Кому должна оппозиция?

«Оппозиция должна...» Это словосочетание остается одним из самых распространенных в грузинской политике несмотря на тысячи порожденных им заблуждений. Оно позволяет комментаторам представить единый, наделенный коллективным разумом и волей субъект, выдать за его интересы свои взгляды и ощущения и уподобить анализ ситуации рисованию цветных стрелок на карте. По сути, это когнитивный вирус, парализующий оперативную память погруженного в политику сообщества. Перед ним постоянно проплывают десятки сообщений, которые начинаются со слов «Оппозиция должна сделать то-то», «Оппозиция ни в коем случае не должна» и т. д. Далее обычно следует изложение каких-то наполеоновских планов, и в них нет ни малейшего намека на то, почему десятки разных, зачастую враждующих друг с другом лидеров в синхронном порыве «должны» поступить именно так. На минувшей неделе нервный обмен мнениями между представителями оппозиционных партий сделал эту тему особенно актуальной. Все вспомнили, что парламентские выборы не за горами, и сотни сочинений на тему «Что должна предпринять оппозиция» могучим потоком хлынули в СМИ и социальные сети.

Детонатором стала реплика председателя «Нацдвижения» Левана Хабеишвили. Он сказал, что «ключ к победе» находится в руках его партии и она не должна заискивать перед другими оппозиционерами, а наоборот: «Пусть приходят, и, если хотят, мы поможем им размножить этот ключ, чтобы они получили 5-7%, чтобы завтра, послезавтра было коалиционное правительство». Заявление вызвало негативную реакцию многих политиков, в том числе и противников Хабеишвили внутри «Нацдвижения». Один из них, Бачо Долидзе, назвал его «очень некорректным и неэтичным». Генсек «Лело» Бадри Джапаридзе сказал: «Задача ясна – создать альтернативный центр притяжения, разрушить двуполярность. Ключ в таком объединении, в котором не будет участвовать “Нацдвижение”» (Палитраньюс). По словам Беки Лилуашвили, партии бывшего премьера Г. Гахария «За Грузию» «не нужна ничья помощь». «Мы сами можем помочь», – добавил он. Лидер «Граждан» Алеко Элисашвили сказал, что «ключ к реальным переменам – в победе оппозиции без “Нацдвижения”. “Мечта” должна уйти, “националы” не должны прийти». Председатель «Европейской Грузии» Гига Бокерия подчеркнул, что его партия не рассматривает «Нацдвижение» в качестве партнера, но в то же время указал на необходимость объединения оппозиционных сил. Одной из немногих партий, которая не «хлопнула дверью» в ответном комментарии, стала «Стратегия Агмашенебели», ее генсек Паата Манджгаладзе заявил: «Нужно признать реальность, без “Нацдвижения” оппозиция не сумеет победить на выборах, как и “Нацдвижение” не сумеет победить без оппозиции». Разошлись во мнениях и покинувшие «Нацдвижение» депутаты. Роман Гоциридзе сказал: «Любая партия, которая решит участвовать в выборах отдельно, является безответственной, амбициозной, неразумной и не может оценить сложившуюся ситуацию». А Хатия Деканоидзе считает, что присоединение к «Нацдвижению» некоторых небольших партий не увеличит количества полученных голосов, поскольку речь идет о «голосах, принадлежащих Михаилу Саакашвили», – по ее мнению, «это должна быть отдельная орбита». Отметив, что «Нацдвижению» необходимо консолидировать своих избирателей, она добавила: «С этой [т. е. с другой] стороны должна быть общность тех людей и политических сил, которые не хотят объединяться в «Нацдвижении» и понимают, что ссыпáть все в один котел, как ссыпал всю оппозицию в один котел [премьер-министр Венгрии] Орбан, – не формула победы».

Анализируя опросы последних пяти лет, мы увидим и колебания, и периодическое возвращение показателей к некоему базовому соотношению сил в треугольнике «Грузинская мечта – «Нацдвижение» – Другие партии». Особенно хорошо «кардиограмма» видна в отчетах NDI, на слайдах, отображающих данные разных лет одновременно. Это неудивительно – несмотря на изменение общественного мнения под воздействием резонансных заявлений, разоблачений и иных факторов, позиции ключевых олигархических и других элитных групп, семей, интегрированных в сети их влияния, в целом не меняются, как и примерный охват и рейтинг каналов, работающих на правительство и против него. Основное правило остается прежним: для смены власти требуется консолидация большинства депутатских мандатов, и ни социология, ни результаты предыдущих выборов не позволяют «Нацдвижению» или другим оппозиционным партиям надеяться на самостоятельную, «сепаратную» победу.

