Прошедший год стал для Ингушетии юбилейным. Несмотря на многочисленные трудности, республика состоялась. Последствия нескольких войн, повлиявших на ее развитие, все еще остаются актуальными, но есть надежда на то, что в ближайшем будущем большая часть из них останется в прошлом.
2017 год в Ингушетии прошел под знаком юбилея. В 1992 году состоялось второе пришествие ингушской государственности. Оно было таким же неожиданным, как и ликвидация Ингушской АО в 1934 году. Тогда это произошло по воле советских чиновников, после объединения с Чечней, а спустя 58 лет уже по воле народа, после провозглашения независимости Ичкерии. Республика зарождалась на стыке двух войн - осетино-ингушского конфликта и первой чеченской. В последующие 25 лет последствия этих трагических событий стали определяющими в становлении Ингушетии. Прежде всего, из-за волны вынужденных переселенцев, количество которых в 2000 году стало критическим и почти сравнялось с населением республики. Самый молодой субъект Российской Федерации оказался на грани гуманитарной катастрофы, и справиться с этим кризисом удалось только при помощи международных гуманитарных организаций. На фоне тотальной безработицы и только-только зарождающейся социально-экономической инфраструктуры тысячи семей беженцев либо не имели такой возможности, либо отказывались возвращаться в места своего прежнего проживания.
В ноябре 2017 года Юнус-Бек Евкуров отчитался перед президентом России о завершении программы жилищного благоустройства вынужденных переселенцев из Чечни, решивших остаться в Ингушетии. Всего в республике для обеспечения постоянным жильем этой категории граждан построено 1439 квартир. И тем не менее говорить о решении проблемы пока еще рано. В 2018 году межведомственная комиссия должна будет изучать каждую папку с жалобами переселенцев, не получивших помощь от государства. А это по меньшей мере десятки семей, почти четверть века проживших в ожидании адекватной компенсации за утраченное жилье и имущество.
Вторая чеченская война оставила еще один неизгладимый, глубокий след в истории Ингушетии. В 2002 году федеральные силовые структуры настояли на расширении зоны «контртеррористической операции» на Ингушетию. Вслед за федералами расширили зону боевых действий и боевики. В июне 2004 года они провели масштабную операцию на территории республики, в ходе которой погибли несколько десятков местных сотрудников. Не обошлось без жертв и среди мирного населения. Ингушетия окончательно и прочно попала в список неблагонадежных республик, стала устойчивой зоной проводимой политики «контртеррора». Пытки в местах предварительного заключения в отношении местных жителей приобрели характер системы, которая оставляла мало шансов на справедливое наказание виновных и оправдание невиновных. Более того, она спровоцировала укрепление ингушского сектора так называемого «Имарата Кавказ», созданием которого в октябре 2007 года завершился процесс трансформации чеченского национального сопротивления в повстанческую деятельность по всему северокавказскому региону. Борьба с вооруженным подпольем путем неизбирательного насилия стала также причиной протестного движения среди ингушей. Местные оппозиционеры заявляли об угрозе гражданской войны и пытались вывести людей на митинги против произвола силовиков. В этих условиях ни о каком поступательном экономическом развитии региона не могло быть и речи. Почти 10 лет республику лихорадило от противостояния силовиков и «лесных братьев». Тысячи убитых и раненых, две сотни пропавших без вести… Кривая насилия пошла на спад после прихода к власти Юнус-Бека Евкурова, но борьба с терроризмом продолжалась и в последующие годы. Активность боевиков, казалось бы, удалось свести к минимуму, но в прошлом году возобновились нападения на блокпосты и сотрудников полиции. Однако республиканские власти уверены в том, что в 2017 году им удалось ликвидировать остатки вооруженного подполья, сохранить стабильность и порядок. «В Ингушетии не осталось «спящих ячеек» боевиков, ситуация с безопасностью в республике находится на особом контроле», – заявил глава региона в ходе ежегодной итоговой пресс-конференции.
До сих пор остаются непреодоленными последствия осетино-ингушского конфликта. Наличие закрытых для проживания ингушей сел, отсутствие реальных мер по поиску пропавших без вести, школы с раздельным обучением, другие проблемы интеграции ингушей в Северной Осетии, как ни странно, тяжким бременем ложатся, прежде всего, на ингушские власти, которые вынуждены лоббировать интересы своих соплеменников, апеллируя к федеральному центру, и при этом пытаются сохранить видимость добрососедских отношений между двумя республиками. Примером того, что сохранять такую видимость не так-то просто, могут служить дебаты, которые развернулись два месяца назад вокруг инициативы руководителя администрации главы РСО-А Рустема Келехсаева, предложившего активнее вовлекать ингушскую молодежь в общественную жизнь республики. В Осетии чиновника обвинили чуть ли не в предательстве национальных интересов, а депутат местного парламента Дзамболат Тедеев публично заявил, что не стоит делать акцент на ингушах, добавив при этом: «Пускай Ингушетия представляет свою молодежь, а наша молодежь пускай представляет осетинскую молодежь». В свою очередь общественное движение «Опора Ингушетии» обратилось в Прокуратуру РФ с просьбой проверить высказывание осетинского депутата на предмет возбуждения ненависти либо вражды по национальному признаку. Прокуратура, скорее всего, ходатайствовать о возбуждении уловного дела не станет, а страсти улягутся до следующего информационного повода. Без активной помощи из Москвы преодолеть причины, провоцирующие подобного рода противоречия, вряд ли получится.
Для того чтобы Ингушетия продолжала развиваться более быстрыми темпами, не отвлекаясь на борьбу с терроризмом, решением межнациональных проблем и земельных споров с соседями, необходимо избавляться от тяжкого наследия прошедших войн и выходить на новый этап развития, отдавая приоритет соблюдению закона и элементарных прав человека.
