СУХУМИ--После августовской войны 2008 года и последовавшего за ним признания со стороны России независимости Абхазии ситуация на грузино-абхазской границе претерпела значительные изменения. Там уже нет ни миссии ООН, ни российских миротворцев. Их место заняли с абхазской стороны российские пограничники, для которых «линия разделения противоборствующих сторон» превратилась в государственную границу Республики Абхазия с Республикой Грузия, которую, естественно, последняя не признает. В свою очередь на грузинской стороне расположилась миссия наблюдателей Евросоюза, не имеющая возможности «мониторить» ситуацию на абхазском берегу реки Ингур. Отсутствие «удобоваримых» для обеих сторон посредников не могло не отразиться как на реальном анализе ситуации в зоне конфликта, так и на механизме по предотвращению и реагированию на инциденты в приграничной зоне.
В первом случае это привело к сильно разнящимся прогнозам возобновления широкомасштабных военных действий. За два последних года было несколько периодов, когда грузинские эксперты говорили в один голос о начале новой войны в краткосрочной перспективе – естественно, с участием России – как данности, которую уже не переиграть. В то время как у их абхазских коллег было диаметрально противоположное мнение: никаких предпосылок к началу новых военных действий нет. Собственно говоря, и сейчас эта позиция в абхазской экспертной среде не изменилась. Она зиждется на нескольких факторах: во-первых, Абхазия получила гарантии своей безопасности со стороны России; во-вторых, решенный вопрос безопасности изменил повестку общественных абхазских интересов.
Он теперь сконцентрирован на внутренних проблемах и на взаимоотношениях с Россией. Третье – как для России, так и для Грузии августовские события оказались столь непредсказуемо драматичными, что вряд ли кто-то из этих игроков готов приступить к новой военной авантюре. Для Москвы стало откровением не только реакция мирового сообщества, но и поведение тех стран, которые априори считались ее союзниками. Кроме того, непростая ситуация на Северном Кавказе и приближающаяся Олимпиада в Сочи предостерегают Москву от резких движений. Для Грузии же, помимо окончательной потери территорий, августовская авантюра сильно пошатнула ее восприятие в США и многих стран Евросоюза, и к резким движениям без «железобетонной» гарантии на успех она вряд ли решится. И последнее – несмотря на отсутствие общего документа об отказе от военных действий в регионе, есть односторонние официальные заявления всех сторон, сделанные в ноябре-декабре 2010 года. И это может стать хорошим импульсом для создания общего документа с соответствующими гарантиями.
В свою очередь механизм по предотвращению и реагированию на инциденты, несмотря на то, что сохранил каркас от своего августовского предшественника – четырехсторонних еженедельных встреч в Чубурхиндже под эгидой ООН, – из-за нулевого доверия между сторонами превратился в малозначимый институт. Ни по одному громкому преступлению, совершенному в Гальском районе за два последних года, в частности, убийству начальника абхазского таможенного поста и главы администрации одного из сел Гальского района, совершенных с интервалом в несколько дней, – точек взаимодействия между сторонами (абхазы утверждали, что преступники скрылись на грузинской территории) найдено не было.
Хотя криминогенная ситуация в регионе заметно изменилась в лучшую сторону, не стоит искать залог этих изменений в деятельности международной комиссии. В укреплении правопорядка на своих территориях, прежде всего, заинтересованы сами стороны. Кроме того, если не рассматривать проблему через политическую призму, положительно на ситуацию влияет начало обустройства государственной границы, которое обещают завершить в течение двух лет. Если это дело будет доведено до логического конца, то оно неминуемо скажется на деятельности различных бандитских группировок, которые используют нынешнюю прозрачность границы как возможность безнаказанно совершать преступления на одной территории, а потом скрываться на соседней территории. Наличие обустроенной границы также скажется на потоках контрабанды, за которой всегда тянется криминальный шлейф.
Еще один аспект, который несомненно будет стабилизирующим фактором ситуации в Гальском районе это запуск различного рода проектов социально-экономической реабилитации района. Ремонт дорог, школ, и других различных объектов способны хотя бы частично решить проблему занятости населения Гальского района. Этому процессу наверняка бы поспособствовала воля абхазского общества по интеграции гальцев в общеабхазское пространство. Однако единой позиции по этой проблеме нет. События июля 2009 года, когда парламент Абхазии под давлением оппозиции вынужден был отменить свое решение о возможности всем жителям Гальского района получить абхазское гражданство – лишнее тому свидетельство.
