ЦХИНВАЛИ---О том, что сегодня происходит в Цхинвале и чего ждут жители республики от нового руководства, рассказывает Мурат Гукемухов.
На такси добираюсь до центра Цхинвала. Мой первый респондент - таксист Дмитрий делится своей самой сокровенной мечтой, я его почти не слышу из-за гула, который создают автомобили при движении по разрытым улицам города: «Главное, чтобы сделали дороги...»
В окнах частного магазина замечаю группу молодых людей, захожу, обращаюсь с вопросом. На прилавке перед владельцем магазина раскрытый ноутбук, кажется, подключен к сети. Я мысленно потираю руки в предвкушении особого мнения. Мой явно продвинутый респондент интересуется, какое издательство я представляю.
Хозяин магазина: Какое радио?
М.Г.: Радио «Эхо Кавказа».
Хозяин магазина: Выйдите на улицу!
М.Г.: Почему?
Хозяин магазина: Потому что «Эхо Кавказа».
М.Г.: Вам не нравится наше радио?
Хозяин магазина: Очень!
М.Г.: Почему?
Хозяин магазина: Выйдите!
Делать нечего, я на частной территории. Только мне показалось, что в глазах молодого человека был страх, а не праведный гнев.
Мой следующий собеседник молодой парень Тимур Вовк говорит раскованно, не смущаясь присутствия людей: «Хочу, чтобы нормальное общество получилось, потому что если нет нормального общества, то у государства нет будущего. Нормальное общество – это, прежде всего, свобода слова, чтобы люди могли говорить то, что считают правильным. По-моему, сейчас этого нет, многие боятся, а чего боятся – непонятно. Мы уже живем, если и не в демократическом обществе, то хотя бы наполовину у нас уже есть демократия, например, просто так тебя уже никто не посадит».
Когда я уже собираюсь уйти, Тимур добавляет: «Никто работать не хочет. Мы уже привыкли, что Россия нам помогает. Будущего в этом нет: если сам не будешь работать, ничего не получится. А сейчас так: кто не у дел, те ждут зарплату, а кто "при делах", ждут финансирование, чтобы оттуда что-нибудь оттяпать».
Движение на улице Московской регулирует милицейский патруль. Офицер не пугается микрофона, и на мой вопрос, почти не раздумывая, отвечает, что ждет обещанных Россией зарплат и пенсий для югоосетинских правоохранителей: «Жду, чтобы нашим сделали пенсию, которая им положена, - как российскую, и чтобы зарплата была как российская. Уже есть договоренности между Россией и Южной Осетией, вот мы и ждем, чтобы этот договор не остался в воздухе».
Через дорогу от милиционеров покупает хурму дама в старенькой шубке, но с манерами аристократки:
М.Г.: Как вас зовут?
Т. С. Харебова: Я преподаю в музыкальной школе уже 45 лет. Власть и деньги портят всех, поэтому, что будет – не знаю. А чего ждать? Выжить бы как-нибудь в этих условиях, а больше - что? Ждем, чтобы не поменялась политика России, чтобы нас опять под них не засунули.
М.Г.: Под кого?
Т. С. Харебова: Под Грузию.
У памятника Пушкину встречаю мужчину почтенного возраста: «Все Хорошо! Я ничего не жду!»
М.Г.: Почему?
Мужчина: Потому что ни один из кандидатов ни по критериям политической зрелости, ни как оратор не годен.
Мужчина не отказался представиться, я просто не успел спросить его имя - он быстро удалился, махнув рукой то ли на меня, то ли на весь белый свет.
На улице Октябрьской вмешиваюсь в разговор двух мужчин средних лет.
М.Г.: Чего вы ждете от нового президента?
Виталий Кокоев: Надеюсь, что жизнь как-то наладится и заводы заработают. Я работаю на заводе «Вибромашина»... вернее, работал, завод с мировым именем, а сейчас на нуле. Вот ждем перемен.
У порога продуктового магазина что-то бурно обсуждают женщины, при виде меня затихают – здесь местный житель за сто метров определит приезжего. Старшая из них представляется как Мария Владимировна: «Добра хотим. Чтобы наш город был чистым, как раньше, и чтобы условия жизни улучшились».
В разговор вступает женщина помоложе: «Знаете, что самое главное? Чтобы у нас был мир, и войны больше никогда не было, и чтобы Россия про нас никогда не забыла. А там, будет один президент, потом его сменит другой… Лишь бы войны не было».
Еще многие люди разговаривали со мной на улицах Цхинвала, делились своими надежами и сокровенными мыслями запросто, как со старым знакомым. Правда, только при одном условии: чтобы я выключил микрофон.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
На такси добираюсь до центра Цхинвала. Мой первый респондент - таксист Дмитрий делится своей самой сокровенной мечтой, я его почти не слышу из-за гула, который создают автомобили при движении по разрытым улицам города: «Главное, чтобы сделали дороги...»
В окнах частного магазина замечаю группу молодых людей, захожу, обращаюсь с вопросом. На прилавке перед владельцем магазина раскрытый ноутбук, кажется, подключен к сети. Я мысленно потираю руки в предвкушении особого мнения. Мой явно продвинутый респондент интересуется, какое издательство я представляю.
Хозяин магазина: Какое радио?
М.Г.: Радио «Эхо Кавказа».
Хозяин магазина: Выйдите на улицу!
М.Г.: Почему?
Хозяин магазина: Потому что «Эхо Кавказа».
М.Г.: Вам не нравится наше радио?
Хозяин магазина: Очень!
М.Г.: Почему?
Хозяин магазина: Выйдите!
Делать нечего, я на частной территории. Только мне показалось, что в глазах молодого человека был страх, а не праведный гнев.
Мой следующий собеседник молодой парень Тимур Вовк говорит раскованно, не смущаясь присутствия людей: «Хочу, чтобы нормальное общество получилось, потому что если нет нормального общества, то у государства нет будущего. Нормальное общество – это, прежде всего, свобода слова, чтобы люди могли говорить то, что считают правильным. По-моему, сейчас этого нет, многие боятся, а чего боятся – непонятно. Мы уже живем, если и не в демократическом обществе, то хотя бы наполовину у нас уже есть демократия, например, просто так тебя уже никто не посадит».
Когда я уже собираюсь уйти, Тимур добавляет: «Никто работать не хочет. Мы уже привыкли, что Россия нам помогает. Будущего в этом нет: если сам не будешь работать, ничего не получится. А сейчас так: кто не у дел, те ждут зарплату, а кто "при делах", ждут финансирование, чтобы оттуда что-нибудь оттяпать».
Движение на улице Московской регулирует милицейский патруль. Офицер не пугается микрофона, и на мой вопрос, почти не раздумывая, отвечает, что ждет обещанных Россией зарплат и пенсий для югоосетинских правоохранителей: «Жду, чтобы нашим сделали пенсию, которая им положена, - как российскую, и чтобы зарплата была как российская. Уже есть договоренности между Россией и Южной Осетией, вот мы и ждем, чтобы этот договор не остался в воздухе».
Через дорогу от милиционеров покупает хурму дама в старенькой шубке, но с манерами аристократки:
М.Г.: Как вас зовут?
Т. С. Харебова: Я преподаю в музыкальной школе уже 45 лет. Власть и деньги портят всех, поэтому, что будет – не знаю. А чего ждать? Выжить бы как-нибудь в этих условиях, а больше - что? Ждем, чтобы не поменялась политика России, чтобы нас опять под них не засунули.
М.Г.: Под кого?
Т. С. Харебова: Под Грузию.
У памятника Пушкину встречаю мужчину почтенного возраста: «Все Хорошо! Я ничего не жду!»
М.Г.: Почему?
Мужчина: Потому что ни один из кандидатов ни по критериям политической зрелости, ни как оратор не годен.
Мужчина не отказался представиться, я просто не успел спросить его имя - он быстро удалился, махнув рукой то ли на меня, то ли на весь белый свет.
На улице Октябрьской вмешиваюсь в разговор двух мужчин средних лет.
М.Г.: Чего вы ждете от нового президента?
Виталий Кокоев: Надеюсь, что жизнь как-то наладится и заводы заработают. Я работаю на заводе «Вибромашина»... вернее, работал, завод с мировым именем, а сейчас на нуле. Вот ждем перемен.
У порога продуктового магазина что-то бурно обсуждают женщины, при виде меня затихают – здесь местный житель за сто метров определит приезжего. Старшая из них представляется как Мария Владимировна: «Добра хотим. Чтобы наш город был чистым, как раньше, и чтобы условия жизни улучшились».
В разговор вступает женщина помоложе: «Знаете, что самое главное? Чтобы у нас был мир, и войны больше никогда не было, и чтобы Россия про нас никогда не забыла. А там, будет один президент, потом его сменит другой… Лишь бы войны не было».
Еще многие люди разговаривали со мной на улицах Цхинвала, делились своими надежами и сокровенными мыслями запросто, как со старым знакомым. Правда, только при одном условии: чтобы я выключил микрофон.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
