Свои поиски альтернативы азербайджанскому газу Тбилиси уже превратил в сюжет геополитического масштаба. Получилось ли это в соответствии с задуманным, или, как это часто бывает с глобальными мероприятиями, случайно и от неумения, – сегодня становится главным вопросом этого сюжета. С заранее известным ответом.
Никакой измены грузино-азербайджанской дружбе, никакой сдачи Грузии «Газпрому» и, соответственно, внедрения агента Иванишвили в грузинскую действительность, боюсь, в этой истории нет. Зато, поскольку речь об Иране, небольшой участок земной горной суши смотрится очередной шахматной доской, что бы здесь ни происходило. Что происходит на самом деле, реконструируется из отрывочных утечек, подозрений и довольно бессмысленных прокламаций про запасы газа, которых хватит на сто лет.
Иран ищет выход для своего газа – ничего нового или особенного. С турецким путем проблемы – как политические, так и объективно-логистические. Решаемые, но не сразу. Вариант через Армению и Грузию с использованием уже имеющихся там трубопроводных экспортных мощностей, разумеется, не мог не заинтересовать Тегеран. И, что совершенно логично, произвел круги на воде по всем окрестностям.
Понимание «Газпромом» того факта, что с проникновением Ирана на его канонические территории все равно уже ничего не сделать, возможно, не было таким уж удручающим. Тем более что с Ираном вполне можно договориться, например, о схемах замещения, в соответствии с которым, в частности, формально российский газ в Армению будет поступать из Ирана. Тем более что опыт его поставки уже имеется, правда, большей частью для переработки в возвращаемой в Иран же электроэнергии.
Интересен такой вариант Грузии, которая тоже может получить свою иранскую долю? Естественно. Правда, в этом случае Москва не столько возвращается в Грузию, сколько, наоборот, теряет интерес к газовому транзиту через ее территорию. Что не является для Грузии вопросом жизни и смерти, но тема для обсуждения имеется, едва ли эпохального масштаба. Например, Грузия, заинтересованная в развитии такого иранского проекта, могла бы как-то простимулировать готовность Москвы не опасаться расширения армяно-иранской дружбы, в том числе и газовой. Может быть, даже поманить перспективой какой-нибудь сделки вроде случившейся год назад продажи «Роснефти» 49 процентов Petrocas Energy Group Давида Якобашвили, владеющего терминалом в Поти. Почему нет?
Тут, конечно, политологи, нахмурясь, непременно напомнят, что стабильность Южного Кавказа зиждется на стратегическом партнерстве Тбилиси и Баку, которое Тбилиси теперь взрывает. Естественно, по указке Москвы, которая намерена переориентировать Тбилиси на дружественный ей Ереван. Чистоту теории, правда, несколько омрачает практика грузино-азербайджанских коллизий, ненамного менее сложных, чем грузино-армянские. Но дело не только в этом. Есть вполне объективные материи, от которых Баку не испытывает восторга, а Тбилиси интересны. Скажем, участие Армении в региональных проектах, да еще с участием не самого дружественного Азербайджану Ирана – чем все это не повод для срочного визита Ильхама Алиева в Тбилиси? Особенно через несколько дней после такого же визита в Тбилиси его армянского коллеги, которому, понятно, в этой ситуации тоже было о чем здесь поговорить.
Словом, у каждого участника процесса свои конкретные и вполне логичные мотивы и интересы. Ничто в эпохальном не ценится так, как возможность решить что-нибудь сиюминутное. Иран, может быть, сможет сбыть в Армению немного больше газа, а Армения его получить, Грузия получает возможность поторговаться с Азербайджаном, ставя его перед необходимостью бороться с призрачными армянскими прорывами. Москва может обозначить свое бизнес-присутствие, что тоже не станет революцией – российский бизнес, в том числе и крупный, здесь неплохо себя чувствовал и в самые военные времена.
А что до геополитики, то уже не так важно, что газа у Ирана для всей этой конфигурации может и не хватить. Да и проблема с турецким путем может оказаться более решаемой, чем пробивание логистико-политического льда на северном направлении. И ничего не изменится в основополагающих мифах устройства Южного Кавказа – во-первых, менять незачем, во-вторых, особенно и нечего.
Словом, никто не сделал в этой истории ничего такого, что стоило бы обвинений в какой-нибудь измене. В том числе, и грузинская власть. Суть и логика совершенно не стоили ни изощренной таинственности, ни получившегося скандала. Но даже по-настоящему великое зачастую делает смешным исполнение и стиль. И чаще всего ссорится со всеми тот, кто не хочет никого обидеть, и потому до последнего не отвечает на вопросы. А стиль – он как репутация. Сначала его создаешь ты. Потом он, что бы ты ни делал, – тебя.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
