ПРАГА---На этой неделе в Грозном произошло очередное нападение на представителей гражданского общества. Руководитель Комитета по предотвращению пыток Игорь Каляпин был принудительно выселен из грозненской гостиницы, а уже на улице неизвестные облили его зеленкой, закидали яйцами и тортами и несколько раз ударили. Сегодня мы побеседуем с Игорем Каляпиным в нашей традиционной рубрике «Гость недели».
Вадим Дубнов: Из ваших рассказов и интервью у меня создалось впечатление, что вы внутренне, морально были готовы к такому развитию событий.
Игорь Каляпин: Конечно, был готов. Это далеко не первое нападение к тому же в свете последних событий и выступлений Рамзана Кадырова.
Вадим Дубнов: Чего Кадыров пытается добиться, или это не Кадыров?
Игорь Каляпин: Это, безусловно, Кадыров. Опять же я не говорю, что в данном случае Рамзан Кадыров кому-то из этих молодчиков лично приказал. Среди нападавших я Рамзана Кадырова тоже не заметил. Как минимум роль Кадырова заключается в том, что он систематически выступает по чеченскому телевидению и обвиняет меня и моих коллег в том, что мы финансируем террористическую деятельность в Чеченской Республике. Он говорит, что я – агент ЦРУ и всех прочих иностранных разведок, что я зарабатываю, как он выражается, европейские доллары на крови чеченского народа. Говорит он это часто, публично и весьма эмоционально. То есть как минимум он является подстрекателем.
Вадим Дубнов: А как этот механизм действует дальше: идут какие-то директивы вниз или это инициатива с мест?
Игорь Каляпин: Для этого есть люди, которые руководят несколькими т.н. патриотическими организациями, какими-то клубами, которые говорят: «Вот, Рамзан сказал, что этой организации он не даст работать. Ну, а раз Рамзан так сказал, то мы должны сделать так, чтобы эти люди у нас здесь не появлялись».
Вадим Дубнов: Между Рамзаном и этими «кустовыми главарями» есть какие-то координирующие центры?
Игорь Каляпин: Я думаю, что есть. Я думаю, что все это очень жестко администрируется. То есть там никакой инициативы никто ниоткуда не ждет – там спускаются по цепочке совершенно четкие указания.
Вадим Дубнов: А вот эти все люди – женщины в холле гостиницы, директор гостиницы, – как вам кажется, насколько они искренни?
Игорь Каляпин: Совершенно очевидно, что это массовка, потому что я в Чеченской Республике бывал достаточно часто и в последнее время всегда жил в этой гостинице – «Грозный-Сити», и женщины все были из гостиницы, насколько я понимаю, из магазинчиков, расположенных внизу. Я совсем недавно проживал в этой гостинице, и мне никто ни разу ничего не говорил, и когда я заселялся в гостиницу, мне тоже никто ничего не сказал. Я разговаривал с тем самым портье на ресепшене, когда заселялся, и мы с ним шутили, он мне предложил: «А может, вам подороже номер нужен, у нас президентский есть». То есть там посмеялись, поулыбались, и через час этот человек вместе со всеми кричал какие-то возмущенные слова, швырнул мне паспорт с деньгами. Чем этот человек отличался от себя самого час назад? Понятно чем – тем, что он получил команду.
Вадим Дубнов: Как, вообще, по-вашему, изменилось общество и насколько серьезно может повлиять на него этот стиль, который был всегда чужд образу жизни? Это же слом традиций?
Игорь Каляпин: Безусловно, это слом традиций, и очень основательный. В традиционном чеченском обществе вообще не предусмотрен такой человек, как Рамзан Кадыров. Ведь Рамзан Кадыров – это не имя и фамилия, а должность. В традиционном чеченском обществе никогда не было диктаторов – оно устроено по-другому, оно горизонтальное, и, конечно, сама нынешняя чеченская власть, то, как она устроена, вся ее структура совершенно противоречит традициям чеченцев, и, естественно, что она их перемалывает, пережевывает, создает там новые связи.
Вадим Дубнов: Какие-то механизмы самосохранения срабатывают? Чеченцы отстраняются от Кадырова, общество как-то пытается отдалиться? Ведь Кадыров, насколько я понимаю, уже далеко не кумир для большинства населения...
