северной Осетии Вадим Техов, осужденный в 2021 году на 16 лет лишения свободы за жестокое убийство 22-лентней бывшей супруги Регины Гагиевой, вернулся домой во Владикавказ. Он получил президентское помилование через полгода службы в зоне CВО. Его досрочное возвращение вызвало в североосетинском обществе не меньшее возмущение, чем совершенное им преступление.
Бывший североосетинский полицейский Вадим Техов, приговоренный к длительному сроку заключения за убийство бывшей супруги, 22-летней Регины Гагиевой, вернулся во Владикавказ, отсидев лишь незначительную часть срока. Заметившие его в центре Владикавказа родственники Гагиевой обратились в прокуратуру за разъяснениями об освобождении Техова.
Напомним, 18 сентября 2019 года он явился в офис, где работала его бывшая супруга Регина Гагиева, и закатил ей сцену ревности. «Семейная сцена» закончилась поножовщиной – Техов нанес молодой женщине удары ножом в спину, живот и голову. Через неделю мать трехлетнего сына умерла в больнице, не выходя из комы. Убийство было совершено под камерой наблюдения. Зверское преступление не просто вызвало резонанс, оно буквально взорвало общественное мнение Северной Осетии.
В феврале 2021 года Техов был приговорен к 16 годам лишения свободы, отбывал наказание в Ставропольском крае.
Your browser doesn’t support HTML5
«Женщины Осетии вряд ли будут чувствовать себя в безопасности»
Как стало известно, в прошлом году он записался добровольцем на службу в зону СВО, где вскоре попался на распространении наркотиков. Жители Северной Осетии, комментировавшие эту историю в социальных сетях, выражали уверенность в том, что скоро он снова окажется в местах не столь отдаленных. Но нет, через полгода службы Вадим Техов вернулся домой.
По наблюдениям осетинского блогера Алика Пухати, общественность республики явно не была готова к такому обороту:
«Люди, которые еще недавно поддерживали историю, что заключенные должны идти на войну и «смывать кровью свои грехи», теперь столкнулись с тем, что, оказывается, не все они там умирают. Оказывается, через полгода они приходят обратно. И сейчас, например, женщины Осетии вряд ли будут чувствовать себя в безопасности, учитывая, насколько громкой была эта история, и она в первую очередь триггерила женщин, что вполне понятно, ведь это женщину убивали перед видеокамерами, что называется, в прямом эфире. Люди теряют ощущение того, что им безопасно. Они теряют ощущение, что государство хоть что-то контролирует. У все большего количества людей возникают вопросы: а где в принципе государство?»
Читайте также Адаты «именем Российской Федерации». Кто ответит за убийства женщин на Кавказе?Политический журналист Руслан Тотров отмечает, что в этой страшной реальности, в которой оказалось общество, есть две стороны. Первая – прагматичная. Уже сегодня совершенно очевидно, что сотни осужденных грабителей, убийц и насильников будут возвращаться с фронта. И здесь возникают вопросы. Готово ли к этому население республики? Насколько оно защищено государством от «искупивших вину»? Имеют ли силы правопорядка и надзора какой-то внятный план на этот счет?
Вопрос непраздный. В Цхинвале месяц назад один из «искупивших» зарезал в центре города Сослана Валиева, совершенно безобидного человека с особенностями развития, с сознанием пятилетнего ребенка. Вторая сторона вопроса, по словам Руслана Тотрова, – этическая. Насколько нравственна сама практика прощать злодеяния в отношении таких людей, чтобы решить некие практические задачи, стоящие перед государством? Говорит Руслан Тотров:
«Конечно, это удар по осетинскому обществу, которое уж в публичном пространстве, по крайней мере, вполне себе поддерживает все то, что Российская Федерация делает на так называемом внешнем контуре. Возможно, это даже хорошо, как бы кощунственно сейчас ни звучали мои слова. Но теперь в головах осетин, поддерживающих все то, что делает Российская Федерация, случится серьезнейший когнитивный диссонанс, потому что человек, совершивший немыслимое, тот, кто позавчера наносил десятки ножевых ранений своей бывшей супруге и которого в Осетии осудили решительно все, теперь оказывается едва ли не героем. Вернулся во Владикавказ и ведет себя так, как если бы он был кумом королю.
– Почему обязательно герой?
– Потому что мы уже слышим реляции, в том числе, от Сергея Меняйло, который сегодня на пресс-конференции, пожурив Техова так, достаточно мягко, тем не менее не преминул ввернуть, что он знает, как храбро сражаются на фронтах бывшие заключенные. По сути, воленс-ноленс, даже господин Меняйло (что для меня неудивительно, поскольку он тот еще ястреб в этом отношении) легитимизирует присутствие этих персонажей в публичном пространстве. Хотя справедливости ради надо отметить его оговорку, что именно Техова он бы не выпускал, и на его месте в Осетию не возвращался бы, но, дескать, жизнь, сказал господин Меняйло, порой диктует свои обстоятельства. То есть, в любом случае, это волей-неволей легитимизация. Поэтому возвращение Техова в Осетию и тех, кто ему подобен, в некотором смысле может быть полезным для того, чтобы начать переформатировать сознание той части осетинского общества, которое готово поддерживать любую абсолютно непотребность».
Читайте также «Что мы будем делать, когда они вернутся?»Кажется, у этой истории нет решения, не вызывающего диссонанс не то что в обществе, но даже в сознании одного человека. В тех людях, кто принял эту реальность - не уехал из страны и не готов противостоять системе.
Что бы они выбрали – отправлять на фронт своих детей и мужей или все-таки зеков? Причем туда, куда их отправляют, – в самое пекло, на самые безнадежные с точки зрения выживания участки фронта. Конечно, они выберут зеков. Уже выбрали. Эта история замечательна еще и тем, что она не обременяет совесть – зеки идут на фронт добровольно.
Вторая сторона этой истории – а зачем зеку идти рисковать жизнью, какая у него мотивация? Естественно, досрочное освобождение, причем вчистую, без всяких ограничений, по принципу – я полгода рисковал жизнью вместо ваших детей и мужей и за это требую для себя волю.
Это предприятие вроде бы всех устраивало, пока не пришло время выполнять обещания. Выжившие возвращаются, пусть не исправившиеся, зато, как многие мобилизованные и контрактники, со свернутой набекрень крышей, с посттравматическими расстройствами психики во всем своем великом многообразии. Как бы ни складывались дальше события, этого уже не изменить.