«Абхазы никогда даже врагу не отказывали в том, чтобы выслушать»

– Спецпредставитель ЕС по Южному Кавказу, сопредседатель Женевских дискуссий Тойво Клаар говорит, что Абхазия блокирует продолжение переговоров. Что вы думаете о таком внешнеполитическом курсе?

Шамиль Омарович Адзынба, председатель Народной партии Республики Абхазия: Чтобы конфликт урегулировать, любой, что в жизни, что в политике между государствами, надо разговаривать. Однако есть всегда какие-то свои нюансы, поэтому в государственной политике, особенно во внешней политике, надо обладать информацией, чтобы дать комментарий по тому или иному поводу. Чем руководствуется наша сторона, если не впустила и блокирует переговоры, мне неизвестно, поэтому мне трудно комментировать. Может, есть серьезные аргументы, а, может, не такие они серьезные. Я приведу пример: когда я возглавлял Комиссию по пропавшим без вести, мы встречались периодически в Ереване, в Стамбуле, и Красный крест благоволил грузинской стороне, и они как-то пытались, используя информацию, находили только пропавших без вести грузинской национальности и работая над тем, что найти и дать нам. Я тогда им заявил, что мы хотим найти своих. Если не будет, то я буду ходатайствовать перед руководством страны о прекращении работы комиссии. Но комиссия продолжила работать, вроде нашли, но опять-таки грузин находят больше в той комиссии. А что касается заданного вопроса, то повторю еще раз: чтобы решить конфликт, любая война рано или поздно заканчивается миром, а мир – это подписание мирного договора. Чтобы он состоялся, надо разговаривать.

Аслан Кобахия, гражданин Республики Абхазия: В течение 15 лет Женевские дискуссии, которые проводятся, туда ездили несколько созывов депутатского корпуса, потрачено огромное количество денег. А коэффициент полезного действия от этих дискуссий равняется нулю. Я считаю, что наш МИД не совсем дипломатично себя повел. Надо был их пригласить сюда и в лицо высказать, что такая площадка нас не устраивает. И надо еще искать другую площадку для встреч с грузинской стороной. Это реальные наши противники. И грузины должны понять, и абхазы должны понять, что нам надо разговаривать. Но нам надо в другом формате разговаривать, где с глазу на глаз решать все накопившиеся вопросы, если не хотим воевать. Если хотим воевать, то надо готовиться к войне. В конце концов абхазы никогда даже врагу не отказывали в том, чтобы выслушать. Приехали бы, сказали бы и на этом бы закончили. Что это такое – запретили въезд?! Я считаю, что это неправильно.

Артур Чолакян: Я к этому курсу отношусь негативно. По моему мнению, это некая самоизоляция, которая ничего хорошее для Абхазии не принесет, так как не общаться с теми, кто не признал Абхазию – в данном случае не самый лучший вариант. Если брать пример России, на который мы сейчас ориентируемся – Россия, несмотря на то, что многие страны мира не признают Крым и некоторые территории, все равно продолжает общаться с этими странами. И даже то, что они поставляют оружие Украине, из-за которого гибнут российские военные, – общение продолжается. Они общаются, дипломатическими путями продолжают свои различные переговоры. А получается, что мы закрываемся.

Леуан Лагулаа, Апсны Хабар: Внешнеполитический курс, стратегия, которая избрана нынешней властью, – она, на мой взгляд, в корне ошибочная, противоречит абхазским интересам. Если исходить из того, что мы общаемся только с теми странами, которые нас признают, тогда 99% стран мира для нас закрыты. Мы не можем исходить из такой данности. Мне кажется, что искусство дипломатии как раз заключается в том, чтобы убеждать своих, в том числе, оппонентов в своей правоте. Если исходить из этого, например, в 1995 году Абхазия передает в пользование Российской Федерации ту самую госдачу «Пицунда», а в то время ельцинская Россия – это та Россия, которая исходила из того, что мы являемся частью Грузии. То есть мы фактически в 1995 году передали в пользование Российской Федерации, той стране, которая нас не только не признавала, а делала все возможное, чтобы мы вошли в состав Грузии. Нам была объявлена блокада. Другой пример мы можем привести: Турция политически не признавала Абхазию, но турецкий бизнес и торговля с Турцией, фактически позволили Абхазии выжить во времена блокады. Я привел эти примеры для того, чтобы продемонстрировать, что меняется политика, меняются подходы больших стран по отношению к Абхазии со временем. И, на мой взгляд, нам надо использовать любые площадки для того, чтобы продвигать идею нашей независимости, признание нашей независимости и, в конце концов, европейские страны тоже нас признают. Но закрывшись от них мы не сможем добиться своих внешнеполитических целей. Нельзя Абхазии закрываться от мира, нам нужно убедить все страны, все мировое сообщество в том, что мы независимое государство. И наш суверенитет не подвергается никаким сомнениям, какие бы ни были контакты между неправительственными организациями или что-то другое.

Людмила Сагария, Детский фонд Абхазии: Я вообще-то не понимаю такую политику закрытости МИДа Абхазии. Я еще и не понимаю те обвинения, которые адресуются гражданскому обществу об их мнимых, недостоверных, надуманных, голословных связях с Грузией. Если бы мы об этом мечтали в Абхазии – остаться в составе Грузии, – мы бы вообще и не воевали. И не было бы даже и блокады. А что касается войны и блокады, то – договорились еще тогда Ельцин и Шеварднадзе, так же как они договорились и о тотальной блокаде Абхазии. Я хочу сказать, что это не кавказский психотип, когда мы готовы сдать что угодно, то, за что мы воевали, и не что угодно, а вообще – присоединиться опять к Грузии. Мы все-таки за это [не быть в составе Грузии] воевали. И напрашивается вывод, что МИДу это нравится, что Грузия посылает молодежь свою в Европу, где они от имени Абхазии озвучивают желание вернуться в лоно Грузии. Это нравится МИДу? Мне – категорически нет, не нравится, надо оставить эту ложь и дать Абхазии слово, поэтому я за Женевские переговоры.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия

Подписывайтесь на нас в соцсетях