ВАШИНГТОН---В начале мая перспективы восстановления приграничной торговли между Грузией и Южной Осетией неожиданно оказались предметом жаркой дискуссии. Непосредственным поводом для этого стал комментарий Мераба Чигоева, руководителя югоосетинской делегации на переговорах в Эргнети по предотвращению инцидентов. После завершения очередного переговорного раунда 30 апреля он заявил, что закрытие Эргнетского рынка было в свое время большой ошибкой, и что возобновление его работы принесло бы пользу и Грузии, и Южной Осетии. Почему данный вопрос актуализировался именно сейчас? И можно ли ожидать значимых прорывов на данном направлении? Об этом политолог Сергей Маркедонов.
В Кавказском регионе во многих заявлениях политиков и высокопоставленных чиновников хотят видеть сенсацию. Даже там, где ее нет. Понять такое, на первый взгляд, парадоксальное отношение к реальности не так уж и трудно. Общества, пережившие конфликт, как правило, обременены и завышенными ожиданиями, и особой чувствительностью к устному и печатному слову. Слишком свежа еще память о силовом противостоянии. При этом доминирует черно-белое восприятие действительности и отсутствует готовность к уступкам и компромиссам. Высказывание Мераба Чигоева стало своеобразным «рентгеновским снимком» состояния югоосетинского общества. Оно до сих пор переживает последствия многолетнего этнополитического конфликта. И к тому же с большим трудом выходит из внутреннего кризиса, порожденного сменой президентов и двумя избирательными кампаниями.
По сути своей, заявление Чигоева не несло в себе никакой сенсационности. Он справедливо констатировал тот факт, что сворачивание приграничной торговли в 2004 году привело к негативным последствиям. И в самом деле, помимо высоких социальных издержек, решение правительства Грузии о закрытии рынка в Эргнети под предлогом борьбы с контрабандой стало одним из спусковых крючков при «разморозке» грузино-осетинского конфликта. При этом глава югоосетинской делегации не давал никаких конкретных обещаний, не называл сроков и не предъявлял механизмов реализации каких-либо проектов по восстановлению приграничной торговли, то есть высказал некое пожелание на будущее, не более того.
Однако в нынешних югоосетинских контекстах это стало причиной для крайне эмоциональной реакции. Не только в Цхинвали, но и в Москве. Конечно, «тяжелая» политическая артиллерия еще не была введена в бой, но тени «артиллеристов» в тех или иных выступлениях явно угадывались. Остроты ситуации прибавляло то, что апрельские переговоры были последними для Чигоева в ранге руководителя югоосетинской делегации. Новый президент Леонид Тибилов предложил ему пост генерального прокурора. То есть ту самую позицию, которую еще совсем недавно занимал близкий соратник Эдуарда Кокойты Таймураз Хугаев. В итоге новый генпрокурор получил порцию критических обвинений в «соглашательской политике» по отношению к Грузии. В такой позиции мы можем видеть как минимум два пласта. Первый - это фобии, порожденные прежними конфликтами. Население непризнанной республики не доверяет Грузии, склонно видеть в любых компромиссах с Тбилиси «сдачу». Второй - это попытки инструментального использования массовых страхов для дискредитации новой власти и мобилизации ностальгических настроений. Мол, говорили вам, уйдет Кокойты, и независимость «продадут» разные «оранжисты».
Между тем проблема приграничной торговли - крайне важный элемент для политики непризнанной республики. Сегодня шансов на ее широкое международное признание практически нет. И в отличие от Абхазии их, по понятным причинам, не будем слишком много в обозримом будущем. Но если Южная Осетия превратится в «неприступную крепость», отгородившись от всего мира, с ней не будут иметь дело даже как с партнером по переговорам. Наверное, не надо быть пророком, чтобы понять: такая изоляция ни на минуту не будет блестящей. Прежде всего, для самих осетин и их лидеров. Отсюда - необходимость более сложного курса в отношении к Грузии, при котором торговля овощами и фруктами не означает торговлю своим статусом. Пусть и оспоренным. Думается, что команда нового президента, весьма искушенного в переговорных процессах, понимает это. Так же, как и необходимость кадрового обновления, и повышение эффективности управления в целом. Таким образом, «прорывов» в деле возобновления приграничной торговли ждать не приходится. Не будем забывать, что и Тбилиси крайне осторожно относится к этой идее. Однако конфликтующие общества не могут быть абсолютно герметичными системами. Без хотя бы минимального уровня общения не обойтись. Следовательно, само обсуждение столь непростой проблемы уже может считаться позитивным символом.
