ВЛАДИКАВКАЗ---Проект интеграции Южной и Северной Осетий обсуждается уже далеко не первый год. Тема воссоединения казалась особенно актуальной до августовских событий 2008 года. Тогда ее активно обсуждали политики; значительное место различным ее аспектам посвящали российские СМИ. Сейчас, когда независимость Южной Осетии была признана Россией, проект объединения перестает быть навязчивой идеей для большинства населения Северной Осетии. Здесь заявления о неизбежном объединении двух Осетий воспринимают без восторга. Люди считают, что у модели «Единая Осетия» есть как плюсы, так и минусы.
Выпускник юридического факультета Алан Кокаев полагает, что если идея воссоединения и найдет отклик у его сверстников, то, главным образом, в виду перспективы укрепления в северокавказском регионе позиций осетинского народа, который в анклаве мусульманских республик ощущает себя отрезанным от материка островом. Но в данный момент объединение с Южной Осетией может усугубить и без того крайне сложную социально-экономическую ситуацию в республике.
Политолог Виссарион Асеев убежден, что объединение Осетий это историческая закономерность. «Есть предпосылки для объединения - желание народа. И вопросы объединения предстоит решать людям, которые встанут у власти в будущем,» говорит он.
Председатель региональной общественной организации «Гражданская инициатива» Олег Тезиев солидарен с президентом Северной Осетии Таймуразом Мамсуровым и полагает, что объединение неизбежно.
Воссоединение севера и юга Осетии возможно, но только в составе РФ. «Любые другие проекты - пустые фантазии, говорит он, поскольку интеграция - это единственный способ восстановить экономику и хозяйство юга. Время и так потеряно, медлить с решением этого вопроса – преступно,» говорит Тезиев.
По мнению некоторых моих собеседников, воссоединение Южной и Северной Осетии уже состоялось, так как осетины юга и внутренних районов Грузии фактически проживают в Северной, и 1/3 населения республики - это выходцы из Южной Осетии и Грузии.
Что касается перспектив территориального объединения, о котором говорит Мамсуров, то они скорее иллюзорны, считают те, кто склонен видеть в заявлениях главы Северной Осетии исключительно коньюнктурный политический подтекст. Такой точки зрения придерживается и президент республиканской ассоциации адвокатов Джабраил Габачиев.
Критики полагают, что прежде всего сама власть Южной Осетии не заинтересована сегодня в объединении, поскольку «независимость» стала для нее источником различных ресурсов, политических и финансовых.
* * * * * * * * * *
У проблемы возможного объединения двух Осетий естьи другой аспект. Как она может повлиять на ситуацию с другими разделенными народами на Кавказе? Об этом размышляет наш постоянный автор, сотрудница центра “Дэмос” Варвара Пахоменко.
Варвара Пахоменко: О желании войти в состав России в Южной Осетии говорят очень многие- от обычных жителей до президента. Год назад, в преддверии парламентских выборов, партия власти на всех своих плакатах писала: “Единство-твой путь в Россию.”
Современная Южная Осетия больше напоминает еще один субъект федерации. Россия наполняет ее бюджет, создает инфраструктуру, охраняет границы. А теперь об этом заявил российский чиновник довольно высокого ранга, причем не избираеммый народом, а назначаемый федеральным центром.
Между тем, позиция Москвы по этому поводу пока оставалась неизменной- мы признали независимость Южной Осетии и дальше будем взаимодействовать с ней как с отдельным государством. Нежелание объединять Северную и Южную Осетию можно обьяснить вероятным репутационным ущербом для России. Это уже не будет вписываться в концепцию просто помощи братскому народу.
Но, кажется, за таким шагом видится гораздо больше опасности, чем просто новые дипломатические сражения. Осетины- далеко не единственный разделенный народ на Кавказе. Идеи объединения звучат не только здесь. Создание прецедента объединения в одном месте не может не отразиться на всех остальных.
Если рассматривать лишь российский Северный Кавказ, то к примеру в 90-е годы активно обсуждалась необходимость объединения аварского и лезгинского народов, проживающих в Дагестане и Азербайджане, разделенных государственной границей. В Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии и Адыгее стоит проблема адыгов, не получивших в России своего национального, территориального образования.
Не менее остро стоит вопрос пригородного района Северной Осетии, района, которого ингуши традиционно считают своим. Только недавно, с приходом нового президента Ингушетии Евкурова ингушское руководство впервые озвучило позицию, что проблема пригородного района будет решаться в рамках существующих границ. Территориальная претензия к Ингушетии предъявляются со стороны другого ее соседа- Чечни. В чеченской элите звучит мнение, что малгобекский и сунжинский районы Ингушетии- это чеченские земли. Впрочем, в этих районах живут арцхоевцы и мелхи, два по сути отдельных вайнахских народа.
Чечня также заявляет, что ее исконной территорией является еще и часть Хасавьюртовского района Дагестана, где проживают чеченцы-акинцы. Еще одна вайнахская этническая группа- кистинцы- живет на южных склонах кавказского хребта, в Грузии.
Все вайнахи считают себя братскими народами и поддерживают самые тесные связи. Но идея объединения, не раз звучавшая в устах нынешнего чеченского президента Рамзана Кадырова, вызывает не самую однозначную реакцию. После прошлогоднего покушения на президента Ингушетии в республике всерьез опасались, что Кадыров может начать реализовывать свою идею, и выступали резко против. Уже среди одних вайнахов попытка изменения границ может быть весьма болезненной.
