ПРАГА---Продолжаем тему в рубрике «Некруглый стол», участники которого адвокаты и правозащитники из Тбилиси Лия Мухашаврия и Гела Николаишвили.
Кети Бочоришвили: Судебная реформа в Грузии не прошла еще и половины своего пути, как власти навлекли на себя гнев грузинских юристов и правозащитников. Ассоциация адвокатов Грузии в своем заявлении прямо призвала власти не оказывать давления на суд и прежде всего уважать принцип презумпции невиновности. Как вы знаете, поводом послужило высказывание премьер-министра Гарибашвили о том, что институт суда присяжных в Грузии претерпел полный крах. Что, по-вашему, имел в виду Гарибашвили: коррумпированность суда присяжных, отсутствие опыта или что-то другое? Калбатоно Лия, я адресую вам этот вопрос.
Лия Мухашаврия: Этот комментарий премьер-министра мне кажется слишком уж непрофессиональным и ужасающим, потому что нельзя главе исполнительной власти так вторгаться в судебную власть и давать такие оценки, исходя из одного прецедента, когда присяжные не смогли вынести вердикт. Это, конечно, нужно считать прямым давлением со стороны исполнительной власти на представителей суда, в том числе и суда присяжных. Любой институт, который помогает тому, чтобы судебная власть укрепилась, а справедливость восторжествовала, я думаю, должен быть приемлемым, хотя у нас, конечно, нет большой традиции, правового опыта и правовой культуры, которые бы давали больше возможностей для использования этого института в интересах правосудия.
Кети Бочоришвили: А как вы сами оцениваете работу суда присяжных в Грузии?
Лия Мухашаврия: Мне кажется, что наши судьи сами не являются до конца свободными, независимыми и не позволяют обществу быть в полной уверенности в том, что у нас в суде все идет хорошо и справедливость восторжествует в каждом деле. К сожалению, присяжные, видимо, почувствовали, что вся ответственность в решении этого очень сложного дела будет возлагаться на них, это дело было очень широко освещено в СМИ, все знали об этом убийстве...
Кети Бочоришвили: Вы имеете в виду дело Георгия Окропиридзе, который обвиняется в убийстве Лаши Махарадзе?
Лия Мухашаврия: Да. По-моему, они (присяжные) не выдержали натиска этой ответственности и потому не смогли прийти к какому-либо решению.
Кети Бочоришвили: То есть вы считаете, что это все-таки отсутствие опыта, а значит, и уверенности у этого института...
Лия Мухашаврия: Не только опыта, но у нас также существуют проблемы в системе правосудия, и когда присяжные не видят той атмосферы и тех возможностей, которые должны распределять ответственность на всех членов судопроизводства и на все стороны судопроизводства, они не могут взять на себя полную ответственность и за судей, и за стороны, участвующие в тяжбе.
Кети Бочоришвили: Спасибо. У меня вопрос с Геле Николаишвили: звучат мнения, что в таком маленьком обществе, как грузинское, где при желании всегда можно найти родственников, друзей, готовых помочь, объективность суда присяжных всегда будет под сомнением. Батоно Гела, вы согласны с такой точкой зрения, и как вы, в свою очередь, оцениваете работу суда присяжных в Грузии?
Гела Николаишвили: Я не думаю, что это особенность Грузии. Вообще, к судам присяжных с сомнением относятся в очень многих странах. Это и неудивительно. Если решение принимает не профессиональный судья, а судьбу обвиняемого решает совершенно случайный человек с улицы (а так и должно быть по закону, поскольку этот человек не имеет права даже ознакомиться с материалами дела и даже что-либо спросить, и должен вынести свой вердикт, только исходя из услышанного на процессе), то, естественно, появляются сомнения, насколько справедлив и обоснован его вердикт. И это бывает в любой стране, тем более, в маленькой, где нет традиции суда присяжных. Эти сомнения небеспочвенные. Некоторые, как уже говорит не один человек, в том числе и Лия, не берут на себя такую ответственность – решить судьбу человека, некоторые боятся, некоторым его жалко и т.д. Разные причины бывают…
Кети Бочоришвили: Означает ли это, что вы принципиально против института суда присяжных?
Гела Николаишвили: Я в принципе против института суда присяжных. Вообще, и как юрист, и гражданин, считаю, что более справедливым и обоснованным, естественно, является решение профессионального судьи. Хотя, как адвокат, я могу субъективно сказать, что мне более приемлемо работать с присяжными, потому что на них легче оказывать давление, переманивать на свою сторону, психологически воздействовать – они же неопытные люди, незнакомы с материалами дела и ими можно манипулировать. Конечно, эту возможность имеет и прокуратура, но тут уже на первый план выходит сама подготовка сторон – прокурора, адвоката. С одной стороны, это, конечно, лучше для адвокатов, в том числе и для меня, но, как гражданин, как рядовой член общества, как юрист, я могу сказать, что гораздо более справедливым, обоснованным и заслуживающим доверия является решение профессионального судьи.
Кети Бочоришвили: У меня снова вопрос к Лии Мухашаврия. Желание избавиться от суда присяжных – это не единственное обвинение оппонентов власти. (Бывший министр обороны) Ираклий Аласания на днях заявил, что заместитель председателя Верховного суда, председатель апелляционного суда и секретарь Верховного совета юстиции встречались с бывшим премьером Бидзиной Иванишвили. И хотя представители высшей судебной власти это категорически отвергают, а лидера «Свободных демократов» можно посчитать заинтересованной стороной в связи с нашумевшим «делом о кабелях», тем не менее, калбатоно Лия, вы исключаете возможность такой встречи?