Сумеют ли разрозненные, зачастую враждующие друг с другом группы сформировать и уберечь от распада правящую коалицию – отдельный, сложный вопрос, но не будем заглядывать так далеко. Партии, за исключением самых слабых, сохраняют ядро своих сторонников, которое немного расширяется или сжимается перед выборами в зависимости от эффективности кампании. В данном аспекте «Грузинская мечта» обладает определенным преимуществом: ее организационная структура едина и, так или иначе, отлажена. Некоторые лидеры считают, что его можно нивелировать, соблюдая некие общие принципы. Не исключено, что именно это имела в виду член «Нацдвижения» Тина Бокучава, комментируя заявление Хабеишвили: «Есть разные формы консолидации, и это необязательно подразумевает предвыборное единство, тем более что создание формальных блоков и так запрещено» (pirveliradio.ge). В контексте сотрудничества она упомянула «консолидированные послания и действия, консолидированную предвыборную борьбу». В практическом плане из этого может проистекать как создание координационного центра, так и присоединение слабых партнеров к стратегии сильного (получение дубликатов ключа в метафоре Хабеишвили). Но есть и препятствие, которое делает консолидацию маловероятной.

Предвыборное позиционирование «малых» оппозиционных партий подчеркивает их отличия не только от нынешней правящей партии, но и от прежней, и подразумевает критику как в адрес «Грузинской мечты», так и «Нацдвижения» (пример – кампания 2020 года). Особенно наглядно это проявляется перед выборами, поскольку в другое время оппозиционные партии обычно заметают (в том числе и объективные) противоречия под ковер. Однако незадолго до голосования они стремятся объяснить избирателям, почему те должны проголосовать за слабую оппозиционную партию, когда есть сильная, – и атаки на другие объединения и прежде всего на «Нацдвижение» становятся для них куда более актуальными, чем презентация оригинальных, сильных программ. В рамках «консолидации», которую предлагают «националы», критика в их адрес со стороны «малых партий» станет приглушенной, второстепенной, в противном случае ее, вероятно, свяжут с интересами властей (такое случалось и раньше). Но размытое предложение «поможем им размножить этот ключ, чтобы они получили 5-7%», вряд ли привлечет лидеров «партий второго ранга», к тому же, судя по реакции, некоторым оно показалось оскорбительным.

Может ли Хабеишвили диктовать условия? На выборах 2020-го электоральный барьер составлял 1%, в 2024-м будет 5%, больше в 2020-м получили только «Грузинская мечта» (48,22%) и «Нацдвижение» (27,18%) – ни одна из остальных партий не набрала и 4%. Высокий барьер подталкивает небольшие партии к объединению, но оно связано с рядом сложностей. Во-первых, блоков не будет, следовательно, одной из партий придется вписывать союзников в свой список. Это кажется незначительным техническим нюансом, но почти наверняка создаст проблемы с позиционированием объединенного субъекта и напряженность в отношениях с теми членами «партии-вывески», которых опустят в списке вниз. В 2020-м такого не было, а «малые партии» (порой весьма самонадеянно) полагали, что в любом случае преодолеют однопроцентную планку. В первой половине 2020-го, в ходе борьбы за избирательную реформу, когда часть оппозиционных партий координировала усилия, постоянно шли разговоры если не об общем списке, то о единых кандидатах в мажоритарных округах, координации действий и т. д. Но примерно в середине года лидеры «Нацдвижения» сочли, что рассматриваемые форматы сотрудничества дадут партнерам намного больше бонусов, чем им самим. Потенциальные союзники тем временем продолжали критиковать «Нацдвижение» и настаивали на том, чтобы оно фактически «спрятало» Михаила Саакашвили, который раздражал часть оппозиционных избирателей. В конце концов «Нацдвижение» предложило объединение под своей эгидой, на что бóльшая часть партнеров не согласилась – электоральный барьер их тогда не пугал.

Саакашвили и его людям очень не нравились инициативы, согласно которым партия должна была ограничить свои амбиции еще до выборов. Сначала лидер «Гирчи» (после ее раскола – лидер «Гирчи – больше свободы») Зураб Джапаридзе предложил им отказаться от портфелей силового блока, чтобы привлечь избирателей, опасавшихся повторения жестокостей времен правления Саакашвили. «Националы» отказались, не желая связывать себе руки и хотя бы косвенно соглашаться с выдвинутыми против них обвинениями. Затем со стороны лидеров «Стратегии Агмашенебели» Георгия Вашадзе и «Лело» Мамуки Хазарадзе последовала серия намеков (иногда двусмысленных, иногда не очень) по поводу поста премьер-министра в коалиционном правительстве, причем во втором случае за ними угадывалась претензия на контроль экономического блока. «Националы» пришли к выводу, что потенциальные партнеры непомерно задирают цену, и, возможно, решили, что предварительные договоренности вообще не имеют смысла, поскольку в случае победы доминирующая оппозиционная партия окажется в более выгодном положении.