Все эти проблемы, хотя и не звучат сейчас так остро, никуда не исчезают. Если проблема сепаратизма на сегодняшний день не стоит так остро, то прецедент изменения границ национальных территориальных образований может привести к тому, что, помимо религиозного радикализма, угрозой стабильности на Северном Кавказе станут еще и активизирующиеся национальные движения.
Выпускник юридического факультета Алан Кокаев полагает, что если идея воссоединения и найдет отклик у его сверстников, то, главным образом, в виду перспективы укрепления в северокавказском регионе позиций осетинского народа, который в анклаве мусульманских республик ощущает себя отрезанным от материка островом. Но в данный момент объединение с Южной Осетией может усугубить и без того крайне сложную социально-экономическую ситуацию в республике.
Политолог Виссарион Асеев убежден, что объединение Осетий это историческая закономерность. «Есть предпосылки для объединения - желание народа. И вопросы объединения предстоит решать людям, которые встанут у власти в будущем,» говорит он.
Председатель региональной общественной организации «Гражданская инициатива» Олег Тезиев солидарен с президентом Северной Осетии Таймуразом Мамсуровым и полагает, что объединение неизбежно.
Воссоединение севера и юга Осетии возможно, но только в составе РФ. «Любые другие проекты - пустые фантазии, говорит он, поскольку интеграция - это единственный способ восстановить экономику и хозяйство юга. Время и так потеряно, медлить с решением этого вопроса – преступно,» говорит Тезиев.
По мнению некоторых моих собеседников, воссоединение Южной и Северной Осетии уже состоялось, так как осетины юга и внутренних районов Грузии фактически проживают в Северной, и 1/3 населения республики - это выходцы из Южной Осетии и Грузии.
Что касается перспектив территориального объединения, о котором говорит Мамсуров, то они скорее иллюзорны, считают те, кто склонен видеть в заявлениях главы Северной Осетии исключительно коньюнктурный политический подтекст. Такой точки зрения придерживается и президент республиканской ассоциации адвокатов Джабраил Габачиев.
Критики полагают, что прежде всего сама власть Южной Осетии не заинтересована сегодня в объединении, поскольку «независимость» стала для нее источником различных ресурсов, политических и финансовых.
* * * * * * * * * *
У проблемы возможного объединения двух Осетий естьи другой аспект. Как она может повлиять на ситуацию с другими разделенными народами на Кавказе? Об этом размышляет наш постоянный автор, сотрудница центра “Дэмос” Варвара Пахоменко.
Варвара Пахоменко: О желании войти в состав России в Южной Осетии говорят очень многие- от обычных жителей до президента. Год назад, в преддверии парламентских выборов, партия власти на всех своих плакатах писала: “Единство-твой путь в Россию.”
Современная Южная Осетия больше напоминает еще один субъект федерации. Россия наполняет ее бюджет, создает инфраструктуру, охраняет границы. А теперь об этом заявил российский чиновник довольно высокого ранга, причем не избираеммый народом, а назначаемый федеральным центром.
Между тем, позиция Москвы по этому поводу пока оставалась неизменной- мы признали независимость Южной Осетии и дальше будем взаимодействовать с ней как с отдельным государством. Нежелание объединять Северную и Южную Осетию можно обьяснить вероятным репутационным ущербом для России. Это уже не будет вписываться в концепцию просто помощи братскому народу.
Но, кажется, за таким шагом видится гораздо больше опасности, чем просто новые дипломатические сражения. Осетины- далеко не единственный разделенный народ на Кавказе. Идеи объединения звучат не только здесь. Создание прецедента объединения в одном месте не может не отразиться на всех остальных.
Если рассматривать лишь российский Северный Кавказ, то к примеру в 90-е годы активно обсуждалась необходимость объединения аварского и лезгинского народов, проживающих в Дагестане и Азербайджане, разделенных государственной границей. В Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии и Адыгее стоит проблема адыгов, не получивших в России своего национального, территориального образования.
Не менее остро стоит вопрос пригородного района Северной Осетии, района, которого ингуши традиционно считают своим. Только недавно, с приходом нового президента Ингушетии Евкурова ингушское руководство впервые озвучило позицию, что проблема пригородного района будет решаться в рамках существующих границ. Территориальная претензия к Ингушетии предъявляются со стороны другого ее соседа- Чечни. В чеченской элите звучит мнение, что малгобекский и сунжинский районы Ингушетии- это чеченские земли. Впрочем, в этих районах живут арцхоевцы и мелхи, два по сути отдельных вайнахских народа.
Чечня также заявляет, что ее исконной территорией является еще и часть Хасавьюртовского района Дагестана, где проживают чеченцы-акинцы. Еще одна вайнахская этническая группа- кистинцы- живет на южных склонах кавказского хребта, в Грузии.
Все вайнахи считают себя братскими народами и поддерживают самые тесные связи. Но идея объединения, не раз звучавшая в устах нынешнего чеченского президента Рамзана Кадырова, вызывает не самую однозначную реакцию. После прошлогоднего покушения на президента Ингушетии в республике всерьез опасались, что Кадыров может начать реализовывать свою идею, и выступали резко против. Уже среди одних вайнахов попытка изменения границ может быть весьма болезненной.
Все эти проблемы, хотя и не звучат сейчас так остро, никуда не исчезают. Если проблема сепаратизма на сегодняшний день не стоит так остро, то прецедент изменения границ национальных территориальных образований может привести к тому, что, помимо религиозного радикализма, угрозой стабильности на Северном Кавказе станут еще и активизирующиеся национальные движения.
