В воскресенье, 5 мая, как и во всем православном мире, в Абхазии праздновали Светлое Христово Воскресение – Пасху. Но не только. Мир традиционных абхазских верований так причудливо переплетен с христианством, что именно в этот день вот уже много веков во дворе Лыхненского православного храма мужчины абхазской фамилии Шакрыл собираются на моление, которое многие века велось на этом месте, где еще до возведения храма в X веке располагалось святилище Лых-ныха.
Я приехал на это место около десяти утра, как приезжаю туда вот уже двадцать лет, начиная с того ненастного холодного, почти зимнего дня в апреле 1993-го во время грузино-абхазской войны, когда впервые принял участие в этой многовековой традиции. Принял участие как представитель фамилии, которая является ответвлением старинного абхазского рода Шакрыл…
Пока группа ответственных в этом году за проведение ритуала шакрыловцев заканчивала последние приготовления, мы стояли в церковном дворе с нынешним жрецом, или как еще у нас его называют, хранителем святилища лыхненцем Сергеем Шакрылом, а также сыном предыдущего, покойного жреца, который был из соседнего села, Нурбеем Шакрылом, еще парой человек, и вспоминали о том, как в апреле 1992 года, перед войной, после шести десятилетий забвения была возрождена эта традиция.
…В 30-е годы, в разгар очередной антирелигиозной кампании, местные комсомольцы разбили шакрыловский двадцативедерный кувшин, который был закопан на этом самом месте во дворе Лыхненского храма и наполнялся вином нового урожая каждую осень – до следующей Пасхи. Что уж усмотрела "продвинутая" молодежь того времени в освященном традициями предков обряде, какое такое "религиозное мракобесие" или какую опасную для нового строя клановую обособленность, доподлинно неизвестно. Но в начале 90-х годов прошлого века, в очередной период просветления и покаяния общества, потомок одного из тех воинствующих атеистов-комсомольцев купил новый кувшин и закопал его в том самом месте…
– Да вот как раз он только что от нас отошел, – сказал вполголоса Сергей Шакрыл и даже шепнул мне на ухо его фамилию, которую, впрочем, я тоже не буду здесь приводить, ни к чему она. – Мы никогда после этого ту старую историю 30-х годов в разговорах с ним и его однофамильцами не вспоминаем, будто и не знаем о ней.
Первые годы после возрождения традиции этого моления жрецом по согласованию со всеми однофамильцами стал Иван Шакрыл из села Дурипш, после его ухода из жизни его сменил Кучка из села Куланырхуа, а после смерти последнего – Сергей.
Меняется и "антураж". Застолье в 93-м проходило у нас очень скромно, в восточном притворе храма. Многие годы после войны сооружали палатку человек на пятьдесят с той же стороны храма, внутри церковной ограды, а последние годы ее ставят уже за оградой, под сенью огромной раскидистой липы. А церковный двор теперь замощен каменными плитами.
…И вот, после проведения рядом, на площади Лыхнашта, скачек, в двенадцатом часу дня началось моление. Все собравшиеся стали полукругом вокруг места внутри церковной ограды, где в землю закопан 16-ведерный кувшин с вином. Один из шакрыловцев снял с него крышку и зачерпнул из него вино черпалкой, сделанной из тыквы. Обнажив голову, одетый в абхазскую национальную одежду Сергей Шакрыл взял в одну руку большую зажженную свечу, а в другую – обструганную ветку дерева с нанизанными на нее кусочками сердца и печени жертвенного холощеного козла. Затем свеча была установлена на зеьле у горлышка кувшина, а вместо нее жрец взял в руку стакан с вином. И начал громко возносить молитву…
В переводе с абхазского на русский это звучит примерно так:
– Великое святилище, обрати к нам теплоту своих очей и теплоту своего сердца. Не забывай нас и наших детей. Пусть будет мир, радость и здоровье в домах тех людей, которые обслуживают это святилище. Большое спасибо всем, кто приехал к нам сегодня…
Затем он поднял стакан с вином. Гости, среди которых были и туристы, каждый год приезжающие сюда в последнее десятилетие, стояли сбоку. Кстати, и первый, и второй президенты Абхазии не раз приезжали сюда на эти моления, а за ними тянулась и шеренга других руководителей. Нынешний – не любитель подобных посещений. А может, так оно и правильней?..