Игорь Каляпин: Как вам сказать? Дело в том, что те люди, которые находятся при Кадырове, являются очень серьезным стимулом, образцом такого своеобразного успеха в новой кадыровской Чечне. Даудов, правая рука Кадырова, встает перед Кадыровым на колено, когда подносит на подпись бумажки, причем при большом количестве народа. Это не по-чеченски, не в чеченских традициях, но зато посмотрите, какая у него власть, как он живет, на чем он ездит. Все это касается и остальных чиновников. То есть Кадыров может публично кого-то унизить, отчитать, даже кого-то побить, но зато посмотрите, как этот министр живет, какой у него дом и сколько у него денег. Вот это некая новая модель поведения, которая предлагается чеченцам весьма настойчиво, и при этом она очень сильно стимулируется. В этом обществе, которое пережило три ужасные войны, которое подверглось страшному давлению во время этих войн, среди этих людей, которые потеряли имущество, оказались за всеми мыслимыми чертами бедности, и вот вдруг строятся эти дворцы, появляются новые бояре и опричники, им еще при этом все позволено не только в Чечне, но и в России, и это предложение, от которого не каждый чеченец может отказаться.
Вадим Дубнов: Насколько повсеместно привлекательна эта форма успеха? Можно ли держаться на расстоянии, на дистанции от власти и не очень бояться этого режима?
Игорь Каляпин: Конечно, можно. То есть, если ни во что не вмешиваться, никак себя не проявлять и если при этом иметь достаточную стойкость, чтобы не поддаваться на эти, очень серьезные соблазны.
Вадим Дубнов: Иногда все-таки ходить на митинги...
Игорь Каляпин: Совсем как-то в этом всем не участвовать все равно не получится. За вами время от времени будут приходить и требовать от вас каких-то действий, подтверждающих вашу лояльность, причем публичных действий. То есть совсем в этом не участвовать, наверное, все равно нельзя, потому что единственное средство к существованию в Чеченской Республике сейчас – это все-таки устраиваться на работу куда-то в бюджетную сферу, а с огорода прокормить семью невозможно.
Вадим Дубнов: В какой степени Кадыров может рассчитывать если не на поддержку, то на снисходительность Москвы? Где граница того, что ему позволено?
Игорь Каляпин: Наверное, сейчас эта граница и тестируется, может быть, даже и передвигается, причем передвигается Кадыровым. Потому что мы-то в своей работе ничего не изменили – ни в последние два года, ни в последний год или месяц. Но вы видите, что по нам бьют все чаще, и я полагаю, что Кадыров как раз таким способом, в том числе, пытается протестировать, до какой границы он может дойти, до какой границы он может расширить свои полномочия...
Вадим Дубнов: ...И закрыть Чечню от таких, как вы и мы...
Игорь Каляпин: Закрыть Чечню от таких, как мы, причем здесь важно не то, что он ее закроет, – важно, какими методами он это сделает. Потому что, что значит закрыть? Приехать в Чечню все равно можно. Я не думаю, что меня высадят из самолета, который летит в город Грозный. Вопрос в другом: что произойдет в теми персонами нон-грата, когда они прибудут в Чечню, как это «нон-грата» будет этим людям продемонстрировано? События последней недели это показали, то есть могут на въезде в Чечню избить, причем очень жестоко, могут буквально вышвырнуть из центрального отеля, которым они там все так гордятся и говорят, что это самое красивое и безопасное место, и на пороге этого отеля вот так поглумиться.
Вадим Дубнов: Как вы будете работать дальше?
Игорь Каляпин: На самом деле это вопрос, который еще не решен. Очевидны две вещи: те люди, которые к нам обратились и интересы которых мы представляем в суде либо на следственных действиях, представителями которых мы являемся в уголовном процессе, они должны получать нашу юридическую помощь, и наши юристы по-прежнему должны участвовать в этих процессах. Это записано в «дано» и не обсуждается – мы каким-то образом должны это обеспечить. Второе обстоятельство, которое тоже, наверное, нужно записать в «дано»: я, конечно, не могу допустить, чтобы наших юристов подвергали таким процедурам или, не дай Бог, избивали в Чеченской Республике, а этого исключить, к сожалению, нельзя. Следовательно, жить в Чеченской Республике они совершенно точно не будут. Хранить документы в Чеченской Республике мы тоже не можем, потому что замучались их восстанавливать, пережив два погрома нашего офиса в Грозном. Вы не представляете, что такое восстановить дело общественного расследования, которое мы ведем. То есть там есть очень много документов, которые восстановить в принципе невозможно, потому что свидетелей, очевидцев, которые это подписывали, – кого-то уже в живых нет, кто-то уехал, а с кем-то еще что-то случилось. Очевидно, что офиса в Грозном не будет. Где он будет – непонятно, и нашим юристам придется каждый раз ездить на все эти процессы в Чечню на автомобиле.
