Репутация больше не капитал, ее можно ставить на карту даже в самых безнадежных начинаниях. Человек с именем, которым не стоило бы рисковать, вполне серьезен: когда Грузия восстановит территориальную целостность, документы вроде договоров между Россией и Южной Осетией окажутся простыми бумажками.
Никто, впрочем, и не улыбается. Не только потому, что политические курьезы наскучивают по всем законам эстрадного жанра. Просто изменилась сама система политической логики с причинно-следственными связями, которые вчера казались непреложными.
Шесть лет назад Грузия, потеряв свои провинции, реагировала так, как и принято было реагировать. Ваза, падая, бьется вдребезги, вода на морозе становится льдом, государство, ставшее жертвой агрессии, немедленно разрывает с агрессором дипломатические отношения.
Спустя шесть лет другое государство, ставшее фактически жертвой агрессии со стороны того фактического агрессора, находясь в фактическом состоянии войны, дипотношений с ним не разорвало.
Вопрос: чем отличаются друг от друга обе ситуации?
Ответ: ничем. С точки зрения той самой дипломатии, в понимании которой по-прежнему разрыв отношений – та отметка по Цельсию, за которой вода становится льдом.
В этой дипломатии ничего не изменилось. Только признаков ее существования так и не обнаружилось за двадцать с лишним лет на нашей неизмеримой и во многом по-прежнему общей части суши. Даже там, где, казалось бы, больше нет места былому братству в его старше-младшем исполнении.
Один грузинский аналитик как-то заметил: на постимперский синдром России бывшие советские республики отвечают своим постколониальным. Синдромы разнообразятся, жанр остается прежним. Даже попытка отрицания остается логическим продолжением отрицаемого, пусть и со сменой знака.
Грузия шесть лет назад сделала то, что с точки зрения принятых правил было нормальным, и сегодня это выглядит исключением из правил наших просторов никогда не заходящего солнца. И уже даже неинтересно, какими формулировками нынешняя власть, окажись она на месте прежней, аргументировала бы свое нежелание закрывать в Москве свое посольство. Украина не ставит последнюю точку в отношениях с Москвой, потому что:
а) в этом случае сузится окно возможностей для урегулирования;
б) экономические связи разрывать нельзя, так как пострадают люди;
в) власти приходят и уходят, а народы созданы для братства.
Список неполный, но вряд ли кто-то двинулся бы в этом чтении дальше. Достаточно. Не смешно.
Та межгосударственная реальность, которая в нормальном измерении выглядела бы параллельной, в нашем случае – основная и единственная. Все вычурности нашей дипломатии – от этого самого лукавого желания выдать ее за род нормальности. Не получается. Там, где была дружба народов, сегодня незаживающая короста от нее. Даже не рубец, над историей которого можно пригласить посмеяться потомков. Потомки неулыбчивы.
Украинская элита делит «Укрнафту», а в этом дележе глупо напрочь рвать с агрессором, чьим интересом к ней всегда можно попользоваться. Но это полбеды. Беда в том, что в представлении населения, пережившего дружбу народов, все это – норма. Отказаться от нее – реформа сродни шоковой терапии в экономике. По странному совпадению эти мероприятия обычно идут параллельно, а где нет хотя бы одного, ничего не получается и с другим.
Если нормальная дипломатия исходит из позиционирования себя в мире, то дипломатия нашей школы – солженицынский взгляд на этот мир из подбрюшья России. С этой травмой приходится жить, слушать по телевизору новости по Первому российскому каналу. И снимать кино, в котором грузин, даже положительный, будет немного аборигеном, а русский, даже неоднозначный или смешной, – в своем неоспоримом праве на решающее слово.
Какая разница, есть дипотношения или нет? У Грузии нет в Москве посольства, но она верит, что оно обязательно появится, несмотря на фактическое оформление аннексии Южной Осетии. У Украины посольство есть, но его назначение так же загадочно, как смысл встреч Абашидзе и Карасина. Норма.
Все, как говорил еще Ньютон, зависит от системы отсчета. Если посмотреть со стороны, можно только присвистнуть: как легко человек, провидящий превращение договора Москвы и Цхинвали в макулатуру, рискует своим именем. А если изнутри – то и ничего особенного и никакого риска. Дипотношения, наличие или отсутствие которых главное мерило или хотя бы символ, – здесь как красное полотнище с текстом «Навеки с Россией!» Которое можно с натянутой улыбкой повесить, а можно с революционным задором сорвать.
Оказывается, никакой разницы.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
