Анаклия притягивает внимание жителей Грузии словно мощный магнит. Раньше комментаторы редко связывали противоречия между США и КНР с региональным контекстом и, унаследовав от холодной войны биполярную модель восприятия, рассматривали важные события сквозь призму борьбы России и Запада – при этом огромный, могучий Китай парадоксальным образом выпадал из поля зрения. Но Анаклия стал поворотным пунктом; у экспертного сообщества будто бы закружилась голова от подзабытого аромата большой геостратегической игры, и оно с энтузиазмом, даже с азартом принялось оценивать возможности и риски.
29 мая министр экономики Леван Давиташвили сказал, что инвестором порта Анаклия станет китайско-сингапурский консорциум. На следующий день в Госдепартаменте США, отвечая на вопрос телекомпании «Формула», заявили: «Соединенные Штаты уважают суверенные решения стран относительно того, с кем они хотят вести бизнес или отношения. Однако мы считаем, что при ведении бизнеса с предприятиями Китайской Народной Республики важно проводить тщательную и должную осмотрительность, учитывать потенциальное воздействие на важнейшую инфраструктуру и суверенитет, а также обеспечить справедливые и прозрачные экономические отношения, которые будут выгодны Грузии». Вашингтон выражал позицию по данному вопросу и ранее. В июне 2019-го госсекретарь Майк Помпео сказал: «Надеюсь, что власти Грузии доведут до конца строительство глубоководного порта [Анаклия]. Этот проект поможет Грузии наладить отношения с развитыми экономиками, что позволит избежать влияния России и Китая, которые хоть и позиционируют себя как друзья Грузии, но не являются проводниками ее интересов».
Читайте также Порт Анаклия под китайской ответственностью «Грузинской мечты»В течение пяти лет после этого комментария о стремлении китайских компаний утвердиться в Анаклия писали неоднократно, но грузинское правительство не спешило перейти Рубикон, и лишь в последние месяцы в кулуарах начали шептаться, что решение принято. Раньше мало кто в Грузии связывал в логические цепочки заявление о стратегическом партнерстве двух стран, расширение участия китайских компаний в грузинских проектах, реплику посла КНР Чжоу Цзяня о том, что Китай мог бы поспособствовать урегулированию отношений между Россией и Грузией, визит в Пекин делегации правящей партии во главе с Ираклием Кобахидзе, который через две недели стал премьер-министром, введение Китаем безвизового режима для граждан Грузии, увеличение авиасообщения между двумя странами и так далее. Но после заявления министра экономики многие комментаторы перешли от редких и обычно туманных рассуждений об усилении китайского влияния к обжигающему своей очевидностью утверждению: «Китай уже здесь». Что же изменилось в последнее время, и почему связанное с новым портом решение было озвучено именно сейчас?
Расшифровать разработанные в Пекине стратегии не так-то просто. Американский политолог Грэхем Аллисон, который ввел в оборот термин «Ловушка Фукидида», в посвященной отношениям США и КНР книге «Обреченные воевать» (Destined For War: Can America and China Escape Thucydides's Trap?) обратил внимание на относительное преимущество, предоставляемое китайским планировщикам их холистическим мировосприятием: «В традиции Сунь-цзы контекст, в котором развивается стратегическая ситуация, имеет решающее значение, поскольку он определяет «ши» этой ситуации. Это слово невозможно однозначно перевести на западные языки, но наиболее точным вариантом будет «потенциальная энергия», «импульс», присущий любой ситуации в конкретный момент времени. Термин охватывает географию и ландшафт, погоду, баланс сил, внезапность, боевой дух и многие другие элементы. «Каждый фактор влияет на прочие, – объясняет Киссинджер, – порождая едва уловимые колебания импульса и обеспечивая