ПРАГА---На этой неделе жителей Северной Осетии потрясла гибель 37-летнего уроженца Владикавказа Владимира Цкаева, который скончался в результате пыток в Иристонском РОВД. Дело получило огромный общественный резонанс после того, как родственники и друзья погибшего вышли на акцию протеста с посмертными фотографиями Цкаева, на которых отчетливо видны следы издевательств. Наш гость недели – блогер Алик Пухаев. Он был среди тех, кто возглавил общественную кампанию с требованием расследования громкого преступления и наказания виновных.
Нана Плиева: Алик, вы одним из первых отозвались на это дело, выложили в сеть посмертные фото Цкаева со следами пыток, обратили внимание на заявление пресс-службы МВД о том, что задержанный сам нанес себе телесные повреждения, от чего, собственно, скончался. После общественного резонанса они были вынуждены убрать это заявление. Одним словом, вместе с другими блогерами, общественными активистами вы делали все, чтобы ведомство чувствовало общественное давление. Оно даже ушло в некоторую оборону, реагировало на вашу критику. При этом провластные блогеры усмотрели за этим руку некой третьей силы, зачислили вас в «пятую колонну», за вашими действиями увидели тень Госдепа... Это была ваша гражданская позиция или Владимир Цкаев был вашим родственником, другом, близким человеком?
Алик Пухаев: Осетия очень тесная, и каждый человек друг с другом знаком через вторые или первые руки. Я вообще за этим делом не наблюдал и не следил, просто мне ночью написал один из близких людей погибшего с просьбой разместить некую информацию, чтобы она вызвала резонанс. Я не первый разместил эту информацию – там была девушка, которая первая разместила, и я просто подхватил. Если честно, я больше выступал как некая площадка для размещения материалов, потому что дальше уже другие люди присылали мне какие-то материалы, отмечали какие-то моменты, которые я просто выкладывал на странице в Facebook. Целая группа людей автоматически сработала на это все, потому что они были возмущены происходящим.
Фотографии ко мне пришли в воскресенье ночью с объяснением того, что произошло. Моя знакомая, которая хорошо знала Цкаева, описывала мне всю ситуацию. Изначально, когда ко мне обратились, я даже хотел показать местным СМИ, может быть, что-нибудь опубликуют. Но когда увидел фотографии, если честно, у меня сыграли эмоции, и я сразу это опубликовал, а там уже утром понеслось... Многие журналисты, которые активно работали в Осетии, сразу звонили в пресс-службу МВД и говорили: «Вы написали полный бред, ребята, не надо было такое размещать». То есть до меня уже дошла информация, что пресс-служба будет менять пресс-релиз, переписывать его. Я поэтому на это обратил внимание.
Нана Плиева: То есть менять заявление, а не людей, которые это заявление распространили…
Алик Пухаев: Ну да. Тут я бы даже не стал обвинять людей, которые распространяли, надо обвинять тех людей, которые дали разнарядку распространить данный пресс-релиз, потому что мы тоже понимаем, что там могла сидеть простая девушка, которой сказали, и она опубликовала, хотя понимала, что это полностью бредовый пресс-релиз.
Нана Плиева: То есть это была активность рассерженных горожан, которые самоорганизовались в сети.
Алик Пухаев: Да, именно так. Не стоит выделять каких-то блогеров, журналистов, это была активность общества. Тут все подхватили, кто-то писал... Просто решили сфокусировать свое внимание на одной площадке, то есть на Facebook, ВКонтакте. Я очень большой объем информации обо всем происходящем, фотографии получал от других людей и в данном случае работал как ретранслятор.
Нана Плиева: Какова была реакция общества за пределами социальных сетей, обычных людей? Она отличалась от того, как они реагировали на подобные случаи раньше?
Алик Пухаев: В первую очередь надо отметить тот факт, что ситуацию не дали замять и началось реальное расследование. Этому способствовали только супруга погибшего, семья и близкие. Если бы они не вышли на митинг, не стали что-то делать, то вся эта активность в соцсетях, старания блогеров просто бы потухли, потому что уже не раз были случаи, когда людей доводили до самоубийства в полиции... То есть если сами родственники не реагируют и не предпринимают каких-то действий, вся эта активность в соцсетях продержится два-три дня, да, еще месяц люди будут задавать вопросы, но в реальной жизни ничего не поменяется.
