ПРАГА---Сегодня ночью США нанесли ракетный удар по аэродрому Шайрат в сирийской провинции Хомс, на котором располагается база сирийских правительственных войск. Значение этого события и его возможные последствия в рубрике «Гость недели» мы обсудим с политологом, экспертом по военно-политическим вопросам Юрием Федоровым.
Вадим Дубнов: Это какой-то новый Трамп или это тот самый Трамп, которым он в общем-то и должен был обернуться?
Юрий Федоров: Я думаю, что постепенно и (Дональд) Трамп, и его команда приходят к более адекватному пониманию мировой политики, пониманию того, что происходит на Ближнем Востоке, в Сирии, и, самое главное, пониманию того, что представляет собой российская внешняя политика, Кремль. В этом смысле – это не столько новый, сколько эволюционирующий Трамп и его команда.
Вадим Дубнов: Решение об ударе действительно было принято после химической атаки или он был подготовлен до этого? Некоторые полагают, что уход Стива Бэннона некий признак того, что он готовился.
Юрий Федоров: Я думаю, что что-то в таком духе могло готовиться – необязательно удар по этой конкретной авиабазе, но что-то могло планироваться, что-то, что должно было показать, что Соединенные Штаты не намерены сидеть сложа руки и смотреть на всякие безобразия, которые учиняет (Башар) Асад при поддержке российских военных. Вместе с тем выбор конкретного объекта для удара, бесспорно, с моей точки зрения, был обусловлен именно химической атакой в Идлибе. Скорее всего, именно там, на этой авиабазе, и хранилось химическое оружие. Кроме того, тут важно еще одно: эта база не самая главная, скорее даже она относится к перспективным военным объектам, и поэтому этот удар был, скорее, символическим, т.е. он не нанес серьезного ущерба военному потенциалу асадовской армии, но показал, что Соединенные Штаты готовы к решительным действиям – в этом был его смысл.
Вадим Дубнов: Т.е. страница еще не перевернута, пока мы не можем говорить о том, что наступила какая-то новая эпоха, и нам пока надо еще подождать каких-то либо следующих шагов, либо следующих ударов…
Юрий Федоров: Скорее всего, да. Но в мировой политике, в международных отношениях редко бывают какие-то такие резкие повороты событий. Скорее, все происходит постепенно, накапливаются какие-то признаки, происходит переосмысление политических и стратегических установок, и шаг за шагом складывается какая-то новая стратегическая обстановка. Мне кажется, что действия Соединенных Штатов прошлой ночью как раз и были одним из таких шагов, и в этом смысле это важный шаг, но это один из шагов.
Вадим Дубнов: Я пытался найти какое-то емкое слово для определения российской реакции, но так и не нашел – неоднозначное, непонятное, невнятное и т.д. Может быть, у вас получится лучше?
Юрий Федоров: Мне кажется, что реакция Кремля – это размахивание кулаками уже после драки. В Кремле, конечно, встретили информацию об американском ударе, я думаю, с большим неудовольствием, и даже, может быть, пришли в состояние определенной паники, потому что не ожидали от Трампа таких действий. Скорее, наоборот, там до последнего момента все-таки считали, что рано или поздно Трамп пойдет на какое-то сотрудничество, т.е. закроет глаза на действия России в Украине и т.д. Но вот эта акция показала, что эти расчеты построены на песке, что Трамп отнюдь не собирается считаться с российской позицией и российскими взглядами относительно Сирии и действует именно так, как России не хотелось. Отсюда эта истерическая реакция российского МИДа, заявления о том, что Россия не будет придерживаться условий меморандума об избежании столкновений между российскими и американскими самолетами. Все это свидетельствует о том, что у Кремля нет ясного понимания, что нужно делать. Первая реакция заключается в том, чтобы попытаться сохранить какую-то хорошую мину при плохой игре.
Вадим Дубнов: Создается впечатление, что и мосты не сжигаются, и какой-то фатальной жесткости, которая была при (Бараке) Обаме, тоже не слышно…
Юрий Федоров: Понимаете, жесткость Кремля в отношении Обамы как раз была вызвана, с моей точки зрения, определенной мягкостью Обамы. Кремль, в общем, понимал, что Обама не будет реагировать жестко, с помощью военной силы, или вообще не будет реагировать, а ограничится просто какими-то очередными политическими заявлениями. А вот тут, в новой ситуации, когда американцы решили действовать жестко, мне кажется, что у Кремля просто пока нет ясного понимания: а что, собственно, можно сделать, не нарвемся ли мы на какую-то чрезмерно опасную реакцию, не поставим ли мы себя в очень опасную ситуацию? Я думаю, что в Кремле все-таки понимают, что всерьез соперничать с Соединенными Штатами в военной области Россия не может.
Вадим Дубнов: Могут ли в Кремле еще надеяться на то, что сделка типа «Сирия в обмен на Украину» еще не совсем умерла и что в этой ситуации у нее может появиться второй шанс?
Юрий Федоров: Нет, я не думаю. Я думаю, что в Кремле достаточно рационально смотрят на существующую ситуацию и понимают, что договориться с Трампом по поводу Украины просто невозможно. Ведь дело даже не только в самом Трампе. В последнее время заявления американских должностных лиц все время шли по ужесточающейся траектории, и я думаю, что они не оставляют надежды на какую-то более или менее компромиссную реакцию.