Успешность взаимодействия миссии наблюдателей ЕС с правительством России и Абхазии в создании реально работающих механизмов по предотвращению инцидентов так или иначе сейчас напрямую увязывается всеми сторонами с решением политических проблем. У абхазов и русских есть фактор недоверия к миссии ЕС, и в ближайшей перспективе он вряд ли претерпит изменения. Возникает ощущение Сизифова труда. Снять политический подтекст на сегодняшний день невозможно, и исходя из этого, можно придти к выводу, что проект с мониторингом миссии ЕС обречен на неудачу. В связи с чем стороны могли бы вновь обратить свои взоры на ООН. Так или иначе, эта организация менее ангажированная, чем Евросоюз. Кроме того, имея более богатый опыт в такого рода делах, способна оживить процесс наблюдения за ситуацией, сделать его более рациональным.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
В первом случае это привело к сильно разнящимся прогнозам возобновления широкомасштабных военных действий. За два последних года было несколько периодов, когда грузинские эксперты говорили в один голос о начале новой войны в краткосрочной перспективе – естественно, с участием России – как данности, которую уже не переиграть. В то время как у их абхазских коллег было диаметрально противоположное мнение: никаких предпосылок к началу новых военных действий нет. Собственно говоря, и сейчас эта позиция в абхазской экспертной среде не изменилась. Она зиждется на нескольких факторах: во-первых, Абхазия получила гарантии своей безопасности со стороны России; во-вторых, решенный вопрос безопасности изменил повестку общественных абхазских интересов.
Он теперь сконцентрирован на внутренних проблемах и на взаимоотношениях с Россией. Третье – как для России, так и для Грузии августовские события оказались столь непредсказуемо драматичными, что вряд ли кто-то из этих игроков готов приступить к новой военной авантюре. Для Москвы стало откровением не только реакция мирового сообщества, но и поведение тех стран, которые априори считались ее союзниками. Кроме того, непростая ситуация на Северном Кавказе и приближающаяся Олимпиада в Сочи предостерегают Москву от резких движений. Для Грузии же, помимо окончательной потери территорий, августовская авантюра сильно пошатнула ее восприятие в США и многих стран Евросоюза, и к резким движениям без «железобетонной» гарантии на успех она вряд ли решится. И последнее – несмотря на отсутствие общего документа об отказе от военных действий в регионе, есть односторонние официальные заявления всех сторон, сделанные в ноябре-декабре 2010 года. И это может стать хорошим импульсом для создания общего документа с соответствующими гарантиями.
В свою очередь механизм по предотвращению и реагированию на инциденты, несмотря на то, что сохранил каркас от своего августовского предшественника – четырехсторонних еженедельных встреч в Чубурхиндже под эгидой ООН, – из-за нулевого доверия между сторонами превратился в малозначимый институт. Ни по одному громкому преступлению, совершенному в Гальском районе за два последних года, в частности, убийству начальника абхазского таможенного поста и главы администрации одного из сел Гальского района, совершенных с интервалом в несколько дней, – точек взаимодействия между сторонами (абхазы утверждали, что преступники скрылись на грузинской территории) найдено не было.
Хотя криминогенная ситуация в регионе заметно изменилась в лучшую сторону, не стоит искать залог этих изменений в деятельности международной комиссии. В укреплении правопорядка на своих территориях, прежде всего, заинтересованы сами стороны. Кроме того, если не рассматривать проблему через политическую призму, положительно на ситуацию влияет начало обустройства государственной границы, которое обещают завершить в течение двух лет. Если это дело будет доведено до логического конца, то оно неминуемо скажется на деятельности различных бандитских группировок, которые используют нынешнюю прозрачность границы как возможность безнаказанно совершать преступления на одной территории, а потом скрываться на соседней территории. Наличие обустроенной границы также скажется на потоках контрабанды, за которой всегда тянется криминальный шлейф.
Еще один аспект, который несомненно будет стабилизирующим фактором ситуации в Гальском районе это запуск различного рода проектов социально-экономической реабилитации района. Ремонт дорог, школ, и других различных объектов способны хотя бы частично решить проблему занятости населения Гальского района. Этому процессу наверняка бы поспособствовала воля абхазского общества по интеграции гальцев в общеабхазское пространство. Однако единой позиции по этой проблеме нет. События июля 2009 года, когда парламент Абхазии под давлением оппозиции вынужден был отменить свое решение о возможности всем жителям Гальского района получить абхазское гражданство – лишнее тому свидетельство.
Успешность взаимодействия миссии наблюдателей ЕС с правительством России и Абхазии в создании реально работающих механизмов по предотвращению инцидентов так или иначе сейчас напрямую увязывается всеми сторонами с решением политических проблем. У абхазов и русских есть фактор недоверия к миссии ЕС, и в ближайшей перспективе он вряд ли претерпит изменения. Возникает ощущение Сизифова труда. Снять политический подтекст на сегодняшний день невозможно, и исходя из этого, можно придти к выводу, что проект с мониторингом миссии ЕС обречен на неудачу. В связи с чем стороны могли бы вновь обратить свои взоры на ООН. Так или иначе, эта организация менее ангажированная, чем Евросоюз. Кроме того, имея более богатый опыт в такого рода делах, способна оживить процесс наблюдения за ситуацией, сделать его более рациональным.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