Лия Мухашаврия: Я извиняюсь, что мне приходится комментировать какие-то сплетни. При всем моем уважении, я, конечно, не разделяю мнения о том, что такие встречи состоялись и что они подействовали на ход событий.
Кети Бочоришвили: Поскольку был уже официальный ответ этих людей, их официальное опровержение, то будем говорить, что мы не просто какие-то сплетни здесь разводим...
Лия Мухашаврия: Я немного знакома с материалами дела, и в нем было более чем достаточно доказательств для того, чтобы эти люди были оправданы и судопроизводство состоялось, так как было вынесено решение. Я не вижу никаких согласований вне кулис, чтобы это решение было принято в таком виде, поэтому я даю себе право таким образом комментировать этот вопрос.
Кети Бочоришвили: Спасибо. Батоно Гела, а как бы вы могли ответить на тот же вопрос?
Гела Николаишвили: Я могу сказать, что к высказываниям политиков надо относиться очень осторожно, поэтому к их делам и словам рядовые люди относятся с подозрительностью и недоверием. Можно сказать, в том числе, и об этом заявлении, потому что оно не имеет под собой почвы, человек не может доказать своих слов, и это уже не вызывает доверия. Я хочу сказать пару слов и о заявлении самого Ираклия Гарибашвили по поводу суда присяжных, когда он не только раскритиковал, но, можно сказать, ругал его. Это другая сторона медали. Я сравниваю это с действиями Михаила Саакашвили, когда прошло первое заседание суда присяжных и они вынесли человеку обвинительный приговор, он пригласил их к себе, подбодрил, похвалил этих присяжных и сказал, что вот, вы молодцы, от имени народа вы приняли правильное решение. Это практически то же самое, что сделал сейчас Гарибашвили, заявив, что они приняли плохое решение. Я согласен с тем, что это явное давление на судебную власть.
Кети Бочоришвили: Батоно Гела, как я поняла, вы, как юрист, предпочли бы в суде иметь дело не с присяжными заседателями, а с профессиональными судьями. И, наверное, среди ваших коллег есть немело тех, кто с вами согласен. В таком случае, существует ли какой-либо механизм, который позволил бы тем, кто выступает против суда присяжных при поддержке тех же властей, отменить его? И не было бы это шагом назад на пути судебной реформы?
Гела Николаишвили: Существует простой механизм: надо изъять из Конституции, что допускается суд присяжных. Это, с одной стороны, очень просто, но, с другой стороны, нужно две трети голосов депутатов для того, чтобы изменить Конституцию.
Кети Бочоришвили: В том-то и дело...
Гела Николаишвили: Так что, можно как-то сбалансировать, можно, допустим, добавить, что в какой-то степени они должны обосновать свое решение, потому что они вообще не обосновывают решения и не обязаны это делать, как записано в законе. Кстати, часть 7 статьи 260 Уголовно-процессуального кодекса Грузии допускает, что если судья считает, что обвинительное решение присяжных заседателей совершенно не соответствует фактам, которые были рассмотрены, то он имеет право аннулировать это решение, разогнать этих присяжных, собрать вторую группу и заново рассмотреть дело. Такое исключение допускается, но только в том случае, повторяю, если суд присяжных вынес обвинительный приговор и решение это явно не соответствует фактам.
Кети Бочоришвили: Калбатоно Лия, а что вы думаете по этому поводу? Может, надо поработать над усовершенствованием суда присяжных, а не отказываться от него? Ведь если взять конкретное дело Окропиридзе, то после того, как премьер фактически своим заявлением уже дал «зеленый свет» прокуратуре, она своего добьется, и это, наверное, уже далеко не самый хороший прецедент, даже если вина подсудимого будет доказана.
Лия Мухашаврия: Конечно, нельзя полностью отказываться от института присяжных из-за этого единственного случая, потому что я все-таки думаю, что это еще один альтернативный и легальный механизм для того, чтобы у нас восторжествовала справедливость и улучшилось судопроизводство. Поэтому наотрез отказываться от этого института, я думаю, неразумно. Нужно также учитывать тот момент, что это у нас уже утверждено Конституцией и реальных механизмов для того, чтобы упразднить конституционную запись о суде присяжных, практически нет. Поэтому, конечно, усовершенствование этого института очень разумно и кажется реалистичным с учетом набранного опыта на практике.
Кроме этого, я хотела бы подчеркнуть, что сейчас идет третья или четвертая волна реформирования судебной системы, которая давно была начата и все еще продолжается, потому что системная реформа всей судебной власти, конечно, требует долгого времени и большого труда. Министерством юстиции сейчас был предложен очень важный законопроект, который в том числе подразумевает упразднение той скрытой власти и контроля над индивидуальными судьями, которые существуют в руках председателей судов. Я думаю, что те, кто не хотят дальнейшего реформирования судебной системы, сейчас используют этот прецедент (дело Окропиридзе) для того, чтобы замять очень важный законопроект о реформе судебной системы этим вопросом.
Я не думаю, что сейчас разумно говорить о том, что упразднение суда присяжных возможно из-за того, что там обязательно нужно будет внести поправку в Конституцию (что нереально), и поэтому, я думаю, что вся эта кампания, весь этот ажиотаж служат только одной цели – перенести фокус внимания на этот прецедент и на институт суда присяжных, а не на важнейшие этапы и реорганизационные вопросы, которые связаны с упразднением неформальной власти, сконцентрированной в руках председателей судов. Можно сказать, что идет очень серьезная война против председателей судов, против нового председателя Верховного суда (Нино Гвенетадзе), которая не только инициировала, но и желает исполнения этих обязательных шагов для усовершенствования всей системы правосудия.
Кети Бочоришвили: Большое спасибо. Я думаю, что это еще одна тема, которая заслуживает обсуждения, и наверняка мы к ней еще вернемся.
