ЧЕРКЕССК---Вчерашнее заявление президента республики Абхазия Александра Анкваба о том, что он против строительства Транскавказской дороги Черкесск-Сухум, вызвало резонанс на Северном Кавказе. Там посчитали, что тем самым Анкваб продемонстрировал свое желание держать на почтительном расстоянии от республики северокавказских братьев.
Сентенции президента Абхазии о недопустимости строительства Транскавказской магистрали на Северном Кавказе восприняли с недоумением. Территория бывшего военного полигона, брошенных селений и пустующих пастбищ вдруг стала жемчужиной природного наследия Абхазии?
Все помнят, что на протяжении семи лет идея строительства этой дороги была главной идеей Сергея Багапша. Покойный президент мечтал, что она позволит Абхазии стать транзитным регионом, даст толчок к строительству горнолыжных курортов, торговле, развитию морского порта, сократится путь к абхазскому побережью, а туристический бизнес больше не будет зависеть от капризов краснодарских пограничников.
Еще Багапш мечтал, что дорога будет способствовать интеграции абхазов и северокавказских братьев – абазин и черкесов. Черкесский общественник из Нальчика Аслан Бешто помнит, как Сергей Багапш не раз говорил абхазским добровольцам: «Предлагайте бизнес-проекты, связанные с этой дорогой, я поддержу».
Теперь, по мнению Аслана Бешто, новая власть Абхазии против этой интеграции:
«Истеблишмент в Абхазии, который в былое время был связан с Северным Кавказом и пользовался авторитетом среди северокавказцев, теперь, к сожалению, или приказал долго жить, или вовсе не у дел. Сегодня мы с сожалением вынуждены констатировать, что президент Абхазии полностью отказался от курса на интеграцию с Северным Кавказом. Это оправдывает наши подозрения в том, что он настроен категорически против сближения с Северным Кавказом, с черкесами в частности.
Мотивируется это тем, что у них и так с руководством наших республик нормальные теплые отношения, они обмениваются визитами, но вообще-то мы претендовали не на обмен делегациями на уровне правительств, а на сближение народов, на то, чтобы они породнились, о чем мечтали в свое время отцы-основатели абхазского и черкесского национальных движений Геннадий Аламиа, Заур Налоев, Юрий Шанибов».
Анзор Гоов, абхазский доброволец из Кабарды, гражданин Абхазии с двадцатилетним стажем, как это ни странно, против строительства Транскавказской дороги:
«Нам была бы интересна эта дорога, но мы не знаем, кто будет финансировать ее строительство, и какие цели она преследует. Надо это узнать и потом уже что-то говорить. Я бы не хотел, чтобы она была дорогой олигархов – лучше народу от этого не будет, я вас уверяю. Как бы нам, решая одну проблему, не нажить себе другую».
Анзор Гоов предполагает, что у Анкваба есть весомая причина отказаться от этой дороги, не иначе как что-то отпугнуло президента от этого проекта. Хотя, с другой стороны, кто формирует бюджет Абхазии, если не те же российские олигархи, распоряжающиеся федеральной казной?
По мнению Анзора Гоова, отношения абхазов к черкесам по-прежнему теплые, и рассматривать их через призму отказа от строительства дороги глупо:
«Отношение к адыгам здесь трепетное. Нельзя сказать, что нас не уважают, не ценят, не помнят, что мы здесь сделали, – если я это скажу, я совру. Все понимают, что без адыгского мира в маленьком обособленном пространстве они жить не смогут, поэтому вне адыгов они себя не представляют».
Эти два мнения – Бешто и Гоова, на первый взгляд противоречивые, - примирило третье, которое я слышал в Кабарде.
Абхазы опасаются экспансии и ассимиляции в первую очередь со стороны многочисленных братских народов. Это возможно в силу объективных, если угодно, арифметических причин: их просто больше, они активно создают вокруг себя стихию языка и в братской форме навязывают окружению свои нравы и обычаи. Чего не удалось грузинам и наверняка не удастся русским, смогут, например, кабардинцы - от них в обществе иммунитета нет.
Любовь на расстоянии вытянутой руки – это форма самозащиты маленького этноса, пусть примитивная форма, но другой пока нет.
Поэтому обиды многих – мол, братьями называют, но гражданства не дают - совершенно напрасны. Проблема в другом: в своих попытках защитить хрупкое исконное Абхазия превращается в гетто. Отказ от всего, что несет угрозу растворения или экспансии, приводит к деградации государства. По мнению северян – это самая сложная проблема, с которой столкнулась современная Абхазия.
