Почему беженцы с Кавказа в массовом порядке возвращаются домой? По мнению Магомеда Ториева, этому можно найти несколько объяснений. В серии статей о кавказских беженцах в Европе он опишет причины их исхода . Сегодня первая часть – «Дети»: «Домой!», - это слово я слышу в разговоре с вайнахами так же часто как и вопрос: «Где же взять денег?»
Обе проблемы одинаково актуальны для выходцев из бывшей Чечено-Ингушетии, коих ныне обретается в Европе около 150 тысяч. Они нашли себе приют главным образом в небедных странах Западной Европы и Скандинавии. Девяносто пять процентов из них - это те, кто получили политическое или гуманитарное убежище, начиная с 1994-го, и по сей день.
Многие из приехавших неплохо устроились вдали от родных берегов и, даже не работая, никто не голодает и не страдает от отсутствия крыши над головой. Однако, несмотря на тепличные условия, большинство из них все равно нет устают повторять, что живы только мыслью о возвращении в родные Грозный, Атаги, Ведено или Назрань. Причин у этого стремления домой множество, перечислю главные из них в том порядке убывания приоритетов: первое - дети, второе – политика, и третье – власти – как европейские, так и чеченские.
Одни пытаются выдворить вайнахов на историческую родину, другие - вернуть их туда же. Полное совпадение векторов. Но обо всем по порядку. Итак, дети. Родители воспитанные в традиционном обществе пребывают в шоке от той коррекции, которой подвергает их отношения с детьми либеральнейшая Европа.. В обычной вайнахской семье слово старших - закон, и подзатыльник от отца или матери - тоже закон, а вовсе не повод бежать в полицию.
Это понимают подростки, которым было 10-15 лет, когда они покинули родину, но большинство из тех, кто родился уже в Европе знает о правилах вайнахского этикета лишь со слов старших, и далеко не всегда склонен этим старшим доверять. Улица, школа, компания друзей во дворе - это не менее влиятельный источник авторитета и знаний о правилах поведения и обращения со старшими.
Детям во всех странах Евросоюза с малых лет постоянно рассказывают об их гражданских правах. Объясняют, что государство всегда защитит их от домашнего насилия, помешает родителям навязывать им свою волю в важных вопросах, будь то брак или посещение ночных клубов. Ребенок, получив шлепок за разбросанные по комнате игрушки, на следующий день может рассказать о побоях в детском садике воспитателю. Та обязана тут же сообщить в полицию или связаться с социальным работникам. И начинается борьба за ребенка, растягивающаяся порой на годы, и не всегда в пользу родителей.
С подростками дело порой обстоит еще сложней, они обращаются в полицию с жалобами на родителей и власти с удовольствием предоставляют им отдельное жилье и защиту, а родителей предупреждают об уголовной ответственности, в случае если они нарушат запрет на контакт с ребенком. Многие из вайнахов, поняв несовместимость адата с европейским образом жизни, с первого дня принимают решение использовать представившуюся возможность заработать денег и вернуться домой до начала необратимых изменений в головах своих отпрысков. Дети частенько пробуют своих родителей «на слабо».
В семье моих знакомых ребенок, после трепки, заданной матерью из-за испачканной одежды, заявил: «Завтра скажу фрау воспитателю, что ты меня била и меня заберут в другую семью». Мать молча собрала все вещи сына в сумку и выкинула на улицу вместе с чадом: с напутствием: «Иди в живи в другой семье прямо сейчас, стукач!». Несколько часов под дверью кто-то копошился и плакал, детский голосок молил о прощении. Сын поклялся, что даже под пытками он будет нем, как рыба. Случаются и более забавные случаи.
В Норвегии учитель в школе попросил учащихся младших классов рассказать о том, бьют ли их дома. Один ребенок вдруг начал живописать, что дома его не просто бьют, а изощренно пытают. Немедленно явилась полиция, и страдальца от греха подальше отвезли в участок. Отец и мать явившись в полицию для объяснений, только ухмыльнулись: «Этот еще тот фрукт». Мальчика отвели к психологу и отец попросил задать ребенку вопрос: «А как с ним обращались полицейские?», «В меня стреляли, - ответил малыш, - волокли за машиной на веревке, подвешивали на наручниках к потолку».
Через десять минут все семейство во главе с вайнахским «вождем краснокожих» без особых церемоний выставили за дверь. Семьи, в которых дети претендуют на свободу и самостоятельность в их европейском понимании, становятся наглядным примером несовместимости адата и правил жизни в Европе.
«Дома и только дома, - считает большинство беженцев, -можно сохранить непреложные ценности вайнахской культуры. Такие как: приверженность родному очагу и могилам предков, уважение к старшим, сдержанность в отношениях с противоположным полом. Возвращение на Кавказ ради будущего детей стало для многих такой же идеей фикс, как когда-то был отъезд в Европу ради будущего тех же самых детей. В следующий раз поговорим о политических причинах возвращения беженцев на родину.
