ПРАГА---Продолжаем тему с помощью нашего собеседника. У нас в прямом эфире по телефону писатель Гурам Одишария, бывший сухумчанин, автор книги «Возвращение в Сухуми».
Олег Кусов: Собеседники наших корреспондентов говорили, что, несмотря на сложную ситуацию в августе 1992 года, мало кто из них верил, что война начнется. А какими были ваши ощущения, Гурам? Давайте вспомним 13 августа 1992 года.
Гурам Одишария: Прошло уже двадцать лет, и оказалось, что эти круглые даты, связанные с трагическими событиями, очень тяжелые. С утра я стал вспоминать события того периода. Тогда я работал редактором литературного журнала «Рица». У меня был отпуск. А лучше, чем в Сухуми, я бы нигде не отдохнул. И я фактически на пляже встретил эту войну. Я сухумчанин, родился там, вырос. Погода в тот день была прекрасной, море было прозрачное. Такое море я сравнивал всегда с шампанским: оно как и пенистое, и игристое. И вдруг появился вертолет, который называют «крокодилом». Я был немного дальше от Сухуми, в Гульрипшском районе, и этот «крокодил» начал крутиться над сухумским аэропортом, потом какие-то выстрелы, какие-то взрывы. Я подумал: может, это учения? И потом это не прекращалось, и я вышел из моря (это символично для меня, что я в море встретил войну), сел в машину и поехал. Вижу, значит, по трассе люди собираются – война началась. Увидел танки, которые зашли в Сухуми, там были и БТРы, и вооруженные люди. В общем, так эта война началась. Я почти все время находился в родном городе, и иногда в отцовском доме в Гульрипшском районе. Видел, что творила война. И вот от бессилия, что остановить войну невозможно, у меня в течение всей войны была депрессия. И война натворила то, что натворила.
Олег Кусов: У меня ощущение, Гурам, что и у вас, и у ваших соотечественников, тех, которые были вынуждены уйти из Абхазии в период войны, боль становится все острее. Может быть, это оттого, что отношения между Сухуми и Тбилиси по-прежнему не улучшаются, даже, наоборот, я бы сказал, ухудшаются. И вот еще признание Сухуми от Москвы последовало. Как вы думаете?
Гурам Одишария: Да, это действительно так, потому что фактически диалога между Тбилиси и Сухуми не существует, то есть реального диалога между политиками, которые решают вопросы. А народ обычно встречается, потому что очень много родственных связей и т.д. И через ингурский мост люди переходят туда и обратно. Никакой надежды на то, что власти как-то поймут друг друга, наладят диалог, нет. Любой, самый плохой диалог лучше войны, но в мире не существует плохой, хорошей войны. Все это ужасно, и поэтому у людей депрессия, некоторые уже махнули на все рукой и решают сами свои проблемы. Непонятная ситуация...
Олег Кусов: И еще мне интересны ваши ощущения: вы живете с мыслью, с мечтой вернуться в Сухуми? И книга у вас вышла под таким названием.
Гурам Одишария: Да, у меня вышла книга под таким названием. У любого рядового сухумчанина есть мечта – вернуться в город. То они в своих мечтах туда возвращаются, или перед сном, когда думают о родном городе. Некоторые возвращаются на самолете, некоторые на поезде, некоторые на пароходе и т.д. Это мечта людей. И потом, когда я описываю вот эти события, или рассказываю разные истории, между ними как гонг звучит: возвращение в Сухуми, мы в Сухуми вернемся на пароходе, или через несколько страниц: мы в Сухуми вернемся на самолете и т.д. Это такая мечта. И там разные истории в этой книге. Вот сегодня люди встречались со мной, спрашивали, где бы эту книгу достать. Она несколько раз издавалась, но сейчас ее нет в продаже. Хочу одну историю вспомнить. Там есть и трагические истории, и есть истории, которые вызывают улыбку, немного горькую улыбку. Когда война началась, по улице Лакоба люди собрались. Итальянский двор, там жили все вместе: и грузины, и абхазы, и армяне, и украинцы, и евреи. И вот они думают, что делать. Одна седая женщина ходит, ходит по кругу, и вдруг она говорит: не бойтесь, соседи, на нашу улицу танки не зайдут (танки фактически на окраине Сухуми были). А они спрашивают: откуда ты знаешь, что танки не зайдут? Знаете, у нас улица с односторонним движением. Люди рассмеялись, но в итоге получилось так, что танки заходили на любую улицу: и с односторонним движением, и в запрещенные места и т.д.
Олег Кусов: То есть эта мечта все-таки в людях живет.
Гурам Одишария: Да, это живет, это есть, да.
Олег Кусов: И даже те, кто сегодня уже вдали, не только от Сухуми, но, наверное, от Тбилиси. Вы поддерживаете связи с бывшими вашими согражданами, грузинами, которые сейчас живут в Москве, допустим? В других городах. Их ведь тоже много.
Гурам Одишария: Да-да, конечно, и я рад, что люди не теряют друг друга. Это как бы испытание вот этой дружбы. Это грузины, абхазы, которые и до войны были друзьями, отношения были нормальные у них, вот после этой войны, после стольких лет все-таки они остаются друзьями и не теряются. Встречаются в разных городах. Я тоже иногда бываю в Сухуми, и мои друзья тоже иногда приезжают ко мне в Тбилиси.
Олег Кусов: То есть вам удается бывать в вашем родном городе?
Гурам Одишария: Да, несколько раз я был в моем городе. Это была встреча с городом моего детства, юности. Мне показался город и очень знакомым, и каким-то уже другим, каким-то новым. Но самое главное - были встречи с людьми.
Олег Кусов: Собеседники наших корреспондентов говорили, что, несмотря на сложную ситуацию в августе 1992 года, мало кто из них верил, что война начнется. А какими были ваши ощущения, Гурам? Давайте вспомним 13 августа 1992 года.
Гурам Одишария: Прошло уже двадцать лет, и оказалось, что эти круглые даты, связанные с трагическими событиями, очень тяжелые. С утра я стал вспоминать события того периода. Тогда я работал редактором литературного журнала «Рица». У меня был отпуск. А лучше, чем в Сухуми, я бы нигде не отдохнул. И я фактически на пляже встретил эту войну. Я сухумчанин, родился там, вырос. Погода в тот день была прекрасной, море было прозрачное. Такое море я сравнивал всегда с шампанским: оно как и пенистое, и игристое. И вдруг появился вертолет, который называют «крокодилом». Я был немного дальше от Сухуми, в Гульрипшском районе, и этот «крокодил» начал крутиться над сухумским аэропортом, потом какие-то выстрелы, какие-то взрывы. Я подумал: может, это учения? И потом это не прекращалось, и я вышел из моря (это символично для меня, что я в море встретил войну), сел в машину и поехал. Вижу, значит, по трассе люди собираются – война началась. Увидел танки, которые зашли в Сухуми, там были и БТРы, и вооруженные люди. В общем, так эта война началась. Я почти все время находился в родном городе, и иногда в отцовском доме в Гульрипшском районе. Видел, что творила война. И вот от бессилия, что остановить войну невозможно, у меня в течение всей войны была депрессия. И война натворила то, что натворила.
Олег Кусов: У меня ощущение, Гурам, что и у вас, и у ваших соотечественников, тех, которые были вынуждены уйти из Абхазии в период войны, боль становится все острее. Может быть, это оттого, что отношения между Сухуми и Тбилиси по-прежнему не улучшаются, даже, наоборот, я бы сказал, ухудшаются. И вот еще признание Сухуми от Москвы последовало. Как вы думаете?
Гурам Одишария: Да, это действительно так, потому что фактически диалога между Тбилиси и Сухуми не существует, то есть реального диалога между политиками, которые решают вопросы. А народ обычно встречается, потому что очень много родственных связей и т.д. И через ингурский мост люди переходят туда и обратно. Никакой надежды на то, что власти как-то поймут друг друга, наладят диалог, нет. Любой, самый плохой диалог лучше войны, но в мире не существует плохой, хорошей войны. Все это ужасно, и поэтому у людей депрессия, некоторые уже махнули на все рукой и решают сами свои проблемы. Непонятная ситуация...
Олег Кусов: И еще мне интересны ваши ощущения: вы живете с мыслью, с мечтой вернуться в Сухуми? И книга у вас вышла под таким названием.
Гурам Одишария: Да, у меня вышла книга под таким названием. У любого рядового сухумчанина есть мечта – вернуться в город. То они в своих мечтах туда возвращаются, или перед сном, когда думают о родном городе. Некоторые возвращаются на самолете, некоторые на поезде, некоторые на пароходе и т.д. Это мечта людей. И потом, когда я описываю вот эти события, или рассказываю разные истории, между ними как гонг звучит: возвращение в Сухуми, мы в Сухуми вернемся на пароходе, или через несколько страниц: мы в Сухуми вернемся на самолете и т.д. Это такая мечта. И там разные истории в этой книге. Вот сегодня люди встречались со мной, спрашивали, где бы эту книгу достать. Она несколько раз издавалась, но сейчас ее нет в продаже. Хочу одну историю вспомнить. Там есть и трагические истории, и есть истории, которые вызывают улыбку, немного горькую улыбку. Когда война началась, по улице Лакоба люди собрались. Итальянский двор, там жили все вместе: и грузины, и абхазы, и армяне, и украинцы, и евреи. И вот они думают, что делать. Одна седая женщина ходит, ходит по кругу, и вдруг она говорит: не бойтесь, соседи, на нашу улицу танки не зайдут (танки фактически на окраине Сухуми были). А они спрашивают: откуда ты знаешь, что танки не зайдут? Знаете, у нас улица с односторонним движением. Люди рассмеялись, но в итоге получилось так, что танки заходили на любую улицу: и с односторонним движением, и в запрещенные места и т.д.
Олег Кусов: То есть эта мечта все-таки в людях живет.
Гурам Одишария: Да, это живет, это есть, да.
Олег Кусов: И даже те, кто сегодня уже вдали, не только от Сухуми, но, наверное, от Тбилиси. Вы поддерживаете связи с бывшими вашими согражданами, грузинами, которые сейчас живут в Москве, допустим? В других городах. Их ведь тоже много.
Гурам Одишария: Да-да, конечно, и я рад, что люди не теряют друг друга. Это как бы испытание вот этой дружбы. Это грузины, абхазы, которые и до войны были друзьями, отношения были нормальные у них, вот после этой войны, после стольких лет все-таки они остаются друзьями и не теряются. Встречаются в разных городах. Я тоже иногда бываю в Сухуми, и мои друзья тоже иногда приезжают ко мне в Тбилиси.
Олег Кусов: То есть вам удается бывать в вашем родном городе?
Гурам Одишария: Да, несколько раз я был в моем городе. Это была встреча с городом моего детства, юности. Мне показался город и очень знакомым, и каким-то уже другим, каким-то новым. Но самое главное - были встречи с людьми.