Нана Плиева: Создается ощущение, что граждане весьма активно за всем этим следят.
Алик Пухаев: Конечно, но в прошлые разы, когда были подобные ситуации, их просто удавалось заболтать. Да, есть активность в соцсетях, но, во-первых, стоит учитывать, что в Северной Осетии не так много людей сидят в соцсетях, хотя сейчас очень распространены Messinger, WatsApp и т.д., через которые идет очень серьезное распространение информации, к сожалению, иногда ложной. Но все же я не стал бы в данном случае переоценивать роль соцсетей, потому что тут в первую очередь сыграла (роль) реакция родственников, которые вышли на митинг. Горожане, проходившие мимо, останавливались, поддерживали их. Когда видели эти фотографии на транспарантах, интересовались, то есть безразличных не было в этой ситуации.
Нана Плиева: Алик, как вы считаете, с чем мы имеем дело в данном случае: это системная проблема или из ряда вон выходящий отдельный вопиющий случай?
Алик Пухаев: Конечно, мне бы хотелось сказать, что это из ряда вон выходящий случай, но припоминаю предыдущие события, в частности дело 18 парней-мусульман, которых просто так посадили, потому что надо было кого-то посадить после убийства поэта Шамиля Джигкаева. Посадили людей, которые никакого отношения к убийству не имели, по каким-то надуманным делам. Но это выглядело так, что, да, какую-то группу мусульман посадили, которая могла быть причастна к убийству Шамиля Джигкаева. Для меня уже тогда стало ясно, что это не из ряда вон выходящий случай, то есть посадить, в принципе, могут без проблем. У меня много друзей, родственников, которые работают в органах. Там работает очень много достойных и хороших ребят, но, к сожалению, сама система требует от них увеличения раскрываемости, и некоторые ребята, которые хотят быстрого карьерного роста, начинают не гнушаться такими неприятными методами. Слухи о том, что в Иристонском РОВД пытают током, ходят по всему городу как одна из городских легенд. К сожалению, это не легенда, а суровая реальность.
Нана Плиева: Судя по всему, дело не только в работе правоохранительных органов. Мы можем вспомнить роль врачей в этом деле. Чтобы скрыть преступление, они написали ложное заключение, сказали, что человек скончался от сердечной недостаточности. По сути, мы имеем дело с некоторым системным провалом, круговой порукой...
Алик Пухаев: К сожалению, это так. Здесь тоже ни для кого не секрет, что действует система, при которой полицейские прикрывают некомпетентных врачей, а они, в свою очередь, прикрывают полицейских. К сожалению, эта система есть. Ни для кого не секрет, что врачи давали ложные заключения, чтобы не заводили уголовных дел, то есть никакой тайны в этом нет. Все люди это знают и понимают, поэтому я много пишу о том, что пока занимаются полицейскими, необходимо не забывать, что в этом преступлении принимали участие врачи, и вся эта схема должна быть вскрыта. Когда она будет вскрыта, тогда этот системный сбой будет преодолен и, я надеюсь, подобных событий не будет.
Нана Плиева: То есть в обществе есть запрос на это...
Алик Пухаев: Конечно, в обществе тоже есть недовольство, тем более когда социально-экономический уровень падает. Если раньше люди из-за своего благосостояния готовы были не видеть этих проблем, то когда ситуация ухудшается, люди начинают замечать проблемы во всем остальном. На нынешние власти, которые пришли сейчас в Северной Осетии, люди возлагают большие надежды, и у них очень серьезная и тяжелая программа. Не стоит забывать дело солдата Цагараева, который якобы выбросился из окна, хотя все понимают, что человека избивали, а когда обнаружили, что он мертв, выкинули из окна. Надо отметить, что Тамерлан Кимович (Агузаров) взял это дело под личный контроль. Пока это ничем не закончилось, к сожалению, потому что я тоже на нынешнюю власть возлагаю какие-то надежды. Всегда хочется верить в лучшее.
Нана Плиева: Алик, очень много в последние дни говорят об осетинской ментальности. Об этом говорили, когда старейшин фамилий Цкаевых и Плиевых позвали в МВД, об этом говорили, когда родственники задержанных полицейских вышли на митинг к зданию правительства. Если доказана вина человека, близкие, родственники будут продолжать его защищать, огораживать, или они вышли туда, потому что в этом есть серьезные сомнения?