относительное преимущество». Потому опытный стратег проводит большую часть времени в терпеливом наблюдении и «отслеживает изменения стратегического ландшафта», а действовать начинает, только когда они «находятся в оптимальном соответствии». Затем, когда «действие – движение спускового механизма арбалета» (цитируя Сунь-цзы), он быстро наносит удар… Китайцы ищут победу не через генеральное сражение, а через инкрементальные шаги, направленные на постепенное улучшение собственного положения. Снова процитирую Киссинджера: «Китайские государственные деятели очень редко рискуют исходом конфликта в одиночном столкновении по типу все или ничего; им куда ближе сложные многолетние маневры. Там, где западная традиция восхваляет решающее столкновение и подчеркивает подвиг и героизм, китайцы превозносят тонкость действий, непрямые меры и терпеливое накопление относительного преимущества». В поучительной аналогии Дэвид Лай иллюстрирует китайский образ мышления, сопоставляя игру в шахматы с ее китайским эквивалентом вэйки (или вэйци, или, что встречается чаще, го). В шахматах игроки стремятся доминировать в центре доски и так побеждать соперника. В вэйки последнего пытаются окружить». Ниже есть еще один характерный отрывок о действиях КНР в Южно-Китайском море: «Китайцы будут проявлять терпение в «долгой игре» с США, и в этом соперничестве они станут неуклонно наращивать свои преимущества, убежденные в том, что смогут «перетерпеть» и рано или поздно вытеснить американцев. Да, порой США будут уделять пристальное внимание событиям в Южно-Китайском или в Восточно-Китайском море, но китайцы вправе ожидать, что в конечном счете американцы «развернутся» обратно, привлеченные, скажем, привычными войнами на Ближнем Востоке или российской угрозой Европе, – или вовсе отвлекутся на домашние проблемы».
Когда Аллисон писал это, война в Украине еще не началась, ситуация на Ближнем Востоке не воспринималась в мире так остро, и мало кто предполагал, что предвыборная борьба в США станет столь бескомпромиссной. Разумеется, описанный подход актуален не только в зоне морей, омывающих Китай, но и других. Как изменялась «потенциальная энергия» на Южном Кавказе? И почему высокопоставленный европейский дипломат в интервью Радио Свобода после заявления КНР и Грузии об установлении стратегического партнерства сказал: «Кажется, мы что-то пропустили»?
Абсолютное большинство китайских товаров экспортируется морским путем, через Индийский и Тихий океаны, однако Пекин упорно развивает маршруты трансконтинентального транзита. Война в Украине создала серьезнейшие проблемы для движения грузов через Россию и далее на запад, а внимание Китая и Евросоюза к Центральноазиатскому и Южнокавказскому направлениям увеличилось. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев заявил в марте в интервью агентству АПА: «Сегодня роль Транскаспийского международного транспортного маршрута, или так называемого Среднего коридора, в продвижении и развитии трансконтинентальной торговли стремительно возросла. Об этом свидетельствует и объем грузоперевозок по данному маршруту, который в 2022 году увеличился в 2 раза, а в 2023 году – еще на 65%». Говоря о необходимости улучшения инфраструктуры и качества услуг, он отметил: «Для увеличения объемов перевозок грузов железнодорожными организациями Казахстана, Азербайджана и Грузии создано совместное предприятие Middle Corridor Multimodal Ltd., которое позволит оказывать услуги в формате «единого окна». В конце мая стало известно, что между Китаем, Казахстаном, Азербайджаном и Грузией впервые в истории запустили пробную транзитную грузоперевозку (по оценкам специалистов, данный маршрут позволит сэкономить для автотранспорта примерно 10 дней по сравнению с железной дорогой, хотя транспортировка, конечно, обойдется дороже).
