ПРАГА---Сегодня в Москве был убит бывший полковник Юрий Буданов, осужденный в свое время на 10 лет за убийство чеченской девушки Эльзы Кунгаевой и освобожденный условно-досрочно в начале 2009 года. Буданов был застрелен неизвестным сегодня на Комсомольском проспекте российской столицы.
Версия с чеченским следом мне кажется наиболее перспективной, поскольку основным «выгодополучателем» по результатам убийства полковника Буданова в сегодняшних условиях становится чеченская власть. С одной стороны, если отдельные руководители Чечни для сугубо внутричеченского пользования сделают очевидным факт своего участия в охоте за полковником, это очень серьезно повысит авторитет местных властей среди жителей республики.
Безнаказанность российских военных за преступления, совершенные во время двух чеченских войн, – проблема, не теряющая актуальности для чеченцев. Кровная месть в отсутствие правосудия, с точки зрения адата, – не просто разрешенное, но и востребованное возмездие преступникам. И тот, кто берет на себя ответственность за восстановление справедливости, может рассчитывать на уважение и признательность соотечественников. Тем более что власть в Чечне – не абстрактна, а предельно персонализирована. Поэтому вся благодарность достанется одному конкретному человеку.
Второй момент не менее важен. В республике уже долгое время тема преступлений, совершенных российскими военными, абсолютно открыта, и ее обсуждение поощряется кадыровскими властями. Это своего рода канал, который выбирает и гасит таким образом энергию недовольства насилием, которого и по сей день в республике хватает. Тема преступлений кадыровской челяди – под тотальным запретом. Убийство Буданова – своего рода актуализация военной темы, обращение к обидам и горю людей, понесших тяжелейшие человеческие и иные потери. Образ полковника, олицетворяющего собой преступную волю, уничтожившую десятки тысяч человек, засияет с новой силой.
Третий момент – это придание образу чеченской власти в России дополнительных свойств. Дескать, от ее карающей длани невозможно укрыться. Она настигнет любого, за какими бы высокими стенами он не попытался спрятаться. Всепроникающая сила, действующая из принципа воздаяния кровью, – это фактически параллельная федеральная полиция. До нее есть дело всей стране, поскольку в каждом регионе живут и здравствуют сотрудники силовых структур, чеченское прошлое которых, мягко говоря, не безупречно.
И последнее. При нынешней централизации власти в Чечне очень сложно представить себе, чтобы на такое резонансное и, судя по предварительной информации, хорошо организованное убийство решился мститель-одиночка. Дело даже не в том, что он не способен это организовать. Просто, если кто-то проявит инициативу в столь масштабном деле, не испросив высочайшей санкции, то, скорее всего, его судьба не будет сильно отличаться от судьбы его жертвы.
Версия с чеченским следом мне кажется наиболее перспективной, поскольку основным «выгодополучателем» по результатам убийства полковника Буданова в сегодняшних условиях становится чеченская власть. С одной стороны, если отдельные руководители Чечни для сугубо внутричеченского пользования сделают очевидным факт своего участия в охоте за полковником, это очень серьезно повысит авторитет местных властей среди жителей республики.
Безнаказанность российских военных за преступления, совершенные во время двух чеченских войн, – проблема, не теряющая актуальности для чеченцев. Кровная месть в отсутствие правосудия, с точки зрения адата, – не просто разрешенное, но и востребованное возмездие преступникам. И тот, кто берет на себя ответственность за восстановление справедливости, может рассчитывать на уважение и признательность соотечественников. Тем более что власть в Чечне – не абстрактна, а предельно персонализирована. Поэтому вся благодарность достанется одному конкретному человеку.
Слушать
Второй момент не менее важен. В республике уже долгое время тема преступлений, совершенных российскими военными, абсолютно открыта, и ее обсуждение поощряется кадыровскими властями. Это своего рода канал, который выбирает и гасит таким образом энергию недовольства насилием, которого и по сей день в республике хватает. Тема преступлений кадыровской челяди – под тотальным запретом. Убийство Буданова – своего рода актуализация военной темы, обращение к обидам и горю людей, понесших тяжелейшие человеческие и иные потери. Образ полковника, олицетворяющего собой преступную волю, уничтожившую десятки тысяч человек, засияет с новой силой.
Третий момент – это придание образу чеченской власти в России дополнительных свойств. Дескать, от ее карающей длани невозможно укрыться. Она настигнет любого, за какими бы высокими стенами он не попытался спрятаться. Всепроникающая сила, действующая из принципа воздаяния кровью, – это фактически параллельная федеральная полиция. До нее есть дело всей стране, поскольку в каждом регионе живут и здравствуют сотрудники силовых структур, чеченское прошлое которых, мягко говоря, не безупречно.
И последнее. При нынешней централизации власти в Чечне очень сложно представить себе, чтобы на такое резонансное и, судя по предварительной информации, хорошо организованное убийство решился мститель-одиночка. Дело даже не в том, что он не способен это организовать. Просто, если кто-то проявит инициативу в столь масштабном деле, не испросив высочайшей санкции, то, скорее всего, его судьба не будет сильно отличаться от судьбы его жертвы.