Вадим Дубнов: Акции Асада, который вроде бы уже рассчитывал на какое-то продление своей политической жизни, сейчас резко упали?
Юрий Федоров: У Асада единственная надежда остаться у власти – это поддержка со стороны Россия. Я думаю, что эта поддержка у него будет и в дальнейшем, потому что (Владимиру) Путину просто, особенно в предвыборной ситуации, совершенно невозможно продемонстрировать то, что он считает своей внешнеполитической слабостью. Скорее, наоборот, он будет предпринимать те или иные шаги, возможно, демонстрационные, для того чтобы убедить и российское население, и российский истеблишмент, что он не поддается угрозам, что он достаточно жесткий политический деятель, – ну, такой мачо или питерский хулиган, каким он любит себя изображать.
Вадим Дубнов: Трамп обозначил границу, до которой можно этот мачизм демонстрировать. Цена этого мачизма – риск более или менее лобового столкновения с Вашингтоном.
Юрий Федоров: Да, конечно. Вся задача Путина, я думаю, сейчас заключается в том, чтобы, с одной стороны, продемонстрировать то, о чем мы говорим, а с другой стороны, не довести дело до какого-то реального столкновения. Давайте вспомним, что в свое время, когда Путин размахивал кулаками и кричал о том, что «Турция не отделается помидорами», на самом деле он ничего, собственно, и не сделал – он так и ограничился одними угрозами.
Вадим Дубнов: Как раз насчет помидоров… А вот теперь как будут складываться эти отношения?
Юрий Федоров: Я думаю, что Путину крайне невыгодно сегодня еще раз поссориться с Турцией, поэтому он просто пропустит мимо ушей то обстоятельство, что именно турки провели экспертизу этих жертв химической атаки и подтвердили, что эти люди были убиты зарином.
Вадим Дубнов: Давайте в конце разговора вернемся к истокам, раз уж мы заговорили о зарине. А в чем, собственно, была логика Асада, ведь вроде бы решение о прямой химической атаке со всех точек зрения ему невыгодно, если это было его сознательное решение?
Юрий Федоров: Вообще, применение химического оружия имеет смысл только против гражданского населения, у которого нет средств защиты. Это сугубо террористический акт – если хотите, акт государственного терроризма, рассчитанный на запугивание мирного или гражданского населения, чтобы показать, что сопротивление не только бесполезно, но и приводит к ужасным последствиям. Военного значения эта акция не имеет.
Вадим Дубнов: Асад не понимал все риски сегодняшней ночи, риски колебаний Москвы, риски утраты московской поддержки и т.д.?
Юрий Федоров: Я думаю, что Асад ориентировался на тот опыт, который был в 2013 году, когда была проведена массированная химическая атака (по-моему, это было в предместье Дамаска), и ему все это сошло с рук, главным образом, благодаря поддержке Москвы – тогда ведь Путин вытащил его из очень скверной ситуации. Как, впрочем, и Барака Обаму, который, с одной стороны, вроде бы заявил о том, что Асад перешел «красную линию», а с другой стороны, ему крайне не хотелось ввязываться в эту сирийскую ситуацию. Так что, я думаю, что Асад просто рассчитывал на то, что все это ему в очередной раз сойдет с рук, но не сошло.
Вадим Дубнов: Что бывает при пересечении «красных линий» при Трампе? Ваш прогноз на основе той новой информации, которую мы получили сегодня ночью.
Юрий Федоров: Я не думаю, что Трамп пойдет на какую-то серьезную эскалацию американского военного присутствия в Сирии. Если рассматривать ситуацию с чисто военной точки зрения, то проблема заключается в том, что окончательно довести дело до полной победы над ИГИЛом и другими крайне радикальными экстремистскими организациями можно только в результате массированной наземной операции. Но к этому, мне кажется, ни Соединенные Штаты, ни НАТО, ни какие-то иные страны не готовы. Скорее всего, будет продолжаться примерно в том же духе, возможно усиление авиационных ударов, при этом я не исключаю того, что могут быть столкновения между российскими и американскими самолетами где-то в воздушном пространстве Сирии – вот это самое опасное.
Вадим Дубнов: Российско-американские отношения вступили в какую-то фазу необратимости или (Рекс) Тиллерсон приедет и обо всем договорятся?
Юрий Федоров: Это, кстати, очень интересный вопрос: будет ли отменен визит Тиллерсона или нет, и если будет, то по чьей инициативе. Ну, хорошо, приедет Тиллерсон, – скорее всего, никаких принципиально новых идей или позиций он не привезет. Скорее всего, он будет говорить о том, что России пора взяться за ум, пора понять позицию и логику внешнеполитической линии нынешней администрации Соединенных Штатов, ну а российские дипломаты будут излагать свою известную позицию. Тем более что сейчас рассчитывать на какой-то компромисс, на какое-то продвижение вперед, сотрудничество в той области, по той проблеме, которая теоретически может быть наиболее перспективной, по Сирии, я думаю, что сейчас продвижение вперед здесь невозможно. И если Тиллерсон приедет в Москву, то его переговоры с (Сергеем) Лавровым сойдутся просто к взаимным обвинениям и не более того.
