В Центральном выставочном зале Союза художников Абхазии открылась выставка «Сухумский авангард конца 80-х». На ней представлены работы 12 художников, которые работали в период развала Советского Союза и не вписывались в рамки официально одобряемого искусства.
Выставка «Сухумский авангард 80-х» является частью проекта «Диалог культур», который осуществляется неправительственной организацией «Центр гуманитарных программ» при поддержке ПРООН и европейской программы EU4Dialogue.
В конце 1980-х в Сухуме работала целая плеяда художников, которые сегодня являются предметом гордости абхазского искусства, их картины вдохновляют новых авторов, масштаб их творчества и вклад в искусство стали понятны с течением времени. По словам директора выставочного зала и куратора выставки Эльвиры Арсалия, этот творческий круг сформировался в эпоху конца СССР:
«Сегодня утро началось с того, что наш сухумчанин – Кероп Магакян принес на выставку несколько работ Владимира Шенгелая, что было очень важно для нас. И принес свой стих, который посвящен этому периоду. Вы его можете здесь прочитать. Выставка об этом, о 1980-х годах в Сухуме, когда изменения в общественной жизни – ослабление цензуры и появление новой волны художников – создавали безумный импульс для развития, была какая-то синергия. Ведь это было и в музыке, и в литературе, и в живописи, везде проявилось, и нам захотелось этот период и этот срез показать».
Your browser doesn’t support HTML5
«Их не принимали, их не выставляли»
Адгур Дзидзария, «Диптих», офорт, 1989 год
Название выставки не отражает границы определенного живописного стиля, скорее описывает сложившуюся тогда реальность, говорит Эльвира Арсалия:
«Конечно, «Сухумский авангард» – это очень условное название и определение, конечно, это не только эти 12 художников, и временные рамки поставить невозможно. Они не были закрытой группой или закрытым сообществом. Это некое явление, которое не вписывалось в официальное искусство. Многих из этих художников вы прекрасно знаете: кто-то живет в Мюнхене, кто-то в Москве, кто-то в Киеве, в Сухуме и в Петербурге. Но они стали носителями сухумского стиля, духа свободы, духа творчества, который был 1980-е годы, годы такого высокого подъема. К сожалению, после войны жизнь у всех сложилась по-разному, но романтика этого периода, мне кажется, чувствуется в каждой работе».
Время в пределах человеческой жизни кончается очень быстро, оно поглощает события, как зыбучий песок. И по сухумским улицам уже ходят люди, которые выросли в другой реальности, поэтому диалог прошлого с настоящим становится с годами все более актуальным.
Ахра Аджинджал, «Натюрморт», 2000 год
Историк и координатор проекта «Диалог культур» Батал Кобахия весьма уместен в данном проекте как звено, связующее прошлое 80-х с сегодняшним днем. Он был тогда в гуще событий и был на короткой ноге со многими из тех, чьи работы сегодня смотрят на зрителя со стен выставочного зала:
«Это была узкая группа людей, которая возникла в Сухуме в 1970-х годах, они никак не могли встроиться в официальную систему. Я слышал, как Виссарион Цвижба говорил, что они не могли Гогена упоминать, считалось, что нельзя упоминать художника, который искажает представление о живописи. Как правило, эти люди были хорошо образованы, тогда же не было интернета, не было книг по искусству, но у них они были, они давали друг другу журналы, репродукции. Их не принимали, их не выставляли. Они не были протестными художниками, они не выступали против власти, они просто отделились от всего и жили своим сообществом».
Владимир Шенгелая, «Старик с зеленой бородой», 1980 год
Батал Кобахия вспоминает, что в центре Сухума были места, где художники сухумского авангарда показывали и продавали свои картины. Поскольку у них не было доступа в государственный выставочный зал, они устраивали импровизированные выставки прямо на улицах города – около колоннады рядом с гостиницей «Рица» или в парке санатория МВО (Московского военного округа). Зачинателями сухумского авангарда были Вова Шенгелая, Алик Семенцов, Евгений Котляров, Валера Аркания, Шакро Бокучава, позже этот круг стал расширяться и вбирать в себя литераторов, архитекторов, певцов, композиторов, ученых:
«Мы пили кофе «У Акопа», как-то трепетно относились друг к другу. Группа пьет кофе, можно было к ним подойти, но ни в коем случае нельзя было прерывать их беседу. Мы были как лодочки, а «Амра» – как океан. Переходили от столика к столику, иногда тебя угощали кофе, иногда ты угощал, кофе было доступно. Позже туда стали приходить Сергей Сангалов, Георгий Баронин, Адгур Дзидзария, Леварса Бутба, Алеша Шервашидзе. Но Сангалов, на мой взгляд, был самым ярким. Он буйно влился в эту группу в начале 1980-х годов, очень много и необычно работал, много картин выдавал. Был в этой группе и Шакро Бокучава, мы ходили к нему домой, в мастерскую, как вкусно было у него дома сидеть! Его жена, такая пухленькая, нам готовила какую-то еду – фасоль, мчади, и мы говорили об искусстве, о жизни, о ценностях и целях».
Одним из наиболее заметных художников сухумского авангарда был Валера Аркания, судьба которого сложилась трагично:
Валерий Аркания, «Пейзаж», 1980 год
«Его мастерская напоминала его самого, казалось, она вот-вот взорвется, так все было разбросано. Но при этом было понятно, что тут ничего нельзя сдвинуть, это бы нарушило некое пространство, которое он создал и в котором он очень хорошо смотрелся. Его картины были настолько необычными по динамике, по всплескам, формам лиц, и человек он был уникальный. Он был таким же импульсивным и нервным, как и его живопись. Я никогда не слышал, чтобы он о ком-то оскорбительно говорил. Он был очень эмоциональным, из-за этого, к сожалению, он так пострадал. Когда начались эти митинги (которые организовывали в Абхазии приезжие грузинские политики), он их ругал, но во время оккупации этого нельзя было делать.
– А как он погиб?
– Первый раз он вышел на набережную, он же жил тут рядом, и кричал (грузинским гвардейцам): «Убирайтесь вон, оккупанты, кто вас звал, мы так хорошо жили…» Его тогда избили, это случилось в декабре, в самом начале войны. Он и во второй раз вышел, его снова избили, везли в психиатричку, и по дороге он умер. Но те, кто там был, свидетели говорят, что у него была черепно-мозговая травма, в голове была огромная дыра, его били прикладами. Он то же самое говорил и за пять лет до этого, когда были всякие митинги: «Что вы тут хотите, мы сами разберемся, уходите…» Он не был ни прогрузинским, ни проабхазским, он был просто сухумец. У него были свои представления о жизни, о счастье. И в эти представления попадали все – и абхазы, и армяне, и русские, и евреи, которые жили в одном с ним понятном пространстве. Все остальные, приходившие извне, его возмущали. Они как слон в посудной лавке растаптывали это жизненное пространство. Боюсь, если бы он остался жив и мы пришли бы сюда, он мог бы получить такие же травмы, потому что он тоже говорил бы о справедливости».
Евгений Котляров, «Лодка 2», 1980 год
Идея собрать всех художников сухумского авангарда в одном месте возникла у Батала Кобахия в 2001 году, воплотить ее в жизнь было трудно, потому что эти художники сегодня рассеяны по всему миру. Где бы ни находились их работы, всегда понятно, что они сделаны в Абхазии, навеяны сухумской цветовой палитрой и настроением, они – наше национальное достояние, говорит Кобахия.
Выставка «Сухумский авангард 80-х» открыта до 4 августа.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия