МОСКВА---Грузия отметила сто дней премьерства Бидзины Иванишвили. Юбиляр выступил в парламенте, его поклонники – у республиканской библиотеки, противники залечивают полученные на празднике раны. И что может спасти команду президента в октябре, с каждым днем представить себе все труднее. И все более интересно не то, что случится в октябре, а что может спасти реформы после него.
Пока Иванишвили главным итогом своей стодневки считает окончание эпохи лжи. До октября эти отчеты о проделанной работе обречены на успех. О том, что это развенчание представляет собой в цифрах, говорится скороговоркой. Электроэнергия подешевела на 21%. Горючее – на 10. В феврале настолько же подешевеет газ. Заявлено о снижении цен на лекарства – от 30 до 50%.
Цифры условные. Явно лукавые. И электричество подешевело лишь для тех, кто потребляет меньше 300 кВт. И бензин, говорят, подешевел не на проценты, а на тетри. А уж с лекарствами и вовсе что-то не то: на треть – половину они дешевеют только при социализме по директиве партии. Бидзина Иванишвили ею не является, что бы про него ни говорили.
Так что налицо ловушка. Либо премьер-министр должен лукавить, потому что очень много наобещал. Либо подтверждать страшные подозрения скептиков-либералов, многие из которых, зажмурившись, за ним пошли.
Премьер-министр борется с ушедшей эпохой, он может окончательного выбора не делать. Но когда уже никого не удастся пугать выбором между ним и Саакашвили, его спросят обо всем. И о реформе, и о внешнеполитическом курсе, и, вообще, о том, что он намерен делать с доставшимся ему наследством.
Пока никаких оснований подозревать Иванишвили в том, что он готов его разбазарить, нет. Была, конечно, амнистия и свобода "ворам в законе". Было возвращение в страну тех, чье изгнание не печалило ни одного противника Саакашвили. Были потешные отповеди газете Washington Post. Продолжают сажать экс-чиновников и по одиночке выдергивать людей из президентской партии. Обычное дело. Ничего необратимого пока нет.
Но для того чтобы сохранить сделанное, иногда надо быть ненамного меньшим фанатиком, чем тот, кто затеял реформы. Особой наступательности от Иванишвили, может быть, не требуется. Но есть очень большие вопросы, как Иванишвили сможет сыграть в защите.
Потерять то, что сделано, не так уж сложно. Конечно, Акт экономической свободы защищает основные параметры экономической стратегии. Но, во-первых, сегодня Иванишвили как раз, голос за голосом, и копит конституционное большинство. И если получится, этот акт уже перестанет быть таким священным. А, во-вторых, даже при заданных параметрах бюджетного дефицита есть немало подзаконных способов одной инструкцией перечеркнуть все, что, казалось бы, навсегда на скрижалях.
Под Саакашвили шли инвестиции, потому что он был готов фанатично их защищать любой ценой. Инвестиции – материя циничная, и Саакашвили это знал, и о цене не думал. Он создавал себе репутацию, которая превращала население во врага, но человека с иностранными деньгами – в инвестора. С такими инвестициями он мог перестраивать страну и разгонять митинги. У Иванишвили такой репутации нет, он не будет ее зарабатывать до октября, а после может уже не получиться. А без этого он не будет перестраивать страну.
Но ему незачем. Потому что все гораздо проще. И дело не в том, каков Иванишвили, чего он хочет, и перед чем готов капитулировать. Дело не в реставрации, которой никто, на самом деле, не хочет. И которая, на самом деле, уже не очень и нужна.
Ведь Иванишвили наследует не только реформы, но тот безвольно упавший темп, в котором они шли последние четыре года. Иванишвили в деле реформ – это и есть Саакашвили позднего образца. Октябрь будет захватывающим. Но уже не способным что-то кардинально изменить.
Пока Иванишвили главным итогом своей стодневки считает окончание эпохи лжи. До октября эти отчеты о проделанной работе обречены на успех. О том, что это развенчание представляет собой в цифрах, говорится скороговоркой. Электроэнергия подешевела на 21%. Горючее – на 10. В феврале настолько же подешевеет газ. Заявлено о снижении цен на лекарства – от 30 до 50%.
Цифры условные. Явно лукавые. И электричество подешевело лишь для тех, кто потребляет меньше 300 кВт. И бензин, говорят, подешевел не на проценты, а на тетри. А уж с лекарствами и вовсе что-то не то: на треть – половину они дешевеют только при социализме по директиве партии. Бидзина Иванишвили ею не является, что бы про него ни говорили.
Так что налицо ловушка. Либо премьер-министр должен лукавить, потому что очень много наобещал. Либо подтверждать страшные подозрения скептиков-либералов, многие из которых, зажмурившись, за ним пошли.
Премьер-министр борется с ушедшей эпохой, он может окончательного выбора не делать. Но когда уже никого не удастся пугать выбором между ним и Саакашвили, его спросят обо всем. И о реформе, и о внешнеполитическом курсе, и, вообще, о том, что он намерен делать с доставшимся ему наследством.
Пока никаких оснований подозревать Иванишвили в том, что он готов его разбазарить, нет. Была, конечно, амнистия и свобода "ворам в законе". Было возвращение в страну тех, чье изгнание не печалило ни одного противника Саакашвили. Были потешные отповеди газете Washington Post. Продолжают сажать экс-чиновников и по одиночке выдергивать людей из президентской партии. Обычное дело. Ничего необратимого пока нет.
Но для того чтобы сохранить сделанное, иногда надо быть ненамного меньшим фанатиком, чем тот, кто затеял реформы. Особой наступательности от Иванишвили, может быть, не требуется. Но есть очень большие вопросы, как Иванишвили сможет сыграть в защите.
Потерять то, что сделано, не так уж сложно. Конечно, Акт экономической свободы защищает основные параметры экономической стратегии. Но, во-первых, сегодня Иванишвили как раз, голос за голосом, и копит конституционное большинство. И если получится, этот акт уже перестанет быть таким священным. А, во-вторых, даже при заданных параметрах бюджетного дефицита есть немало подзаконных способов одной инструкцией перечеркнуть все, что, казалось бы, навсегда на скрижалях.
Под Саакашвили шли инвестиции, потому что он был готов фанатично их защищать любой ценой. Инвестиции – материя циничная, и Саакашвили это знал, и о цене не думал. Он создавал себе репутацию, которая превращала население во врага, но человека с иностранными деньгами – в инвестора. С такими инвестициями он мог перестраивать страну и разгонять митинги. У Иванишвили такой репутации нет, он не будет ее зарабатывать до октября, а после может уже не получиться. А без этого он не будет перестраивать страну.
Но ему незачем. Потому что все гораздо проще. И дело не в том, каков Иванишвили, чего он хочет, и перед чем готов капитулировать. Дело не в реставрации, которой никто, на самом деле, не хочет. И которая, на самом деле, уже не очень и нужна.
Ведь Иванишвили наследует не только реформы, но тот безвольно упавший темп, в котором они шли последние четыре года. Иванишвили в деле реформ – это и есть Саакашвили позднего образца. Октябрь будет захватывающим. Но уже не способным что-то кардинально изменить.
