В Южной Осетии обсуждают ежегодное послание президента к народу и парламенту республики. Это первое обращение Алана Гаглоева после инаугурации примечательно еще и тем, что в течение года с момента избрания он за редким исключением не проявлял политической активности и не делился своим мнением по актуальным проблемам.
В Южной Осетии обсуждают послание президента. Местные политики и члены правительства комментируют его на страницах официальной прессы.
Понятно, что комплиментарных оценок обращения предостаточно, и, наверное, имеет смысл их уравновесить мнениями более сдержанными и вдумчивыми. Поэтому в общении с респондентами «Эхо Кавказа» просило собеседников указать, чего им не хватило в этом послании.
Читайте также Алан Гаглоев: «Я не болен властью и готов делиться полномочиями»По мнению депутата парламента Давида Санакоева, самым главным в обращении было то, что президент через год после избрания подтвердил свои намерения выполнить предвыборные обещания, но при этом, увы, не показал, каким образом собирается это сделать. Говорит Давид Санакоев:
«В этом послании мне не хватило конкретики. Например, в экономических вопросах. Наш парламент принял программу экономического развития на 2022-2025 годы. Прошел год, но ничего сделано не было по разным причинам – объективным, субъективным… Но программа осталась, в том числе ее цели, заявленные к достижению показатели, и никаких изменений к ней принято не было. Я не услышал от президента, что необходимо для ее выполнения. Были озвученные мероприятия по какой-то сельскохозяйственной ферме и закупке сельхозмашин. Это, конечно, очень хорошо, но здесь я хотел увидеть именно системный подход. Есть рефлексия на проблемы, президент их обозначает, но методов их решения и достижения результата не было видно, нет системного, программного подхода к их решению. Не увидел в этом обращении я и реформ системы государственного управления, хотя речь об этом идет давно, не услышал конкретных мер по борьбе с коррупцией».
Your browser doesn’t support HTML5
«Ощущение, что дальше слов дело не пойдет»
Гражданскую активистку Тамару Меаракишвили воодушевила прямолинейная оценка президентом состояния правоохранительной системы. Алан Гаглоев открыто заявил о деградации органов прокуратуры и МВД, до которой их довели прежние руководители, об остром дефиците профессионально подготовленных и при этом порядочных сотрудников прокуратуры. Он отметил, что прокуратура «будет очищена от недостойных сотрудников, и этот важнейший государственный орган будет выполнять функцию обеспечения законности в государстве».
По словам Тамары Меаракишвили, она двумя руками за такую оценку ведомства:
«Я шесть лет была под следствием и под судами, хотя процессы я выиграла еще в судах первой инстанции, но, благодаря усилиям прокуратуры, шесть лет я находилась под давлением уголовного преследования. Без документов, не имея возможности навестить родственников в селе моей мамы, потому что перед селом пограничный контроль. Шесть лет не имела возможности навестить свою дочь в Кахетии. И сейчас не имею, потому что прокуратура беспредельничает, не отдает изъятые у меня документы и вещи. Поэтому я двумя руками за такую оценку Алана Гаглоева. Но, с другой стороны, я не понимаю, как такое мнение президента сочетается с кадровыми перестановками в прокуратуре. Почему должности перераспределяются в пользу самых худших из тех, кто там есть? Почему Давид Гурциев, который опозорил республику на весь мир убийством Татунашвили, который за всю свою карьеру не расследовал ни одного дела так, чтобы оно не рассыпалось в суде, был назначен прокурором района? Разве назначение прокурора района не согласовывается с президентом? Говорят, он не смог отказать просьбам некоторых товарищей в своем окружении из нашего района. Но его избрало президентом не окружение, а народ. Он присягал на верность народу, а не своему окружению, значит, надо делать так, как лучше людям».
Читайте также «Гурциев творит, что хочет»По мнению осетинского блогера Алика Пухати, из того, что впервые прозвучало от руководителя республики, – это указание на необходимость репрезентации Южной Осетии мировому сообществу с использованием новых информационно-коммуникационных технологий, в том числе на иностранных языках. Президент указал на необходимость «как можно шире транслировать подходы и позиции Южной Осетии, продвигать объективную информацию о стране, о ее прошлом и настоящем, о внутренней и внешней политике». Говорит Алик Пухати:
«Я довольно долго пишу в своем блоге о том, что Южная Осетия никак не представлена в англоязычном пространстве. Там нет осетинской позиции. Когда общаешься с западными журналистами, они просят поделиться какими-то данными, документами, источниками суверенитета, фрагментами истории на английском языке… Но этого всего просто нет. МИД РЮО все эти долгие годы погружался сам в себя и непонятно, какой деятельностью занимался. Южная Осетия на международных площадках не была представлена от слова совсем.
– Кто будет этим заниматься?
– Каждый год из Южной Осетии в Москву едут сотни студентов. В МГИМО есть целое землячество студентов из Южной Осетии. Все эти ребята учат языки, получают образование, а потом, оказывается, что их услуги дома не нужны. Поэтому молодые люди вынуждены искать работу в Москве, хотя многие из них хотят поработать на свое государство. Опять же я надеюсь на то, что послание Гаглоева – это не просто красивые слова. Речь выглядит обнадеживающей, с большим заделом на будущее, но у меня большой скепсис. На мой взгляд, все останется на словах».
Читайте также Год президентства Алана Гаглоева. Чем он запомнился?По мере того, как президент перечислял стоящие перед республикой проблемы, говорит Алик Пухати, его невольно посещала мысль о том, кто же будет их решать:
«Сказано, безусловно, красиво, там много чего подмечено о взаимоотношениях Северной и Южной Осетии, о необходимости развития бизнеса и туризма… Но есть одна большая проблема: в Южной Осетии на ключевых должностях нет людей, способных заниматься развитием какой-либо отрасли.
– Не каждый из тех, кому есть что предложить, сможет попасть в Южную Осетию.
– Да, во власти Южной Осетии сформировалось своего рода сектантское мышление. Осетины Севера не всегда могут поучаствовать в развитии Южной Осетии. От этого и ощущение, что дальше слов дело не пойдет. Мы это видим хотя бы из того, как медленно в последний год делались назначения».
По мнению политического журналиста Руслана Тотрова, нельзя не приветствовать заявленное Аланом Гаглоевым намерение заявить о себе большому миру. Но заявлять нужно не только о своей истории и праве народа на самоопределение. Необходимо демонтировать качество государства, претендующего на признание, развитое гражданское общество. Это история, в которой репутационные потери непозволительны, говорит Руслан Тотров.
«Когда мы сегодня говорим, что хотим видеть Южную Осетию признанной все большим количеством стран на мировой арене, необходимо понимать, что мы должны подавать пример и быть лучше Грузии, из состава которой мы вышли. Для нас неприемлема ситуация, в которой наши т.н. международные партнеры могут просто ткнуть в нас пальцем и сказать: «Послушайте, вот вы хотите быть суверенными, но при этом у вас какой-то дикий непроходимый бардак во всем. А в той же Грузии, которую вы покинули, дела намного лучше». Если мы хотим полностью отмежеваться от Грузии и претендуем на то, чтобы мировое сообщество признало нас государством, пусть крошечным, но суверенным, мы должны подавать пример законности, демократии и соблюдения прав человека. А пока Южная Осетия становится печально известной по делам Джабиева, Татунашвили, по истории с прокурорским работником, которого обвиняли в убийстве, а потом еще на более высокий пост назначили, чего здесь в принципе можно хотеть?» – говорит Тотров.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия