Эксперты ожидают, что вновь избранный президент США Барака Обамы будет проводить более эффективную внешнюю политику, чем во время своего первого президентского срока. О том, что во внешней политике США изменится, а что останется, рассказывает независимый политолог, эксперт в области международной политики Юрий Федоров.
– Я не думаю, что избрание Барака Обамы вновь президентом США может серьезное изменить сложившийся характер и сложившуюся систему отношений между Москвой и Вашингтоном. Вот если бы был избран президентом США Митт Ромни, тогда ситуация была бы более запутанной и менее определенной. Важно подчеркнуть, что в Москве, я думаю, не совсем правильно считают Барака Обаму гораздо более мягким и слабым президентом, руководителем внешней политики США, чем его бывшего республиканского соперника. Подобная точка зрения вряд ли справедлива, но в Кремле, судя по всему, она доминирует. Неслучайно высшие должностные лица России подчеркнули, что они довольны переизбранием Барака Обамы. Но это будет означать только одно: российская линия в отношении США и вообще российская политика на международной арене, которая складывается во многом под влиянием взаимоотношений с Вашингтоном, не только сохранится, но и будет ужесточена. Дело в том, что в Москве уважают только силу, а если предполагается, что потенциальный партнер или соперник показывает слабость, соответственно, ужесточается российская линия.
Не произойдет какой-то серьезной корректировки российской политики в отношении двух наиболее острых проблем современной мировой политики, а именно – иранский ядерный кризис и ситуация в Сирии. Скорее, наоборот, Москва ужесточит свою позицию по этим вопросам. Что, естественно, будет малоприятным сюрпризом для Вашингтона. Я уверен в том, и эта уверенность опирается на постоянные заявления руководителей российского МИДа, что не произойдет смены российской позиции в отношении ядерного разоружения. Собственно, позиция Москвы заключается в том, что никакого ядерного разоружения, кроме реализации договора СНВ-III, нет и быть не может. Не произойдет смена позиций Москвы по отношению к американской программе противоракетной обороны. Скорее, наоборот, в Москве воспользуются той неосторожно попавшей в СМИ фразой Барака Обамы, что он может быть более гибким по отношению к проблеме противоракетной обороны. Я думаю, что в Москве это восприняли как сигнал к тому, что можно ужесточить позиции по этому вопросу.
– Вы говорите, что переизбрание Барака Обамы не может существенно повлиять на отношения США с другими странами мира. Однако речь идет о новом политическом сроке, и, возможно, у Барака Обамы есть новые планы?
– Я так не думаю. Взять, к примеру, Ближний Восток. Помимо иранской ядерной проблемы и Сирии, перед США, как и перед другими западными странами, и перед Россией, кстати, тоже, стоит очень важная и очень острая проблема – как реагировать на смену режимов в ряде стран в связи с "арабской весной", на усиление исламских фундаменталистов, что это означает для Запада и для США в целом? Ответа на этот вопрос нет. До последнего времени, как я понимаю, в Вашингтоне считали, что ничего страшного не происходит, что с этими силами можно иметь дело, что исламский фундаментализм вовсе не такая страшная штука, как его рисовали. Но трагические события в Ливии, гибель американского посла показала, что ситуация гораздо серьезнее, чем она воспринималась.
Далее Китай. В Китае сейчас происходит смена руководства, и экономисты все чаще предсказывают, что Пекин оказывается перед лицом очень серьезных проблем, связанных с так называемой "ловушкой среднего уровня". То есть Китаю, для того чтобы сохранить не только высокие темпы роста, но и избежать острого кризиса, нужно проводить очень серьезные экономические, социальные и политические реформы. Готово ли китайское руководство к этому – непонятно. Так же, как непонятно, что произойдет в случае, если в Китае начнется кризис.
Европа поглощена собственными проблемами, собственным финансовым кризисом, потрясениями в зоне евро, и активной внешней политики от европейских стран ожидать трудно в этих условиях. В Европе спокойно восприняли победу Барака Обамы, потому что это означает одно: американская политика будет в основных своих чертах такой, какой она была. Стабильность лучше, чем какая-то нестабильность, если пользоваться словами бывшего российского президента.
– Я не думаю, что избрание Барака Обамы вновь президентом США может серьезное изменить сложившийся характер и сложившуюся систему отношений между Москвой и Вашингтоном. Вот если бы был избран президентом США Митт Ромни, тогда ситуация была бы более запутанной и менее определенной. Важно подчеркнуть, что в Москве, я думаю, не совсем правильно считают Барака Обаму гораздо более мягким и слабым президентом, руководителем внешней политики США, чем его бывшего республиканского соперника. Подобная точка зрения вряд ли справедлива, но в Кремле, судя по всему, она доминирует. Неслучайно высшие должностные лица России подчеркнули, что они довольны переизбранием Барака Обамы. Но это будет означать только одно: российская линия в отношении США и вообще российская политика на международной арене, которая складывается во многом под влиянием взаимоотношений с Вашингтоном, не только сохранится, но и будет ужесточена. Дело в том, что в Москве уважают только силу, а если предполагается, что потенциальный партнер или соперник показывает слабость, соответственно, ужесточается российская линия.
Не произойдет какой-то серьезной корректировки российской политики в отношении двух наиболее острых проблем современной мировой политики, а именно – иранский ядерный кризис и ситуация в Сирии. Скорее, наоборот, Москва ужесточит свою позицию по этим вопросам. Что, естественно, будет малоприятным сюрпризом для Вашингтона. Я уверен в том, и эта уверенность опирается на постоянные заявления руководителей российского МИДа, что не произойдет смены российской позиции в отношении ядерного разоружения. Собственно, позиция Москвы заключается в том, что никакого ядерного разоружения, кроме реализации договора СНВ-III, нет и быть не может. Не произойдет смена позиций Москвы по отношению к американской программе противоракетной обороны. Скорее, наоборот, в Москве воспользуются той неосторожно попавшей в СМИ фразой Барака Обамы, что он может быть более гибким по отношению к проблеме противоракетной обороны. Я думаю, что в Москве это восприняли как сигнал к тому, что можно ужесточить позиции по этому вопросу.
– Вы говорите, что переизбрание Барака Обамы не может существенно повлиять на отношения США с другими странами мира. Однако речь идет о новом политическом сроке, и, возможно, у Барака Обамы есть новые планы?
– Я так не думаю. Взять, к примеру, Ближний Восток. Помимо иранской ядерной проблемы и Сирии, перед США, как и перед другими западными странами, и перед Россией, кстати, тоже, стоит очень важная и очень острая проблема – как реагировать на смену режимов в ряде стран в связи с "арабской весной", на усиление исламских фундаменталистов, что это означает для Запада и для США в целом? Ответа на этот вопрос нет. До последнего времени, как я понимаю, в Вашингтоне считали, что ничего страшного не происходит, что с этими силами можно иметь дело, что исламский фундаментализм вовсе не такая страшная штука, как его рисовали. Но трагические события в Ливии, гибель американского посла показала, что ситуация гораздо серьезнее, чем она воспринималась.
Далее Китай. В Китае сейчас происходит смена руководства, и экономисты все чаще предсказывают, что Пекин оказывается перед лицом очень серьезных проблем, связанных с так называемой "ловушкой среднего уровня". То есть Китаю, для того чтобы сохранить не только высокие темпы роста, но и избежать острого кризиса, нужно проводить очень серьезные экономические, социальные и политические реформы. Готово ли китайское руководство к этому – непонятно. Так же, как непонятно, что произойдет в случае, если в Китае начнется кризис.
Европа поглощена собственными проблемами, собственным финансовым кризисом, потрясениями в зоне евро, и активной внешней политики от европейских стран ожидать трудно в этих условиях. В Европе спокойно восприняли победу Барака Обамы, потому что это означает одно: американская политика будет в основных своих чертах такой, какой она была. Стабильность лучше, чем какая-то нестабильность, если пользоваться словами бывшего российского президента.
