ВЛАДИКАВКАЗ---Голубоглазая светловолосая женщина по имени Мзия Канделаки... Очень нехарактерная внешность для грузинки. До августа 2008 года она жила в Цхинвали вместе с четырьмя детьми. После начала боевых действий они уехали во Владикавказ. Муж перебрался сюда немного раньше, как говорит Мзия, «по политическим мотивам». Третий год семья проживает на съемной квартире во Владикавказе.
Мзия, несмотря на то, что никого не знала в этом городе, смогла найти работу. Пять дней в неделю она ухаживает за престарелой женщиной. Это позволяет кое-как сводить концы с концами. О счастливом будущем она уже перестала мечтать, настоящее у неё тяжёлое. Да и в прошлом немало трагичного. Мзия рассказала мне, что в 1989 году, когда начался грузино-осетинский конфликт, её отца – грузина по национальности – избили односельчане и почти в бессознательном состоянии бросили на снег за селом. Мзия утверждает, что её отца избили за то, что он был женат на осетинке. Отец не смог пережить это…
«Да, я грузинка. Мама у меня осетинка. Мамина мама была немка. У меня такая интернациональная семья. Я не ощущала себя совершенно в Южной Осетии грузинкой. У меня не было в мыслях, что я грузинка, осетинка, русская. Потому что Цхинвал был городом любви, доброты, свободы. Но переехали мы в 2008 году и остались здесь в Северной Осетии, хотя мы не думали этого делать, была надежда, что мы вернемся в наш город. Но, к сожалению, этого не получилось по многим причинам... Тяжело говорить о каких-то проблемах, которые были лично в нашей семье. Мы остались в Северной Осетии. Я должна сказать, что Осетия едина, я даже не почувствовала, что я в другом городе нахожусь. Как грузинка, как мать, воспитывающая осетинских детей для Осетии, я не почувствовала, что из Южной Осетии переехала в Северную. Для меня Осетия есть Осетия, для меня осетинский народ - это народ, с которым можно жить, радоваться…»
Из родных у Мзии осталась только тётя, которая живёт в Тбилиси, но с ней она не виделась уже много лет. Вспоминая Тбилиси, Мзия начинает улыбаться. Но тут же слёзы наворачиваются на её глаза.
«У меня единственная тетя, сестра отца, живет в Тбилиси. Она изумительный человек. Когда мы обычно с ней разговаривали по телефону, она просила меня говорить по-осетински. Я отвечала, что хочу разговаривать на грузинском. Она возражала: «Нет, нет, говори со мной по-осетински, а то я начала забывать его. А когда я приезжала к ним в Тбилиси, то вся семья превращалась в осетинскую семью. Хотя у нее супруг грузин. У меня двоюродные братья - коренные тбилисцы. Я говорила: «Ну, тетя, Вы меня заставляете говорить по-осетински, и сами говорите по-осетински, а я хочу научиться своему родному языку, ну а что мне делать? В общем, грузин я научила разговаривать по-осетински, но я, грузинка, так не научилась разговаривать на грузинском».
Спустя годы Мзия все же выучила грузинский, и сейчас часто читает по вечерам своим детям произведения грузинских писателей. Мзия с сожалением констатирует, что в этнических конфликтах больше всего страдают именно смешанные семьи.
«Мы даже не думали, что Грузия опять сделает неправильный шаг, политический. К сожалению, очень многие семьи, и в первую очередь смешанные, сильно пострадали. Они потеряли все. Они потеряли родственников. Я, например, не знаю, когда я еще увижу свою тетю и увижу ли ее … Это, конечно, же пугает».
Мзия Канделаки очень надеется, что со временем мир между грузинами и осетинами восстановится, и она еще сможет приехать в Тбилиси. Она ещё верит, что политики всё-таки хотят людей объединить, а не разъединить навсегда.
Мзия, несмотря на то, что никого не знала в этом городе, смогла найти работу. Пять дней в неделю она ухаживает за престарелой женщиной. Это позволяет кое-как сводить концы с концами. О счастливом будущем она уже перестала мечтать, настоящее у неё тяжёлое. Да и в прошлом немало трагичного. Мзия рассказала мне, что в 1989 году, когда начался грузино-осетинский конфликт, её отца – грузина по национальности – избили односельчане и почти в бессознательном состоянии бросили на снег за селом. Мзия утверждает, что её отца избили за то, что он был женат на осетинке. Отец не смог пережить это…
«Да, я грузинка. Мама у меня осетинка. Мамина мама была немка. У меня такая интернациональная семья. Я не ощущала себя совершенно в Южной Осетии грузинкой. У меня не было в мыслях, что я грузинка, осетинка, русская. Потому что Цхинвал был городом любви, доброты, свободы. Но переехали мы в 2008 году и остались здесь в Северной Осетии, хотя мы не думали этого делать, была надежда, что мы вернемся в наш город. Но, к сожалению, этого не получилось по многим причинам... Тяжело говорить о каких-то проблемах, которые были лично в нашей семье. Мы остались в Северной Осетии. Я должна сказать, что Осетия едина, я даже не почувствовала, что я в другом городе нахожусь. Как грузинка, как мать, воспитывающая осетинских детей для Осетии, я не почувствовала, что из Южной Осетии переехала в Северную. Для меня Осетия есть Осетия, для меня осетинский народ - это народ, с которым можно жить, радоваться…»
Слушать
Из родных у Мзии осталась только тётя, которая живёт в Тбилиси, но с ней она не виделась уже много лет. Вспоминая Тбилиси, Мзия начинает улыбаться. Но тут же слёзы наворачиваются на её глаза.
«У меня единственная тетя, сестра отца, живет в Тбилиси. Она изумительный человек. Когда мы обычно с ней разговаривали по телефону, она просила меня говорить по-осетински. Я отвечала, что хочу разговаривать на грузинском. Она возражала: «Нет, нет, говори со мной по-осетински, а то я начала забывать его. А когда я приезжала к ним в Тбилиси, то вся семья превращалась в осетинскую семью. Хотя у нее супруг грузин. У меня двоюродные братья - коренные тбилисцы. Я говорила: «Ну, тетя, Вы меня заставляете говорить по-осетински, и сами говорите по-осетински, а я хочу научиться своему родному языку, ну а что мне делать? В общем, грузин я научила разговаривать по-осетински, но я, грузинка, так не научилась разговаривать на грузинском».
Спустя годы Мзия все же выучила грузинский, и сейчас часто читает по вечерам своим детям произведения грузинских писателей. Мзия с сожалением констатирует, что в этнических конфликтах больше всего страдают именно смешанные семьи.
«Мы даже не думали, что Грузия опять сделает неправильный шаг, политический. К сожалению, очень многие семьи, и в первую очередь смешанные, сильно пострадали. Они потеряли все. Они потеряли родственников. Я, например, не знаю, когда я еще увижу свою тетю и увижу ли ее … Это, конечно, же пугает».
Мзия Канделаки очень надеется, что со временем мир между грузинами и осетинами восстановится, и она еще сможет приехать в Тбилиси. Она ещё верит, что политики всё-таки хотят людей объединить, а не разъединить навсегда.