Читайте также Грузия предлагает «Шелковый путь» к мируИнтерес ЕС к этому направлению был подтвержден в конце января в Брюсселе на инвестиционном форуме Global Gateway, где стало известно, что Евросоюз вложит 10 миллиардов евро в Транскаспийский коридор; европейцы собираются мобилизовать до 300 миллиардов общественных и частных инвестиций для улучшения транспортных систем Центральной Азии. По утверждению российских источников, в первом квартале 2024-го из-за проблем, которые хуситы создали судоходству, транзит через Россию вновь начал расти, и железнодорожные перевозки контейнеров из Китая в ЕС выросли на 44% до 90 тыс. TEU. Но даже если война в Украине вскоре закончится, это вряд ли уменьшит привлекательность Срединного коридора. Непредсказуемая политика Кремля подталкивает европейцев и китайцев к поиску альтернатив, причем последних может интересовать нечто большее, чем объемы транзита. Китайские экспортеры вряд ли заметят, если их грузы пойдут не по Срединному коридору, а каким-то иным путем, но он ценен, поскольку создает новую точку соприкосновения Китая и стран Евросоюза. «Без поддержки Китая и Евросоюза мы не достигнем успеха в Срединном коридоре. У меня есть информация, что Евросоюз очень активен в Срединном коридоре, и я думаю, это очень важная платформа для сотрудничества Китая и ЕС», – заявил посол КНР в Грузии Чжоу Цзянь в сентябре прошлого года. Война в Украине дестабилизировала континент и резко расширила возможности продвижения интересов Пекина.
Читайте также Хуситы вдохнули в «Срединный коридор» новую жизньГрузины часто преувеличивают значимость своих активов, но порт Анаклия – лишь маленький камушек на доске глобальной игры в вэйци (многие предпочитают называть ее «го», но речь не о Японии). Если проект не осуществится, ничего страшного для мировой политики и торговли не произойдет, несколько миллионов или десятков миллионов тонн грузов пойдут через Турцию, через старые грузинские порты или каким-то иным путем. Сегодня мало кто помнит о проекте порта в Крыму, меморандум о строительстве которого был подписан менее чем за три месяца до бегства президента Януковича из Киева (глубина акватории 25 метров, 3 миллиарда инвестиций на стартовом этапе, расчетная мощность 140 миллионов тонн в год), как и о первой неудачной попытке китайцев закрепиться в Анаклия. Интересно, что в сентябре прошлого года посол Чжоу Цзянь упомянул новый порт как бы между прочим: «При хороших условиях у китайских компаний не будет проблем с подключением к строительству порта Анаклия или к другим проектам». Но когда грузинское правительство объявило о своем решении, тональность изменилась: «Это [Анаклия] не первый значительный совместный проект Китая и Грузии, но я верю, что он станет переломным моментом для нашего сотрудничества в рамках инициативы «Пояс и путь» и Срединного коридора».
Читайте также «Хрупкая перспектива у этого очень привлекательного проекта»Кремль всегда воспринимал южнокавказский транзит (прежде всего, энергоносителей) по линии восток – запад как кость в горле. Важно помнить, что Анаклия находится в нескольких километрах от оккупированной россиянами Абхазии. Сегодня у ЕС мало эффективных инструментов, позволяющих уберечь Срединный коридор от посягательств Кремля. Однако зависимость России от Китая значительно возросла; Москва вряд ли сумеет продолжить войну и удержать экономику на плаву без содействия Пекина. Он может заставить Путина принять новый порядок вещей на Южном Кавказе, а также каким-то образом пристегнуть Россию к китайско-европейской «платформе» наряду с другими региональными игроками, ориентируясь на формулу «Все минус один», то есть «минус США». На «потенциальную энергию» (по Дэвиду Лаю) влияют и другие факторы – исход Карабахской войны с вероятным переходом к более стабильной региональной архитектуре, усугубление ближневосточного кризиса, внутриполитическая борьба в Армении и Грузии и так далее. Масштабы этих событий разнятся, но если прислушаться к рассуждениям Аллисона (Киссинджера и других), можно прийти к выводу, что в вэйци нет незначительных ходов и без холистического взгляда на доску не обойтись.
С учетом общей слабости Грузии вряд ли кто-нибудь предполагает, что ее фактический правитель Бидзина Иванишвили начал активно продвигать антизападную, прежде всего антиамериканскую повестку, не заручившись поддержкой извне. Вернувшись в политику в третий раз, 30 декабря 2023 года он заявил на съезде «Грузинской мечты»: «Геополитическая ситуация вокруг нашей страны осложнилась, и вызовы возросли. Соответственно, усложнилось и выполнение стоящих перед страной задач. В таких условиях даже небольшая ошибка со стороны власти, которую представляет правящая партия, может очень дорого обойтись стране». Проправительственные комментаторы усердно выделяли эту реплику, повторяя, что главной причиной перехода к ручному управлению стала именно «геополитическая ситуация», тогда как оппозиция не способна самостоятельно создать серьезную угрозу «Грузинской мечте».