Самое страшное для меня, что я сегодня услышал об Абхазии на Северном Кавказе: «она перестает быть модной».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Сентенции президента Абхазии о недопустимости строительства Транскавказской магистрали на Северном Кавказе восприняли с недоумением. Территория бывшего военного полигона, брошенных селений и пустующих пастбищ вдруг стала жемчужиной природного наследия Абхазии?
Все помнят, что на протяжении семи лет идея строительства этой дороги была главной идеей Сергея Багапша. Покойный президент мечтал, что она позволит Абхазии стать транзитным регионом, даст толчок к строительству горнолыжных курортов, торговле, развитию морского порта, сократится путь к абхазскому побережью, а туристический бизнес больше не будет зависеть от капризов краснодарских пограничников.
Еще Багапш мечтал, что дорога будет способствовать интеграции абхазов и северокавказских братьев – абазин и черкесов. Черкесский общественник из Нальчика Аслан Бешто помнит, как Сергей Багапш не раз говорил абхазским добровольцам: «Предлагайте бизнес-проекты, связанные с этой дорогой, я поддержу».
Теперь, по мнению Аслана Бешто, новая власть Абхазии против этой интеграции:
«Истеблишмент в Абхазии, который в былое время был связан с Северным Кавказом и пользовался авторитетом среди северокавказцев, теперь, к сожалению, или приказал долго жить, или вовсе не у дел. Сегодня мы с сожалением вынуждены констатировать, что президент Абхазии полностью отказался от курса на интеграцию с Северным Кавказом. Это оправдывает наши подозрения в том, что он настроен категорически против сближения с Северным Кавказом, с черкесами в частности.
Мотивируется это тем, что у них и так с руководством наших республик нормальные теплые отношения, они обмениваются визитами, но вообще-то мы претендовали не на обмен делегациями на уровне правительств, а на сближение народов, на то, чтобы они породнились, о чем мечтали в свое время отцы-основатели абхазского и черкесского национальных движений Геннадий Аламиа, Заур Налоев, Юрий Шанибов».
Анзор Гоов, абхазский доброволец из Кабарды, гражданин Абхазии с двадцатилетним стажем, как это ни странно, против строительства Транскавказской дороги:
«Нам была бы интересна эта дорога, но мы не знаем, кто будет финансировать ее строительство, и какие цели она преследует. Надо это узнать и потом уже что-то говорить. Я бы не хотел, чтобы она была дорогой олигархов – лучше народу от этого не будет, я вас уверяю. Как бы нам, решая одну проблему, не нажить себе другую».
Анзор Гоов предполагает, что у Анкваба есть весомая причина отказаться от этой дороги, не иначе как что-то отпугнуло президента от этого проекта. Хотя, с другой стороны, кто формирует бюджет Абхазии, если не те же российские олигархи, распоряжающиеся федеральной казной?
По мнению Анзора Гоова, отношения абхазов к черкесам по-прежнему теплые, и рассматривать их через призму отказа от строительства дороги глупо:
«Отношение к адыгам здесь трепетное. Нельзя сказать, что нас не уважают, не ценят, не помнят, что мы здесь сделали, – если я это скажу, я совру. Все понимают, что без адыгского мира в маленьком обособленном пространстве они жить не смогут, поэтому вне адыгов они себя не представляют».
Эти два мнения – Бешто и Гоова, на первый взгляд противоречивые, - примирило третье, которое я слышал в Кабарде.
Абхазы опасаются экспансии и ассимиляции в первую очередь со стороны многочисленных братских народов. Это возможно в силу объективных, если угодно, арифметических причин: их просто больше, они активно создают вокруг себя стихию языка и в братской форме навязывают окружению свои нравы и обычаи. Чего не удалось грузинам и наверняка не удастся русским, смогут, например, кабардинцы - от них в обществе иммунитета нет.
Любовь на расстоянии вытянутой руки – это форма самозащиты маленького этноса, пусть примитивная форма, но другой пока нет.
Поэтому обиды многих – мол, братьями называют, но гражданства не дают - совершенно напрасны. Проблема в другом: в своих попытках защитить хрупкое исконное Абхазия превращается в гетто. Отказ от всего, что несет угрозу растворения или экспансии, приводит к деградации государства. По мнению северян – это самая сложная проблема, с которой столкнулась современная Абхазия.
Самое страшное для меня, что я сегодня услышал об Абхазии на Северном Кавказе: «она перестает быть модной».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