Обе проблемы одинаково актуальны для выходцев из бывшей Чечено-Ингушетии, коих ныне обретается в Европе около 150 тысяч. Они нашли себе приют главным образом в небедных странах Западной Европы и Скандинавии. Девяносто пять процентов из них - это те, кто получили политическое или гуманитарное убежище, начиная с 1994-го, и по сей день.
Многие из приехавших неплохо устроились вдали от родных берегов и, даже не работая, никто не голодает и не страдает от отсутствия крыши над головой. Однако, несмотря на тепличные условия, большинство из них все равно нет устают повторять, что живы только мыслью о возвращении в родные Грозный, Атаги, Ведено или Назрань. Причин у этого стремления домой множество, перечислю главные из них в том порядке убывания приоритетов: первое - дети, второе – политика, и третье – власти – как европейские, так и чеченские.
Одни пытаются выдворить вайнахов на историческую родину, другие - вернуть их туда же. Полное совпадение векторов. Но обо всем по порядку. Итак, дети. Родители воспитанные в традиционном обществе пребывают в шоке от той коррекции, которой подвергает их отношения с детьми либеральнейшая Европа.. В обычной вайнахской семье слово старших - закон, и подзатыльник от отца или матери - тоже закон, а вовсе не повод бежать в полицию.
Это понимают подростки, которым было 10-15 лет, когда они покинули родину, но большинство из тех, кто родился уже в Европе знает о правилах вайнахского этикета лишь со слов старших, и далеко не всегда склонен этим старшим доверять. Улица, школа, компания друзей во дворе - это не менее влиятельный источник авторитета и знаний о правилах поведения и обращения со старшими.
Детям во всех странах Евросоюза с малых лет постоянно рассказывают об их гражданских правах. Объясняют, что государство всегда защитит их от домашнего насилия, помешает родителям навязывать им свою волю в важных вопросах, будь то брак или посещение ночных клубов. Ребенок, получив шлепок за разбросанные по комнате игрушки, на следующий день может рассказать о побоях в детском садике воспитателю. Та обязана тут же сообщить в полицию или связаться с социальным работникам. И начинается борьба за ребенка, растягивающаяся порой на годы, и не всегда в пользу родителей.
С подростками дело порой обстоит еще сложней, они обращаются в полицию с жалобами на родителей и власти с удовольствием предоставляют им отдельное жилье и защиту, а родителей предупреждают об уголовной ответственности, в случае если они нарушат запрет на контакт с ребенком. Многие из вайнахов, поняв несовместимость адата с европейским образом жизни, с первого дня принимают решение использовать представившуюся возможность заработать денег и вернуться домой до начала необратимых изменений в головах своих отпрысков. Дети частенько пробуют своих родителей «на слабо».
В семье моих знакомых ребенок, после трепки, заданной матерью из-за испачканной одежды, заявил: «Завтра скажу фрау воспитателю, что ты меня била и меня заберут в другую семью». Мать молча собрала все вещи сына в сумку и выкинула на улицу вместе с чадом: с напутствием: «Иди в живи в другой семье прямо сейчас, стукач!». Несколько часов под дверью кто-то копошился и плакал, детский голосок молил о прощении. Сын поклялся, что даже под пытками он будет нем, как рыба. Случаются и более забавные случаи.
В Норвегии учитель в школе попросил учащихся младших классов рассказать о том, бьют ли их дома. Один ребенок вдруг начал живописать, что дома его не просто бьют, а изощренно пытают. Немедленно явилась полиция, и страдальца от греха подальше отвезли в участок. Отец и мать явившись в полицию для объяснений, только ухмыльнулись: «Этот еще тот фрукт». Мальчика отвели к психологу и отец попросил задать ребенку вопрос: «А как с ним обращались полицейские?», «В меня стреляли, - ответил малыш, - волокли за машиной на веревке, подвешивали на наручниках к потолку».
Через десять минут все семейство во главе с вайнахским «вождем краснокожих» без особых церемоний выставили за дверь. Семьи, в которых дети претендуют на свободу и самостоятельность в их европейском понимании, становятся наглядным примером несовместимости адата и правил жизни в Европе.
«Дома и только дома, - считает большинство беженцев, -можно сохранить непреложные ценности вайнахской культуры. Такие как: приверженность родному очагу и могилам предков, уважение к старшим, сдержанность в отношениях с противоположным полом. Возвращение на Кавказ ради будущего детей стало для многих такой же идеей фикс, как когда-то был отъезд в Европу ради будущего тех же самых детей. В следующий раз поговорим о политических причинах возвращения беженцев на родину.