Читайте также Очевидное и невероятное в речи Бидзины ИванишвилиЗаявление о китайских инвестициях в Анаклия было сделано на следующий день после того, как Парламент преодолел президентское вето на закон «О прозрачности иностранного влияния», вызвавший в Грузии политический кризис. Такие законы рассматривают и в других странах, где китайское присутствие усиливается, и в них нередко видят инструмент ограничения влияния США. Лидеры «Грузинской мечты», вероятно, понимали, что их противники не поставят перед собой более скромную цель, чем в прошлом году, когда после протестных выступлений правящая партия отозвала первый вариант законопроекта, и почти наверняка скажут: «Мы не допустим принятия закона» (а не «Будем бороться против него» и уж, конечно, не «Добьемся смягчения формулировок»), хотя реальных шансов воспрепятствовать закусившим удила властям у них не было, что подтвердили последующие события. Этот нюанс важен в контексте пропаганды, поскольку обыватели, как правило, считают победителем того, кто достигает намеченных целей. Вашингтон резко критиковал закон, а после его вступления в силу ввел визовые ограничения против ряда грузинских руководителей и членов их семей. Когда Давиташвили сказал, что в Анаклия ждут китайцев, власти, скорее всего, отдавали себе отчет в том, что США также не смогут не отреагировать, поскольку существовало заявление Помпео и четко выраженная ранее позиция. Ответ Госдепартамента не заставил себя ждать, и госпропаганда моментально обрушила на аудиторию утверждения о том, что за критикой американцев стоят не идеалистические мотивы – защита демократии, борьба против стигматизации НПО и так далее, – а «голая геополитика», стремление помешать строительству порта. Сразу после этого, 3 июня, выяснилось, что власти намереваются расширить пакет поправок, призванных «ограничить ЛГБТ-пропаганду». И дело не только в том, что, апеллируя к Церкви и консервативным избирателям, они хотят превратить парламентские выборы 26 октября в референдум по данному вопросу. Главное, что и в этом случае оппоненты «Мечты» в США и Европе не воздержатся от острой критики и выступят против новой законодательной инициативы, после чего власти обвинят их в продвижении ЛГБТ-повестки в Грузии. Следовательно, та часть оппозиционеров, которая действует с оглядкой на западных партнеров, не проголосует за поправки, несмотря на то, что опасается недовольства избирателей-консерваторов и обычно избегает однозначных комментариев в этой связи (эксплуатируя тему, премьер-министр Ираклий Кобахидзе на днях заявил: «Кто не поддержит ограничение пропаганды, тот автоматически поддерживает пропаганду»). Таким образом, в каждом из трех последовавших друг за другом эпизодов реакцию противников властей можно было просчитать и предположить, что они с очень высокой вероятностью поступят так, а не иначе – процесс в целом напоминал какое-то восточное единоборство, придуманное отнюдь не в Грузии.
Сложно сказать, когда и почему Бидзина Иванишвили решил, что американцы собираются отстранить его от власти, кто и как подтолкнул его к этому выводу. Но после выборов 2021 года, а особенно после вторжения РФ в Украину, сперва в пропагандистской риторике, а затем и в политике начала проявляться конфронтационная по отношению к США линия. Судя по последним законопроектам и действиям, грузинские власти проходят своеобразную «авторитарную инициацию», чтобы сойти за своих в кругу восточных партнеров, но важнее другой аспект. С каждым шагом «Грузинская мечта» сокращает пространство для маневра, ей будет все труднее лавировать между крупными игроками, склоняясь то в одну, то в другую сторону, подобно большинству правителей Грузии в прошлом. Обычно сильный партнер стремится загнать слабого именно в такие условия и в то же время минимизировать свою ставку. Лидеры «Грузинской мечты» уже поставили на кон практически все, власть, будущее, и их действия часто сравнивают с игрой ва-банк. Пекин вложил в дело лишь несколько подписей, заявлений, обещаний, и если Иванишвили потерпит крах, китайские партнеры не понесут заметных имиджевых, экономических или политических потерь, и об этом вряд ли напишут в «Жэньминь Жибао». Но если Иванишвили устоит, он, по всей вероятности, лишится относительной свободы маневра, возможности перезагрузки отношений с США и станет более слабым, зависимым. Соответственно, Пекин будет в меньшей степени опасаться подвоха со стороны грузинских партнеров и увеличит выгоду от новых сделок (недавно Financial Times опубликовала интересную статью о том, как Китай в связи со строительством газопровода «Сила Сибири – 2» принуждает к уступкам Путина, который очутился в безвыходном положении). Ничего личного, только стратегия. Но все это не облегчает работу грузинской оппозиции.