И «Стратегия Агмашенебели», и «Лело» делали попытки расширения за счет новых партнеров. В первом случае они выглядели не очень сильными, а Мамука Хазарадзе отвергал идею создания широкого фронта «малых партий», предлагая заинтересованным политикам присоединиться к «Лело». Друг друга дополняли несколько факторов – ожидания лидеров «Лело» были завышенными, к тому же они вложили в брендинг новой партии много сил и средств и не хотели приносить их в жертву призраку единого фронта, не считая потенциальных партнеров достаточно сильными для того, чтобы предложить им равные позиции в структурах управления. Определенная логика в этом была: когда оппозиционным фронтом управляет совет лидеров партий, КПД стремится к нулю (пример – Объединенная оппозиция 2008-09 годов, после смерти Бадри Патаркацишвили). Но гипотетические союзники не хотели становиться лишь манекенами в витрине «Лело», и им было куда отступать, они не боялись однопроцентного барьера, поэтому наиболее перспективные союзы так и не сформировались. А на выборах «Лело» набрала 3,15% голосов.

Шансы на то, что правящая партия согласится уменьшить (зачем?) 5-процентный барьер в рамках масштабной (какой?) политической сделки, тают с каждым днем. Снижение барьера не считает приоритетным и «Нацдвижение». «Эти вопросы, снижение барьера, не важны для нас», – заявил один из лидеров партии Давид Киркитадзе в эфире «Рустави 2». Он не исключил сотрудничества с другими оппозиционными партиями в вопросе изменения избирательного законодательства, но подчеркнул, что оно необходимо прежде всего им. «Лело» хочет стать основой альтернативного оппозиционного центра, однако помимо благоприятных для нее факторов, таких как страх «малых партий» перед высоким барьером, есть и негативные. В 2020-м «Лело» (как и «За Грузию» в 2021-м) казалась более сильной, чем на самом деле, «свежей» партией, не отягощенной грузом ошибок. Сегодня визави намного лучше видят предел ее возможностей – их скептическое отношение распространяется и на партию Гахария. Неудивительно, что как минимум две группы политиков и общественных деятелей сегодня работают над там, чтобы создать новый оппозиционный центр «с нуля», а не на базе «Лело», «За Грузию» или какой-то другой партии.

Высокий барьер не единственное, что отличает грядущие выборы от предыдущих. В 2020-м, размышляя над созданием единого фронта, лидеры «Нацдвижения» рассматривали возможность смягчения риторики и временного перемещения на задний план Михаила Саакашвили с его радикальными призывами, которые способствовали мобилизации его противников перед голосованием в 2016-м, 2018-м и во многих других случаях. Этого не произошло, впрочем, сегодня у «националов» нет такого выбора, поскольку Саакашвили и его освобождение из заключения – первый и главный пункт повестки партии. Чтобы подчеркнуть его, «националы» могут назвать Саакашвили или кого-то из его близких родственников кандидатом на пост премьер-министра (хотя, по неподтвержденным данным, пока они склоняются к другому варианту). По мнению министра юстиции Рати Брегадзе, – это юридический нонсенс, так как Саакашвили не является гражданином Грузии. Такой предвыборный лозунг может сплотить электорат «Нацдвижения», но вместе с тем создать серьезную преграду для гипотетических переговоров о коалиционном правительстве.

Очевидно, что «Лело», «За Грузию» и ряд других партий не привлекают приоритеты «националов». Таким образом, получается диспозиция, описанная Деканоидзе: с одной стороны «Нацдвижение», мобилизующее сторонников Саакашвили, с другой – «общность тех людей и политических сил, которые не хотят объединяться в “Нацдвижении”». Однако назвать это «общностью» можно лишь условно. На деле речь идет о своеобразном сите из 4-5 относительно сильных и нескольких десятков слабых партий, через которое голоса значительной части оппозиционных избирателей могут уйти в песок, если ни одна из них (или их бóльшая часть) не преодолеет 5-процентный барьер. Скорее всего, судьбу выборов решат не голоса, полученные двумя ведущими партиями (их примерное количество или вероятное соотношение так или иначе поддается подсчету), а голоса, «вылетевшие в трубу», отданные тем партиям «другой оппозиции», которые наберут 1,2,3,4 процента и не попадут в парламент.

