ПРАГА---Какие факторы могли спровоцировать стихийное бедствие в Раче, что было в человеческих силах, чтобы свести к минимуму масштабы трагедии, каким образом и кто должен был об этом позаботиться заранее? Об этом «Эхо Кавказа» поговорило с экологом, в прошлом – грузинским министром по охране окружающей среды Нино Чхобадзе.
– Калбатоно Нино, прежде всего хотелось бы спросить о возможных причинах оползня – что могло спровоцировать его?
– Несколько факторов работало над этим. В принципе, это и таяние льдов, и интенсивные ливни и дожди, которые были в этом регионе, и не только в этом регионе в Грузии. Помимо этого, для такой реки характерны селевые потоки. Все это вкупе, все эти факторы могли вызвать вот этот огромный селевой поток – серьезный оползень.
Читайте также Трагедия в Шови– Означает ли это, что так или иначе и в какой-то мере власти должны были это знать и быть готовыми к такому удару?
Эти процессы в горах развиваются очень быстро, и, как всегда, мы не готовы к этому. Но превентивные мероприятия можно проводить
– Понимаете, предугадать это и предположить это довольно сложно. Когда сразу все факторы включаются, это довольно сложно. Но риск все-таки существует из-за изменения климата - общего, глобального. Один из признаков изменения климата – это усиление оползней и селевых потоков. Второй – это таяние льдов, это тоже предсказуемо, об этом все время говорим. Но вопрос состоит в том, что предположить конкретно, могло ли это произойти или не могло, очень сложно. Поэтому власти могли не быть готовы к этому, потому что предсказать это практически невозможно. Причем эти процессы в горах развиваются очень быстро, и, как всегда, мы не готовы к этому. Но превентивные мероприятия можно проводить – не строить там, где нельзя строить…
Your browser doesn’t support HTML5
Гость недели – Нино Чхобадзе
– …Как раз об этом и хотела вас спросить: это как раз то место, которое, собственно, изначально содержало потенциальную опасность?
– Вообще-то любое предгорье, которое существует на Кавказе, содержит потенциальную опасность, все реки на южных склонах Кавказа характерны селевыми потоками. Поэтому, в принципе, этот мониторинг существует, и реально все это видят, и эта информация официально государственными структурами распространяется. Вопрос в том, способны ли местные власти его переработать и запланировать превентивные мероприятия, – этот вопрос уже сложнее, и, естественно, когда (разрабатывали планы) по развитию туристического потенциала в Шови, надо было учесть и риски, которые могут существовать. То есть не утверждать, а просто оценить все эти риски и потом уже проводить определенные мероприятия, которые смягчили бы трагедию.
– И вы уверены, что этот мониторинг проводится?
Мониторинг по оползням и селевым потокам проводится, но эта информация, которая доходит до муниципалитетов, там и застревает
– Мониторинг по оползням и селевым потокам проводится, но эта информация, которая доходит до муниципалитетов, (там и застревает) – там нет специалистов, которые способны ее оценить. Как правило, в наших муниципалитетах не работают такие специализированные кадры, это должен прочитать специалист, мы с вами это не сможем прочитать, и он должен определить уровень (опасности) и (характер) превентивных мероприятий. Но предположить или предсказать, что в русле Бубы – это приток реки Риони – так бы сразу пять факторов начали работать параллельно, немножко сложно, естественно.
– А на каком уровне находятся наши спасательные службы – вы можете это оценить?
– Агентство чрезвычайных ситуаций довольно высокого уровня подготовки, но не имеет представительства на местах. Это должно быть усилено – это раз. Второе: должно быть внесено в образовательный процесс, что надо делать в это время, и это все вместе должно работать. То есть мы не знаем, как надо вести себя в чрезвычайной ситуации, как правило, человек теряется и не знает, что делать. Поэтому необходимо подключение и местных людей, которые более или менее разбираются в этих вопросах, у них специальная подготовка должна быть, т.е. волонтерские группы должны быть сформированы заранее, и их можно использовать потом уже, когда они натренированы, что надо делать в этой ситуации. Надо усилить эту службу, обеспечить ее современной техникой и, помимо этого, необходимо восстановить геологические службы на местах, и не только на местах. Мы, проводя какую-то реформу, в 2006-2007 году практически убрали Департамент геологии, и сейчас видим, что это все сконцентрировано в двух ведомствах, но этого не хватает, т.е. недостаточно, их надо усилить институционально и дать возможность структуре развиваться, потому что мы – горная страна, и всегда имеем этот риск.
– Как, по-вашему, почему власти не уделяют должного внимания этим вопросам в такой стране как Грузия, с горным ландшафтом, к тому же сейсмически нестабильной?
Система мониторинга была практически уничтожена, и вот сейчас начали восстанавливать эту систему мониторинга. Но этого всего еще недостаточно, потому что горная страна, и рисков чересчур много
– Ну, это, по всей видимости, какая-то непонятная традиция, что «это потерпит, надо сейчас экономику развивать», и в конечном счете мы получаем обратное. То есть это те вопросы, которые постоянно должны быть под контролем государства, и государство должно работать в этом направлении. У нас, знаете, какая тенденция была: мы только о том думали, как экономически поднять страну, и в то же время не думали о том, что побочные действия могут нас, в принципе, тянуть назад. Потому что мы многого не учитываем. Система мониторинга была практически уничтожена, и вот сейчас начали восстанавливать эту систему мониторинга, довольно серьезно работают над этим, и очень много дополнительных станций мониторинга уже открыты в государстве. Но этого всего еще недостаточно, потому что горная страна, и рисков чересчур много, и надо усиливать институциональные структуры.
Читайте также Нино Чхобадзе: «Я надеюсь, что экологов все же услышат»– Калбатоно Нино, если обобщить все вами сказанное, можно было все-таки избежать хотя бы масштабов такой трагедии, гибели такого количества людей? Мы еще, к сожалению, ожидаем увеличения числа погибших…
– Может быть, каким-то образом можно было этого избежать, – во всяком случае, не выдавать разрешения на строительство коттеджей там, где нельзя строить. То есть, я еще раз говорю: когда делаем план развития какой-то местности для туристического потенциала, параллельно должны думать о безопасности людей, все риски должны были быть оценены. Это, как правило, не делается, и потом начинаем работать на фактах, и это плохо. Заранее какие-то мероприятия нужно было бы внедрить, т.е. опять же не выдавать разрешения (строить) там, где нельзя, не давать возможность, стандарты строительства должны быть очень высокими и т.д. В общем, много факторов, которые можно было бы учесть. Но это не обеспечивает полной гарантии того, что не будет такого масштаба. То есть сегодня очень большой масштаб природной катастрофы, которая произошла, каким-то образом смягчить было бы возможно, наверное, хотя не факт, что это обязательно бы сработало. Но, во всяком случае, жизнь одного человека спасти – это уже что-то значит. Поэтому все системы должны работать.
– Иными словами, не хочется тратить деньги на то, что, может быть, и не произойдет – вот так?
– Да, заранее не хотим тратить деньги на это, а это не всегда оправдывается.