Читайте также Разворот над Атлантикой Бидзины Иванишвили. Почему грузинский олигарх пошел против Запада?3 июня президент Саломе Зурабишвили заявила: «Введение в Анаклия китайцев в такой дозе – удар ножом по нашим отношениям с американскими и европейскими партнерами. Поэтому данный процесс [объединения оппозиции вокруг принципов, предложенных президентом] – единственный шанс победы на выборах». Этот сигнал может быть расшифрован как обещание пересмотреть условия анаклийской сделки в случае успеха оппозиции. А кто-то, наверное, спросит: «Какова допустимая «доза» китайского присутствия?». По словам министра экономики, 51% в Анаклия получит грузинская госкомпания, а 49% китайско-сингапурский консорциум, однако выигрыш нельзя оценивать лишь в контексте экономики. Точка опоры на восточном побережье Черного моря предоставит китайской стороне множество сопутствующих возможностей, от разведывательных до логистических, и это станет важным аргументом, убеждающим Россию (а она, скорее всего, еще долгие годы будет оставаться под санкциями и бряцать оружием) принять условия Пекина – на сей раз в зоне, которую она считает своей вотчиной. В одной из ноябрьских статей The Washington Post говорилось, что Китай за десять лет удвоил число принадлежащих ему портов с 44 до 105 в более чем 50 странах мира, и высокопоставленные американские чиновники подчеркнули, что это «выходит за рамки чисто коммерческих соображений… Многие из портов расположены в стратегически важных точках с интенсивным морским движением, как в Красном море и в Персидском заливе. По данным американской разведки, Китай возобновил усилия по возведению военных объектов в эмиратском порту Халифа, в 80 км от крупной базы США».
За репликой Зурабишвили угадывается «шахматная логика», стремление мобилизовать фигуры и сконцентрировать усилия в определенной точке. Интересно, что начинающие игроки, которые осваивают вэйци в Грузии или в западных странах, постоянно пытаются нащупать ключевую зону, некий «шверпункт», если использовать известный немецкий термин, и перестают видеть единую картину, связующие нити и ловушки, расставленные загодя.