На этом направлении у правящей «Грузинской мечты» есть пространство для маневра – она может стравливать между собой сильных лидеров и объединять против них слабых и, даже не углубляясь в тонкую игру, способствовать клонированию партий со схожими антиправительственными лозунгами. Каждая из них может получить, к примеру, 0,5% голосов и тем самым отнять их у партии, которая наберет 4,5% и не сумеет мобилизовать больше в тех же кластерах. Грузины, как правило, амбициозны, и им легче представить, что они лихим наскоком преодолеют электоральный барьер, чем договориться – новейшая история страны усыпана подобными эпизодами. Десятки, если не сотни иронических комментариев типа толстовского «Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert…» – «Первая колонна марширует, вторая колонна марширует…» повествуют о том, как должна действовать оппозиция, но ни «в той стороне», ни в «этой» нет и никогда не было монолитного оппозиционного субъекта с едиными интересами, а лидеры партий вряд ли считают, что что-то кому-то должны.

Бывший член Республиканской партии Давид Зурабишвили написал в Facebook: «На данном этапе задачей других, отличных от «Нацдвижения» сил должна стать не забота о создании третьей или четвертой силы (что будет невозможно до тех пор, пока «Нацдвижение» – самая рейтинговая партия), а замена второго полюса, т. е. создание такого сильного объединения, у которого будет сопоставимый с «Нацдвижением» рейтинг и претензия на победу без «националов». Если такой полюс не будет создан, шанс того, что в условиях пятипроцентного барьера «Мечта» вновь сохранит единоличную власть, весьма реален». Этот план, безусловно, оценят те, кто познал разницу между вторым полюсом и третьей силой, но он напоминает наступление по расходящимся направлениям – и «националы», и «мечтатели» одновременно почувствуют угрозу и почти наверняка начнут синхронно бить по «сильному объединению» с двух сторон. История грузинских выборов в данном аспекте напоминает цитату из фильма «Великолепная семерка»: «На кладбище полно таких – слишком молодых и слишком гордых». Но важнее другое – даже в этом, достаточно взвешенном комментарии присутствует слово «должна», тогда как на практике лидеры партий сделают то, что, по их мнению, будет соответствовать их интересам и многие из них ошибутся так, как это произошло в 2021-м (и ранее). Не стоит исходить из идеально выверенных расчетов, тем более когда их так трудно реализовать. Мамука Хазарадзе – не шахматная программа Stockfish, а Георгий Гахария – отнюдь не ChatGPT.

В 1997-м от Национально-демократической партии отделилась «Народная партия». Несмотря на это, национал-демократы с энтузиазмом поддержали повышение электорального барьера до 7% (притом, что в 1995-м партия набрала 7,95%). На следующих выборах, в 1999-м, несмотря на альянс с «республиканцами» и лозунг «Ни Шеварднадзе, ни Абашидзе!», НДП провалилась – получила 4,46% и не попала в парламент. С высоты птичьего полета решение о повышении барьера выглядит безумным, но, перечитывая статьи и интервью тех лет, может показаться, что каждый шаг НДП к нему был по-своему логичен и проистекал из опыта и амбиций ее лидеров. Против них сработал еще один фактор – они планировали кампанию по старинке, «на глазок», тогда как ведущие конкуренты уже вовсю привлекали зарубежных технологов. Впрочем, очень сложно зафиксировать все изменения в динамической системе, являясь одним из ее элементов.

Двойное отрицание «Ни Шеварднадзе, ни Абашидзе!» доминировало над позитивными лозунгами. Нечто похожее мы видим и сегодня, когда многие «малые партии» начинают самопрезентацию с двойного отрицания «Ни Иванишвили, ни Саакашвили!» и, подобно А. Элисашвили, продолжают: «“Мечта“ должна [!] уйти, “националы” не должны [!] прийти!» Симптоматично, что «мечтатели» и «националы», используя свои пропагандистские органы, при каждом удобном случае требуют от лидеров небольших партий отречься от Саакашвили и Иванишвили с той же страстью, с какой неофиты отрекаются от дьявола. Конструктивные предложения «малых сих» при этом болтаются где-то на заднем плане, несмотря на то, что обыватель обычно предпочитает позитив. И он, как правило, голосует не за «некую общность», а за привлекательных лидеров и конкретные обещания. Одних очаровывает возможная прибыль, других – высокие идеи; выстроить успешную кампанию исключительно на отрицании нельзя.

Вот уже неделю продолжаются рассуждения о том, кто с кем будет (и должен) группироваться; лидеры и сторонники «партий второго ранга» постепенно увязают в них. Пропагандисты двух ведущих объединений способствуют этому, приучая целевые группы к зависимости от сигналов «можно», «нельзя», «должен», оставляя им меньше пространства для маневра, чем подопытным академика Павлова. Крупные партии навязывают небольшим ощущение имманентной греховности, исподволь лишая их свободы выбора. Вместе с тем преодоление пятипроцентного барьера очень часто описывается как высшая цель, которая может оправдать самые аморальные альянсы и разнузданный оппортунизм. Этот процесс будто бы вычерчивает в сознании лидеров «малых партий» и близких к ним комментаторов огромную карту будущих выборов, на которой обозначены проходы и непреодолимые преграды, но, как известно, «карта не есть территория», тем более когда не установлено, кто и с какими целями создал ее.

Мало кто из избирателей сможет четко определить, в чем именно заключаются принципиальные (а не сугубо имиджевые) различия между «Лело» и «За Грузию» и чем они, в свою очередь, отличаются от «Стратегии Агмашенебели». Стремление приспособиться к изменчивой обстановке, страх показаться «белой вороной» стирает индивидуальные черты «малых партий». Даже наиболее узнаваемая, стоящая на относительно твердом идеологическом фундаменте «Гирчи» (в лице двух ее осколков) подверглась критике части сторонников за непоследовательность и оппортунизм. Главный ресурс успешных небольших партий (речь не о специально созданных сателлитах) – верность принципам и отнюдь не исключающая ее внутренняя свобода, которую всегда чувствует заинтересованный избиратель. Они не ведут себя как закомплексованные подростки, что копируют поведение взрослых, фатально зависят от их оценки и не могут вырваться из оков внешней референции.

Чем именно является пресловутый «ключ к победе»? Образ ключа, к слову, не нов, в 2019-м эксперт Гия Хухашвили предположил, что в случае проведения пропорциональных выборов лидер «Лело» может получить «золотой ключ» к формированию правительства и позволит создать его той из крупных партий, которая предложит лучшие условия. Чтобы не представлять Мамуку Хазарадзе в образе Буратино или святого Петра, лучше сразу отметить, что в итоге он получил не заветный ключ, а скорее разбитое корыто из смежной сказки. Заявление Левана Хабеишвили показалось многим политикам грубым, но в одном он был несомненно прав: «Я вижу, как они ходят из студии в студию. Когда они в последний раз встречались с людьми? Когда выслушали их мнение?» Часть лидеров небольших партий действительно превратились в (весьма предсказуемых) телевизионных комментаторов, и именно в таком качестве их рассматривают крупные игроки, планируя свои кампании.

Эммануэль Макрон и его партия победили во Франции не только из-за кризиса старых политических объединений (если шире – старой политической элиты) и резкого падения доверия к их лидерам, но и благодаря углубленным социологическим исследованиям. Проще говоря, Макрон долго и упорно выяснял, что волнует представителей разных социальных групп; его люди работали в тесном контакте с активистами, занятыми решением конкретных проблем, и иногда вовлекали их в движение. По сути, предвыборная программа партии была написана «снизу» и содержала как новые идеи, так и старые рецепты, отброшенные или забытые конкурентами. Макрон и его партия не увязли в бесплодных перепалках с ними, постоянно сверяясь с их реакцией, так как понимали, что постоянный диалог с избирателями в тысячу раз важнее.

Оппозиционная партия должна (!) быть независимой от всего, кроме верности своим принципам и ответственности перед избирателями. Это прозвучит патетически, но апелляция к нравственным устоям во многом обеспечила успех в описанном выше случае (как и падение, когда Макрон и его соратники игнорировали их). Ничего не изменив, небольшие оппозиционные партии останутся лишь инструментами для высасывания голосов из труднодоступных для основных игроков кластеров и в конечном счете будут обслуживать их интересы, не имея ни малейшего шанса подняться выше пресловутых 3, 5, 7 процентов. Посмеют ли новые лидеры действовать без оглядки на маркеры и стереотипы, которые им навязывают старые и опытные партии? Поймут ли они, что должны лишь избирателям и это не только красивые слова, но и тот самый «ключ»? Прогноз неутешителен, но надежда еще жива.

Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции

Подписывайтесь на нас в соцсетях