Из Чечни – только хорошие новости!
Здесь готовятся защитить нравственность и духовность.
На 10 часов утра 19 января в Грозном назначен марш против «публикаций, оскорбляющих пророка Мухаммада». Власти Чечни планируют, что в акции протеста «примут участие несколько сотен тысяч человек». В Грозном ждут для участия в манифестации «известных религиозных деятелей из других регионов страны».
В сообщении, размещенном на портале главы и правительства Чеченской Республики, сказано, что «инициатором проведения акции выступило духовенство республики, которое выразило осуждение любым формам террора. При этом представители духовенства выражают мнения, что случившееся [в Париже] является провокацией, преследующей цель поднять новую волну антиисламских выступлений. Они также порицают любые действия, прямо или косвенно оскорбляющие Посланника Аллаха».
Собственно, именно такая духовность и нравственность разлита по всей России, в Чечне просто градус выше.
Теракт в Париже, спланированное хладнокровное убийство журналистов, целой редакции, – «провокация». Да, «осуждаем», но… Но акцент переносится на другое. На карикатуры, которые якобы «спровоцировали». То есть, оказывается, не батюшки или имамы, благословляющие своих алтарников, сиречь прихожан, на погромы и убийства виновны в погромах и убийствах. Виновны те, кто обидел – обидел тех, кто желает на что-то обидеться. В Грозном просто проговаривают громко и по нескольку раз то же, что звучит с экранов и льется со страниц на остальных 99,9% территории России.
Да, наверное, обсуждать карикатуры надо. Конечно, говорить об этом, пока не остыли тела убитых и не зарыты могилы, – кощунство. Можно даже, наверное, обсуждать, не большее ли это кощунство, чем сами карикатуры. Но если карнавалу и осмеянию подлежит все сакральное – наверное, возможен и такой данс макабр на могилах. Наверное, отрицать такую возможность тоже значит отрицать свободу самовыражения. Пожалуйста. Но только без меня. Это во-первых.
Во-вторых, очевидное и несомненное: само убийство сделало этот разговор третье- или десятистепенным. Убийству оправдания нет. Точка, абзац.
Третье. Люди, посвятившие эти несколько дней поискам обоснований и оправданий, те, кто уравновешивал убийство и кощунство, – они многое сказали, прежде всего, о себе. Но ведь и для такого разговора есть место, если есть свобода слова. Наверное, есть такое место, – но опять-таки без меня.
В-четвертых: а тот, кто находит такое оправдание, кто помогает обиженным обижаться и находить самооправдания, не становится ли он пособником новых террористов? Уже много появилось в богоспасаемом отечестве рассуждений о том, не применить ли какой-нибудь пункт статьи 205 Уголовного кодекса к тем, кто, мягко говоря, не симпатизирует убитым. То есть за слово – срок?
Четыре вопроса, как четыре угла. Мрачные бесы выглядывают из каждого. В том-то и дело, что дьявольская серьезность в поисках ответа на каждый из поставленных вопросов приводит к оправданию насилия. Дьявол – он ведь всегда серьезен, как заметил Умберто Эко.
Память об убитых – отнюдь не в их канонизации. Карнавальное осмеяние угрожает только ложным авторитетам. А традиция русского юродства и европейского шутовства – она ведь имеет созвучие и в исламе. Шутка, за которой притча и мудрость, – это ведь суфийская традиция, наконец. Столь ценимые в Чечне анекдоты про беноевцев при ближайшем рассмотрении оказываются, как правило, перенесенными на местную почву классическими суфийскими притчами.
Впрочем, вряд ли на понедельничном марше будут этими вопросами задаваться. Там, похоже, вопросов вообще не будет. Ответы известны заранее.
Как хорошо, когда все ответы известны заранее и нет вопросов!
Из Чечни – только хорошие новости.