Все шакрыловцы потом подняли по стакану вина из кувшина со словами, обращенными к аныхе (святилищу).
Ну а после началось застолье за двумя длинными столами рядом с липой...
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Я приехал на это место около десяти утра, как приезжаю туда вот уже двадцать лет, начиная с того ненастного холодного, почти зимнего дня в апреле 1993-го во время грузино-абхазской войны, когда впервые принял участие в этой многовековой традиции. Принял участие как представитель фамилии, которая является ответвлением старинного абхазского рода Шакрыл…
Пока группа ответственных в этом году за проведение ритуала шакрыловцев заканчивала последние приготовления, мы стояли в церковном дворе с нынешним жрецом, или как еще у нас его называют, хранителем святилища лыхненцем Сергеем Шакрылом, а также сыном предыдущего, покойного жреца, который был из соседнего села, Нурбеем Шакрылом, еще парой человек, и вспоминали о том, как в апреле 1992 года, перед войной, после шести десятилетий забвения была возрождена эта традиция.
…В 30-е годы, в разгар очередной антирелигиозной кампании, местные комсомольцы разбили шакрыловский двадцативедерный кувшин, который был закопан на этом самом месте во дворе Лыхненского храма и наполнялся вином нового урожая каждую осень – до следующей Пасхи. Что уж усмотрела "продвинутая" молодежь того времени в освященном традициями предков обряде, какое такое "религиозное мракобесие" или какую опасную для нового строя клановую обособленность, доподлинно неизвестно. Но в начале 90-х годов прошлого века, в очередной период просветления и покаяния общества, потомок одного из тех воинствующих атеистов-комсомольцев купил новый кувшин и закопал его в том самом месте…
– Да вот как раз он только что от нас отошел, – сказал вполголоса Сергей Шакрыл и даже шепнул мне на ухо его фамилию, которую, впрочем, я тоже не буду здесь приводить, ни к чему она. – Мы никогда после этого ту старую историю 30-х годов в разговорах с ним и его однофамильцами не вспоминаем, будто и не знаем о ней.
Первые годы после возрождения традиции этого моления жрецом по согласованию со всеми однофамильцами стал Иван Шакрыл из села Дурипш, после его ухода из жизни его сменил Кучка из села Куланырхуа, а после смерти последнего – Сергей.
Меняется и "антураж". Застолье в 93-м проходило у нас очень скромно, в восточном притворе храма. Многие годы после войны сооружали палатку человек на пятьдесят с той же стороны храма, внутри церковной ограды, а последние годы ее ставят уже за оградой, под сенью огромной раскидистой липы. А церковный двор теперь замощен каменными плитами.
…И вот, после проведения рядом, на площади Лыхнашта, скачек, в двенадцатом часу дня началось моление. Все собравшиеся стали полукругом вокруг места внутри церковной ограды, где в землю закопан 16-ведерный кувшин с вином. Один из шакрыловцев снял с него крышку и зачерпнул из него вино черпалкой, сделанной из тыквы. Обнажив голову, одетый в абхазскую национальную одежду Сергей Шакрыл взял в одну руку большую зажженную свечу, а в другую – обструганную ветку дерева с нанизанными на нее кусочками сердца и печени жертвенного холощеного козла. Затем свеча была установлена на зеьле у горлышка кувшина, а вместо нее жрец взял в руку стакан с вином. И начал громко возносить молитву…
В переводе с абхазского на русский это звучит примерно так:
– Великое святилище, обрати к нам теплоту своих очей и теплоту своего сердца. Не забывай нас и наших детей. Пусть будет мир, радость и здоровье в домах тех людей, которые обслуживают это святилище. Большое спасибо всем, кто приехал к нам сегодня…
Затем он поднял стакан с вином. Гости, среди которых были и туристы, каждый год приезжающие сюда в последнее десятилетие, стояли сбоку. Кстати, и первый, и второй президенты Абхазии не раз приезжали сюда на эти моления, а за ними тянулась и шеренга других руководителей. Нынешний – не любитель подобных посещений. А может, так оно и правильней?..
Все шакрыловцы потом подняли по стакану вина из кувшина со словами, обращенными к аныхе (святилищу).
Ну а после началось застолье за двумя длинными столами рядом с липой...
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