Сегодня противники «Грузинской мечты» бросились критиковать ее за излишнее сближение с Пекином, но им будет не так-то просто добиться отклика в массах, поскольку ранее на этом направлении они не предпринимали практически ничего, хотя еще в январе 2020-го, когда правительство разорвало первое соглашение, которое предусматривало развитие Анаклия, можно было предположить, что рано или поздно там появятся китайцы. Согласно осеннему опросу IRI, лишь 5% респондентов считают, что Китай представляет главную экономическую угрозу для Грузии; главной политической угрозой его назвали 4% (у России – 69% и 77%, у Турции – 11% и 12%, у США – 6% и 9%). Это впечатляющий результат целенаправленных усилий. Интересно, что в прежние годы антикитайские настроения раздувала часть консерваторов и националистов: они подпитывали страхи перед переселением в Грузию миллионов китайцев, говорили, что менеджеры из КНР унижают и зверски эксплуатируют грузинских рабочих, вырубают леса и так далее. Москва, недовольная продвижением китайцев на Южном Кавказе, подключала подконтрольные СМИ к этим кампаниям, а их ксенофобскую составляющую в значительной степени нейтрализовали те либералы, которых сегодня тревожит стремление китайцев закрепиться в Анаклия. Сами они критиковали КНР как недемократическое государство, нарушающее права человека, но общественное мнение реагировало на их аргументы вяло. Такая критика может привести к изменению политики стран развитой демократии, но жителей постсоветского пространства, нахлебавшихся авторитаризма, нищеты и хаоса эти проблемы (если они вообще воспринимаются как проблемы) интересуют куда меньше, чем экономические перспективы; их обычно не беспокоят осторожные инкрементальные шаги китайских партнеров, сдобренные уважительными заявлениями. Образ нового порта, обрамленный сообщениями о строительстве скоростных магистралей и аэропортов, зачаровывает граждан бедной страны – они думают о рабочих местах, бизнесе, росте доходов, гипотетических шансах урегулирования конфликта с Россией, и поэтому в Грузии трудно найти политика, который выступает против реализации проекта Анаклия в принципе. Часть из них, подобно Зурабишвили, говорит лишь об опасной «дозе» китайского присутствия, при том что ее объем трудно определить. А проправительственные комментаторы используют простые, предсказуемые, но достаточно эффективные при работе с неподготовленной аудиторией аргументы вроде «Они сами торгуют на триллионы и сближаются (в случае Европы) с Китаем», «Тогда пусть американцы построят порт на лучших условиях», «Почему китайцы могут присутствовать в Пирее и не могут в Анаклия?» и так далее. Разумеется, они не углубляются в неоднозначные сюжеты и не рассказывают, как китайцы покупали долю в гамбургском терминале, и как Черногория, строя шоссе, залезла в долги перед китайскими кредиторами, приоритетной целью которых являлся удобно расположенный порт Бар.
Читайте также В тени Поднебесной. Что стоит за сближением Грузии и Китая?Все эти годы было намного сложнее критиковать «Грузинскую мечту» за сближение с Китаем, чем за антизападную риторику или политику, и оппозиция забросила первое направление, сосредоточившись на втором. Она допустила стратегическую ошибку: сотрудничая с Пекином и не подвергаясь при этом серьезной критике, правящая партия не только получила новые ресурсы, которые использовала в своих интересах, но и задумалась о гарантиях сохранения власти на долгие годы. Возможно, именно это и предопределило ее масштабное, во многом неожиданное наступление на оппонентов, и оно едва ли ограничится принятием перечисленных законов. Не исключено, что план подразумевает сокрушение оппозиции и ее ослабление до того состояния, в котором она пребывает в странах «авторитарной лиги». Иванишвили перестраивает режим – он становится более жестким и в то же время предсказуемым для новых партнеров. Лидеры «Мечты», успокаивая то ли себя, то ли общественность, повторяют, что критическое отношение стран Евросоюза к их действиям вскоре изменится (из-за интереса к южнокавказскому транзиту, из-за того, что не всем в ЕС нравится политика Вашингтона и так далее). В случае с США ожидания более пессимистичны, и в последние недели госпропаганда уделяет все меньше внимания выгоде от возможной победы Дональда Трампа, отнюдь не симпатизирующего Китаю, и предпочитает разрабатывать тезисы о неизбежном крахе США как супердержавы.
Читайте также США – заклятый друг «Грузинской мечты»
Жители Грузии часто относятся к политике как к игре в домино, в карты или в шахматы и никогда не сравнивают ее с неизвестной и малопонятной вэйци. Изучая эту игру, стоит начать с констатации очевидного факта: ни один камень на доске ничем не отличается от других. Каждая костяшка домино уникальна, карты и шахматные фигуры можно рассортировать по мастям и относительной силе, а камни вэйци одинаковы, и ценность им придает исключительно стратегия игрока. И когда нам кажется, что местоположение Грузии, значение ее портов и магистралей, насыщенность политической жизни и эмоций ее жителей не имеют аналогов и критически важны для судеб региона, а то и всего мира, нам, наверное, следует представить камень на доске в одном из павильонов Запретного города.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции