ЦХИНВАЛИ---Наш корреспондент Зарина Санакоева отправилась на далекую окраину югоосетинской столицы, чтобы узнать, как голосовали ее жители.
Микрорайон Солнечный находится в десяти минутах езды от Цхинвала. Несколько трехэтажных домов ввели в эксплуатацию чуть более года назад. По задумке властей, в этих домах должны были переждать затянувшееся восстановление своих домов те горожане, чье жилье было разрушено в августе 2008 года. Но живут здесь и люди, не имевшие нормальной крыши над головой и до августовской войны.
Здесь нет собственного избирательного участка. Местные жители, чтобы проголосовать, должны добраться до микрорайона Московский, поэтому некоторые махнули рукой и остались дома.
В первые секунды ловишь себя на ощущении, что в Солнечном и впрямь больше солнца, чем в любом другом районе города. А потом понимаешь, что здесь просто нет деревьев, которые бы давали тень. Из объектов инфраструктуры, кроме нескольких достроенных и недостроенных домов, - одинокий магазинчик в вагоне. Но даже возле такого «центра» общественной жизни в этом районе немноголюдно. С продавщицей еще две женщины. И вообще, мужчин в Солнечном я почти не видела
Мадина Чочиева – одна из тех, чей дом в Цхинвале еще не начали восстанавливать. Она говорит, что руководство пока не решило, что делать с девятиэтажным домом на окраине Цхинвала, где она жила:
«Эти дома не восстановят, их нельзя восстановить. Когда дует ветер, дом трещит. А власти говорят - отремонтируйте и заселяйте людей. Лишь бы им деньги сэкономить. А если этот дом обвалится, кто за всех этих людей будет отвечать?»
Мадина зло и отрывисто чеканит, что политикам уже не верит, и на выборы тоже не пойдет. Потихоньку к разговору подключаются и другие женщины. Основная их забота – это непригодные для человеческого существования условия жизни. Газа нет, а если отключают электричество, то ни обогреться, ни еду приготовить. Трубы проложены из рук вон плохо, сделаны неизвестно из какого материала, в результате стены в квартирах сырые.
Меня приглашает к себе Арлетта, показывает свою ванную. С потолка капает, но откуда – неясно, у жильцов, живущих этажом выше, ничего не течет. Значит, трубы внутри стены протекают, объясняет женщина. Сырость чувствуется по всей квартире, плесенью цветут обои, линолеум на полу. Но все же самое большое неудобство – это то, что квартира маленькая, и нет ни подсобных помещений, ни подвала. Как гостей принимать, где заготовки и продукты хранить, причитает Арлетта.
В Солнечном Арлетта около года, в конце 80-х она жила в Грузии, была замужем за грузином. Но потом переехала в Цхинвал, хотела, чтобы две дочери получили образование в Осетии. До 2008 года даже статус беженца не хотела получать, думала, что вернется обратно. Но война все решила за нее, речи о возвращении в Грузию уже быть не может, хотя муж находится там. Как и вся республика, Арлетта последние полгода живет выборами. Говорит, что оба нынешних кандидата ей очень нравятся:
«Оба только хорошее обещают, у обоих хорошие программы. Каждый в отдельности очень нам нравится. Вот и Санакоева, и Тибилова я очень люблю и уважаю. Как мне выбрать? По мне так, пусть один будет президентом, а другой - премьер-министром. Оба хороши».
Соседка Арлетты Зинаида Голованова тоже живет одна. Она - коренная цхинвалка, и с ностальгией вспоминает город своей молодости:
«Я так хочу по Цхинвалу походить. Хочу на людей посмотреть, как они суетятся, как ходят. Раньше так было спокойно, так хорошо. Я и сейчас хочу, чтобы наша Осетия стала такой же, как была раньше. Спокойной».
Чуть позже Зинаида отвечает на телефонный звонок, и к моему удивлению переходит на армянский. Арлетта тем временем поясняет, что та говорит с дочерью. Оказалось, что Зинаида была замужем за армянином. После армяно-азербайджанской войны и смерти мужа она переехала на родину, а дочь осталась в Армении. А сейчас звонила, чтобы поздравить с Пасхой, которую сегодня отмечают армяне.
В половине третьего из микрорайона в Цхинвал отъезжает предпоследний автобус. За день всего четыре рейса. Перед тем, как проводить меня, Арлетта ставит дома перед иконами свечку. «В церковь сегодня так и не попала», - сокрушается она.
Из приехавшего из города автобуса выходят люди. У двух женщин - Залины и Венеры - в руках ветки вербы. Они и проголосовать успели, и на праздничной службе в церкви побывать. Я спрашиваю, которое из этих событий для них было важнее. Они ответили почти одновременно: «Конечно, выборы!»
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Микрорайон Солнечный находится в десяти минутах езды от Цхинвала. Несколько трехэтажных домов ввели в эксплуатацию чуть более года назад. По задумке властей, в этих домах должны были переждать затянувшееся восстановление своих домов те горожане, чье жилье было разрушено в августе 2008 года. Но живут здесь и люди, не имевшие нормальной крыши над головой и до августовской войны.
Здесь нет собственного избирательного участка. Местные жители, чтобы проголосовать, должны добраться до микрорайона Московский, поэтому некоторые махнули рукой и остались дома.
В первые секунды ловишь себя на ощущении, что в Солнечном и впрямь больше солнца, чем в любом другом районе города. А потом понимаешь, что здесь просто нет деревьев, которые бы давали тень. Из объектов инфраструктуры, кроме нескольких достроенных и недостроенных домов, - одинокий магазинчик в вагоне. Но даже возле такого «центра» общественной жизни в этом районе немноголюдно. С продавщицей еще две женщины. И вообще, мужчин в Солнечном я почти не видела
Мадина Чочиева – одна из тех, чей дом в Цхинвале еще не начали восстанавливать. Она говорит, что руководство пока не решило, что делать с девятиэтажным домом на окраине Цхинвала, где она жила:
«Эти дома не восстановят, их нельзя восстановить. Когда дует ветер, дом трещит. А власти говорят - отремонтируйте и заселяйте людей. Лишь бы им деньги сэкономить. А если этот дом обвалится, кто за всех этих людей будет отвечать?»
Мадина зло и отрывисто чеканит, что политикам уже не верит, и на выборы тоже не пойдет. Потихоньку к разговору подключаются и другие женщины. Основная их забота – это непригодные для человеческого существования условия жизни. Газа нет, а если отключают электричество, то ни обогреться, ни еду приготовить. Трубы проложены из рук вон плохо, сделаны неизвестно из какого материала, в результате стены в квартирах сырые.
Меня приглашает к себе Арлетта, показывает свою ванную. С потолка капает, но откуда – неясно, у жильцов, живущих этажом выше, ничего не течет. Значит, трубы внутри стены протекают, объясняет женщина. Сырость чувствуется по всей квартире, плесенью цветут обои, линолеум на полу. Но все же самое большое неудобство – это то, что квартира маленькая, и нет ни подсобных помещений, ни подвала. Как гостей принимать, где заготовки и продукты хранить, причитает Арлетта.
В Солнечном Арлетта около года, в конце 80-х она жила в Грузии, была замужем за грузином. Но потом переехала в Цхинвал, хотела, чтобы две дочери получили образование в Осетии. До 2008 года даже статус беженца не хотела получать, думала, что вернется обратно. Но война все решила за нее, речи о возвращении в Грузию уже быть не может, хотя муж находится там. Как и вся республика, Арлетта последние полгода живет выборами. Говорит, что оба нынешних кандидата ей очень нравятся:
«Оба только хорошее обещают, у обоих хорошие программы. Каждый в отдельности очень нам нравится. Вот и Санакоева, и Тибилова я очень люблю и уважаю. Как мне выбрать? По мне так, пусть один будет президентом, а другой - премьер-министром. Оба хороши».
Соседка Арлетты Зинаида Голованова тоже живет одна. Она - коренная цхинвалка, и с ностальгией вспоминает город своей молодости:
«Я так хочу по Цхинвалу походить. Хочу на людей посмотреть, как они суетятся, как ходят. Раньше так было спокойно, так хорошо. Я и сейчас хочу, чтобы наша Осетия стала такой же, как была раньше. Спокойной».
Чуть позже Зинаида отвечает на телефонный звонок, и к моему удивлению переходит на армянский. Арлетта тем временем поясняет, что та говорит с дочерью. Оказалось, что Зинаида была замужем за армянином. После армяно-азербайджанской войны и смерти мужа она переехала на родину, а дочь осталась в Армении. А сейчас звонила, чтобы поздравить с Пасхой, которую сегодня отмечают армяне.
В половине третьего из микрорайона в Цхинвал отъезжает предпоследний автобус. За день всего четыре рейса. Перед тем, как проводить меня, Арлетта ставит дома перед иконами свечку. «В церковь сегодня так и не попала», - сокрушается она.
Из приехавшего из города автобуса выходят люди. У двух женщин - Залины и Венеры - в руках ветки вербы. Они и проголосовать успели, и на праздничной службе в церкви побывать. Я спрашиваю, которое из этих событий для них было важнее. Они ответили почти одновременно: «Конечно, выборы!»
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