В Кавказском регионе во многих заявлениях политиков и высокопоставленных чиновников хотят видеть сенсацию. Даже там, где ее нет. Понять такое, на первый взгляд, парадоксальное отношение к реальности не так уж и трудно. Общества, пережившие конфликт, как правило, обременены и завышенными ожиданиями, и особой чувствительностью к устному и печатному слову. Слишком свежа еще память о силовом противостоянии. При этом доминирует черно-белое восприятие действительности и отсутствует готовность к уступкам и компромиссам. Высказывание Мераба Чигоева стало своеобразным «рентгеновским снимком» состояния югоосетинского общества. Оно до сих пор переживает последствия многолетнего этнополитического конфликта. И к тому же с большим трудом выходит из внутреннего кризиса, порожденного сменой президентов и двумя избирательными кампаниями.
По сути своей, заявление Чигоева не несло в себе никакой сенсационности. Он справедливо констатировал тот факт, что сворачивание приграничной торговли в 2004 году привело к негативным последствиям. И в самом деле, помимо высоких социальных издержек, решение правительства Грузии о закрытии рынка в Эргнети под предлогом борьбы с контрабандой стало одним из спусковых крючков при «разморозке» грузино-осетинского конфликта. При этом глава югоосетинской делегации не давал никаких конкретных обещаний, не называл сроков и не предъявлял механизмов реализации каких-либо проектов по восстановлению приграничной торговли, то есть высказал некое пожелание на будущее, не более того.
Однако в нынешних югоосетинских контекстах это стало причиной для крайне эмоциональной реакции. Не только в Цхинвали, но и в Москве. Конечно, «тяжелая» политическая артиллерия еще не была введена в бой, но тени «артиллеристов» в тех или иных выступлениях явно угадывались. Остроты ситуации прибавляло то, что апрельские переговоры были последними для Чигоева в ранге руководителя югоосетинской делегации. Новый президент Леонид Тибилов предложил ему пост генерального прокурора. То есть ту самую позицию, которую еще совсем недавно занимал близкий соратник Эдуарда Кокойты Таймураз Хугаев. В итоге новый генпрокурор получил порцию критических обвинений в «соглашательской политике» по отношению к Грузии. В такой позиции мы можем видеть как минимум два пласта. Первый - это фобии, порожденные прежними конфликтами. Население непризнанной республики не доверяет Грузии, склонно видеть в любых компромиссах с Тбилиси «сдачу». Второй - это попытки инструментального использования массовых страхов для дискредитации новой власти и мобилизации ностальгических настроений. Мол, говорили вам, уйдет Кокойты, и независимость «продадут» разные «оранжисты».
Между тем проблема приграничной торговли - крайне важный элемент для политики непризнанной республики. Сегодня шансов на ее широкое международное признание практически нет. И в отличие от Абхазии их, по понятным причинам, не будем слишком много в обозримом будущем. Но если Южная Осетия превратится в «неприступную крепость», отгородившись от всего мира, с ней не будут иметь дело даже как с партнером по переговорам. Наверное, не надо быть пророком, чтобы понять: такая изоляция ни на минуту не будет блестящей. Прежде всего, для самих осетин и их лидеров. Отсюда - необходимость более сложного курса в отношении к Грузии, при котором торговля овощами и фруктами не означает торговлю своим статусом. Пусть и оспоренным. Думается, что команда нового президента, весьма искушенного в переговорных процессах, понимает это. Так же, как и необходимость кадрового обновления, и повышение эффективности управления в целом. Таким образом, «прорывов» в деле возобновления приграничной торговли ждать не приходится. Не будем забывать, что и Тбилиси крайне осторожно относится к этой идее. Однако конфликтующие общества не могут быть абсолютно герметичными системами. Без хотя бы минимального уровня общения не обойтись. Следовательно, само обсуждение столь непростой проблемы уже может считаться позитивным символом.