Алик Пухаев: Я думаю, что если будет прямо доказано, что эти люди пытали, может быть, кто-то из родственников рискнет, но на массовые митинги никто не пойдет, потому что все-таки надо учитывать, что у Цкаева тоже есть фамилия и друзья, которые тоже могут неоднозначно отреагировать на такой митинг в защиту садистов. Я думаю, что родственники задержанных тоже вышли, потому что я не исключаю того, что всю тяжесть наказания повесили на двух каких-то сотрудников, которых оценивали как неблагонадежных, и просто решили на них все списать. Я не исключаю этого. Когда Следственный комитет будет решать это дело, я думаю, что там не два человека будет замешано. Насколько до меня дошла информация, там вообще избивали и пытали человека омоновцы, которых допустили. А кто их допустил? Вот в этом вопрос.
Нана Плиева: То есть если родственники поймут, что их близкий действительно совершил преступление, это, наоборот, создаст им некоторое неудобство...
Алик Пухаев: Не надо переоценивать какую-то осетинскую ментальность. У нас в Осетии все-таки урбанизированный народ. У нас очень много людей проживает в городе, и это все равно меняет ментальность. Если сравнивать с соседними Чечней и Ингушетией, то там абсолютно другая история.
Нана Плиева: А как эти урбанизированные люди восприняли то, что старейшин Цкаевых и Плиевых привезли в МВД для некоего примирения? Недостаточно было Уголовного кодекса Российской Федерации, чтобы расследовать это дело и наказать виновных? Зачем все это, на кого было рассчитано?
Алик Пухаев: Руководство МВД, посмотрев на соседние республики, решило: почему бы нам не прокатить такой же сценарий, как в Чечне? Но в Чечне реально есть кровная месть, – у нас кровной мести нет давно, там реально были проблемы, институт примирения там нужен. У нас это выглядит как некий бред, потому что я не могу вспомнить реальной кровной мести, которая происходила бы за последние 20-30 лет в Осетии. По-моему, это был просто фарс, в результате которого как бы хотели, чтобы фамилия Цкаевых косвенно признала, что Цкаев может быть виновен, потому что если бы они пошли на примирение, они бы признали косвенную вину своего близкого. Все восприняли это как фарс, потому что все-таки мы не Чечня, где этот институт жив. У нас этого института уже давно нет, и это полный бред. Если бы эти фамилии захотели мириться, то это явно не было бы в стенах МВД, а сделали бы это абсолютно по-другому.
Нана Плиева: То есть это было абсолютно искусственное действо, которое публика не оценила...
Алик Пухаев: Да, это было искусственное действо, фарс, и я не знаю, кто бы оценил этот фарс. Все тихо посмеялись над этим.
Нана Плиева: Вы упомянули, что дело взял под личный контроль глава республики Тамерлан Агузаров. На днях вы в соцсетях написали, что дела Цагараева и Цкаева – это первые серьезные политические экзамены для Агузарова: «Не хочу, чтобы он стал очередным президентом несбывшихся надежд». Какие у вас ожидания?
Алик Пухаев: Это не совсем я писал. Это писал блогер Магас Дедяков...
Нана Плиева: Судя по тому, что вы поделились этим, вы, как я понимаю, разделяете это мнение.
Алик Пухаев: Конечно, нет такого поста блогера Магаса Дедякова, который я бы не разделял. Да, это серьезный экзамен, потому что люди на него возлагают какие-то надежды. Если сейчас в этой ситуации никак не разберутся, то я думаю, что количество людей, скажем так, более или менее адекватных, которые будут еще питать какие-то надежды, значительно сократится. Все просто поймут, что будет происходить все то же самое, ничего не поменяется.
Нана Плиева: Недоверие к МВД на таком уровне, что вся надежда общества на контроль со стороны первого лица?
Нана Плиева: Я вам скажу больше. Я знаю, что в первые моменты некоторые родственники из Северной Осетии даже писали в Инстаграм Рамзану Кадырову с просьбой разобраться. Я понимаю, что это было сделано на эмоциях, и это, на мой взгляд, не очень разумный шаг, но при такой ситуации я могу понять, почему люди это сделали, но лучше этого не надо было делать. Насколько я знаю, мэр города Албегов и Агузаров посетили похороны, поддерживают связь с родственниками, и это дает надежду на то, что ситуацию более или менее решат. Я бы хотел, чтобы была вскрыта вся схема, но я в этом сомневаюсь.
