13 июня Генеральная Ассамблея ООН в очередной раз приняла проект резолюции по ситуации в Абхазии и в Южной Осетии, представленный Грузией. Официальный Тбилиси не в первый раз обращается к международному сообществу за поддержкой и получает ее. Тем не менее особых последствий для динамики урегулирования двух конфликтов голосования на Генассамблее не имеют. В чем же тогда смысл и значение этой процедуры, уже ставшей своеобразным политическим ритуалом?
Нынешняя резолюция является уже шестой по счету. Текстуально все грузинские проекты мало отличаются друг от друга. Они объединены пафосом признания территориальной целостности страны, а также права на возвращение "временно перемещенных лиц" в Абхазию и в Южную Осетию. В 2008 году за инициативу Грузии проголосовали 14 делегаций, в 2009 году – 48, в 2010 – 50, в 2011 – 57, в 2012 – 60. В нынешнем году позицию Тбилиси поддержали 62 страны. Налицо – количественный рост. И все это несмотря на последовательную позицию Москвы, выступающей против поддержки данных резолюций.
Заметим, что во всех шести проектах ответственность за конфликты распределена диспропорционально. И явно не в пользу России. Практически не отражены там и самостоятельные интересы двух частично признанных республик, которые имеются вне всякой зависимости от "фактора Москвы". Есть большие сомнения, что такая двуцветная картинка поможет сближению позиций сторон и поиску взаимных компромиссов. Между тем было бы наивно представлять принятие политического документа в контексте поиска сбалансированной и нюансированной научной картины. Политики (и трибуна ООН здесь не исключение) борются не за экспертную объективность и беспристрастность, а за продвижение своих целей и задач. И если Грузия имеет поддержку США и их союзников, то странно было бы, если бы государства, заинтересованные в благожелательном отношении Вашингтона и стран ЕС, отказались бы от поддержки Тбилиси. Даже не слишком разбираясь в деталях и нюансах сложных конфликтов.
Этот сюжет прекрасно понимают профессиональные дипломаты. И совершенно не случайно, что три сопредседателя Минской группы ОБСЕ (США, Франция и Россия) выступают против переноса нагорно-карабахского мирного процесса на трибуну ООН. Иначе велик риск того, что сложный переговорный процесс превратится в упражнения по риторике и красноречию. Просто в этой точке интересы России и стран Запада совпадают, а по Грузии расходятся. Следовательно, место для красноречия в ущерб деталям и нюансам здесь большее.
Непраздный вопрос: разве не понимают в Тбилиси, что голосование на Генассамблее за предлагаемые резолюции носит рекомендательный характер и не имеет юридической силы. Ответ, думается, лежит на поверхности. Прекрасно понимают и не могут не видеть существующих реалий. Однако в 2013 году у грузинских властей есть свои особые резоны. Им нужно показать, что существуют сюжеты, являющиеся общенациональным консенсусом. И к таковым относится территориальная целостность страны и борьба за ее восстановление вопреки всем слухам и заявлениям об излишней податливости команды Бидзины Иванишвили и ее пророссийской ориентации. Правительство, ставшее в нынешнем году основным центром силы в Грузии, демонстрирует определенную внешнеполитическую преемственность с курсом президента Михаила Саакашвили. И для этого используется широкий круг инструментов, включая и трибуну ООН.
Впрочем, обращает на себя внимание и другой факт. В течение всех лет после "пятидневной войны" Москва последовательно критикует грузинские резолюции. Это же самое делают Сухуми и Цхинвали. Многие аргументы по поводу односторонности проектов Тбилиси справедливы и обоснованы. Как будто можно ожидать от политического документа, подготовленного одной стороной конфликта, многозначности! Но если абхазская и югоосетинская стороны не имеют возможности вести свою игру в формате ООН, России это вполне под силу. И опыта, как говорится, здесь не занимать. Вот и спрашивается в задачке, почему за пять лет Москва так и не предложила свой альтернативный вариант резолюции по ситуации в Абхазии и в Южной Осетии, который можно было бы параллельно выдвигать как противовес грузинским устремлениям. В конце концов, против грузинского проекта в 2013 году проголосовало 16 стран. Для начала этого было бы вполне достаточно для продвижения своего видения двух этнополитических конфликтов.
В 2008 году Тбилиси начинал с поддержки 14 делегаций, доведя к 2013 году их количество до 62-х. Риторический вопрос: зачем отдавать инициативу другим, чтобы затем патетически критиковать своих оппонентов. И не лучше ли представить, наконец, свои четкие контраргументы вместо хронически опаздывающего реагирования.
Нынешняя резолюция является уже шестой по счету. Текстуально все грузинские проекты мало отличаются друг от друга. Они объединены пафосом признания территориальной целостности страны, а также права на возвращение "временно перемещенных лиц" в Абхазию и в Южную Осетию. В 2008 году за инициативу Грузии проголосовали 14 делегаций, в 2009 году – 48, в 2010 – 50, в 2011 – 57, в 2012 – 60. В нынешнем году позицию Тбилиси поддержали 62 страны. Налицо – количественный рост. И все это несмотря на последовательную позицию Москвы, выступающей против поддержки данных резолюций.
Заметим, что во всех шести проектах ответственность за конфликты распределена диспропорционально. И явно не в пользу России. Практически не отражены там и самостоятельные интересы двух частично признанных республик, которые имеются вне всякой зависимости от "фактора Москвы". Есть большие сомнения, что такая двуцветная картинка поможет сближению позиций сторон и поиску взаимных компромиссов. Между тем было бы наивно представлять принятие политического документа в контексте поиска сбалансированной и нюансированной научной картины. Политики (и трибуна ООН здесь не исключение) борются не за экспертную объективность и беспристрастность, а за продвижение своих целей и задач. И если Грузия имеет поддержку США и их союзников, то странно было бы, если бы государства, заинтересованные в благожелательном отношении Вашингтона и стран ЕС, отказались бы от поддержки Тбилиси. Даже не слишком разбираясь в деталях и нюансах сложных конфликтов.
Этот сюжет прекрасно понимают профессиональные дипломаты. И совершенно не случайно, что три сопредседателя Минской группы ОБСЕ (США, Франция и Россия) выступают против переноса нагорно-карабахского мирного процесса на трибуну ООН. Иначе велик риск того, что сложный переговорный процесс превратится в упражнения по риторике и красноречию. Просто в этой точке интересы России и стран Запада совпадают, а по Грузии расходятся. Следовательно, место для красноречия в ущерб деталям и нюансам здесь большее.
Непраздный вопрос: разве не понимают в Тбилиси, что голосование на Генассамблее за предлагаемые резолюции носит рекомендательный характер и не имеет юридической силы. Ответ, думается, лежит на поверхности. Прекрасно понимают и не могут не видеть существующих реалий. Однако в 2013 году у грузинских властей есть свои особые резоны. Им нужно показать, что существуют сюжеты, являющиеся общенациональным консенсусом. И к таковым относится территориальная целостность страны и борьба за ее восстановление вопреки всем слухам и заявлениям об излишней податливости команды Бидзины Иванишвили и ее пророссийской ориентации. Правительство, ставшее в нынешнем году основным центром силы в Грузии, демонстрирует определенную внешнеполитическую преемственность с курсом президента Михаила Саакашвили. И для этого используется широкий круг инструментов, включая и трибуну ООН.
Впрочем, обращает на себя внимание и другой факт. В течение всех лет после "пятидневной войны" Москва последовательно критикует грузинские резолюции. Это же самое делают Сухуми и Цхинвали. Многие аргументы по поводу односторонности проектов Тбилиси справедливы и обоснованы. Как будто можно ожидать от политического документа, подготовленного одной стороной конфликта, многозначности! Но если абхазская и югоосетинская стороны не имеют возможности вести свою игру в формате ООН, России это вполне под силу. И опыта, как говорится, здесь не занимать. Вот и спрашивается в задачке, почему за пять лет Москва так и не предложила свой альтернативный вариант резолюции по ситуации в Абхазии и в Южной Осетии, который можно было бы параллельно выдвигать как противовес грузинским устремлениям. В конце концов, против грузинского проекта в 2013 году проголосовало 16 стран. Для начала этого было бы вполне достаточно для продвижения своего видения двух этнополитических конфликтов.
В 2008 году Тбилиси начинал с поддержки 14 делегаций, доведя к 2013 году их количество до 62-х. Риторический вопрос: зачем отдавать инициативу другим, чтобы затем патетически критиковать своих оппонентов. И не лучше ли представить, наконец, свои четкие контраргументы вместо хронически опаздывающего реагирования.
