Предводитель чеченских милиционеров районного масштаба все-таки женился на 17-летней девушке. Рамзан Кадыров отжег на свадьбе любимую лезгинку. Все обошлось и состоялось, сбой в программе ликвидирован. То, что в Чечне – дело обычное, и то, что вдруг стало такой неприятной для Вождя сенсацией федерального значения, вернулось в колею. Забудьте.
Конечно, история этой свадьбы – это история про обыденность. Про разные системы координат. Про их совместимость и несовместимость. Понятно. Можно было бы сказать: ничего нового.
Но новое есть.
Не мне одному не нравится неравный брак. Да еще с престарелым чиновником, который во имя спасения своей любви выставляет вокруг села любимой блокпосты. Да еще освященный Кадыровым и понятый Астаховым. Не мне одному не нравятся разговоры о традиции как приколе из жизни детей гор. И вообще, кому понравится жить так, как не лежит душа, но как велит общественный нрав, тоталитарный в той самой степени, в каковой является общественным?
Общества, живущие традицией, для нас, как занимательная этнография. Мы же стоим на ступеньку выше. И мы, цивилизованные люди, старому менту школьницу не отдадим. Мы ведь умеем ценить свободу! Но в обществах, живущих традицией, свой взгляд и на нас, и он тоже немного сверху вниз. Среди тех, кто живет в ареале традиции, немало тех, кто тоже тяготится этим коллективным сознательным и бессознательным. Бегство из этого ареала бывает порой вызывающим. Но и те, кто понимает разницу между реальной личной свободой и обретенным правом материться при дамах, понимают и другой смысл традиции, возможно, решающий. Возможно, стоящий для многих того, чтобы соглашаться на издержки.
Традиция – это регулятор. У кого-то из традиции вырастает закон – как сумма материализованного и сформулированного опыта, а что такое традиция как не опыт, и кто разберется: десять заповедей – это уже закон или еще традиция?
Есть на свете везунчики, детям которых в школах и университетах рассказывают про такую неразрывность. Про гармонию, с которой одно эволюционирует в другое, и потому закон понятен и непротиворечив. Там традиция, с которой все началось, никому не мешает. А то, что не стало законом, стало фольклорным праздником. С угощениями и игрищами, порой весело отсылающими к недетской крутости предков. Это важно – уметь не путать с жизненными установками то, что только для туристов и праздников. А экстрима прошлого в достатке у всех.
В наших же краях с гармонией поскромнее. Да и с законом тоже. У него, конечно, своя логика имеется, и пытливый даже обнаружит ее формальную связь с любым заветом. Но практика, которую называют правоприменительной, такова, что закон и традиция не сливаются в вечной гармонии, а, наоборот, оказываются двумя совершенно различными системами координат.
Традиции Чечни могут нравиться или вызывать оторопь – сейчас не об этом. Сейчас о том, что закон, формально Чечне навязанный, как и везде на великом пространстве незаходящего солнца, был всегда лишь поводом для шуток, иногда смешных. Но в Чечне оставалась хотя бы традиция. Она со всеми ее крайностями выполняла роль того общепринятого свода правил и приличий, без которого, как и без закона вообще, прекрасно обходились цивилизованные соседи. И когда их такие же цивилизованные потомки так же уверены в том, что несут в горы свет прогрессивных идей и находок, в ответ им улыбаются широко, желчно, в лучшем случае сочувственно. Да, сквозит в этой улыбке, мы иногда подвержены тому, что вам справедливо кажется странным. Да, мы тоже воруем, приспосабливаемся и боимся. Но там, где у вас все решается только мордобоем, взяткой или властью гопоты, у нас есть хоть какой-то регулятор – традиция.
А теперь добит и этот ее последний смысл. Война и такой вот мир – среда щелочная и без Кадырова. И теперь именно Кадыров провозгласил себя защитником традиции – но той, понимание которой ему доступно. И теперь эта трактовка становится, как все прочее, от него исходящее, единственно верной и универсальной. Традиция, какая бы она ни была, оставалась тем немногим, что не входило в систему власти. Теперь Кадыров и ее включил в свою вертикаль. Как положено – в виде конституции. У кого-то законом становятся десять заповедей, у кого-то – свадьба в Байтаровке, которую теперь решено считать разрешенным национальным своеобразием. Наверное, скоро для этого в Минюсте придумают специальный термин. Кстати, Чечня была уже не один раз полигоном для самых разных идейных изысканий. На федеральном уровне вместо лезгинки партийный руководитель может отжечь, скажем, частушки.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
