ПРАГА---В Абхазии не утихает скандал, связанный с концертом, который дал в Гали стажер академии при Мариинском театре Санкт-Петербурга Георгий Тодуа. Музыкальная история стала политической, вскрыв совсем немузыкальные проблемы в самопровозглашенной республике. О них мы сегодня за «Некруглым столом» говорим с журналисткой Изидой Чаниа из Сухуми и ее российским коллегой, долго жившим в Абхазии, Антоном Кривенюком.
Вадим Дубнов: Сегодня мы поговорим о музыке. Изида, как так случилось, что один не самый значительный и известный певец из города на Неве спровоцировал такой глобальный кризис?
Изида Чаниа: Сложилась ситуация, когда наши антипрезидентские партии и движения ищут повода для того, чтобы за что-то зацепиться, о чем-то поговорить, за что-то покритиковать власть. Вот, в данной ситуации произошло именно это, потому что певцу российского театра, этническому грузину, приехавшему в Абхазию, предоставили возможность выступить с концертом. Естественно, с него никто не требовал клятвы на верность Абхазии и т.д., он выступил, уехал и после этого сделал заявление. Но, прежде всего, как я считаю, это заявление он сделал потому, что ему надо было оправдаться перед Грузией, т.к. он нарушил закон Грузии «Об оккупированных территориях».
Он вынужден был сделать политическое в общем-то заявление, хотя все время подчеркивал, что он не имеет к политике никакого отношения, тем самым заявить, что Абхазия – это Грузия. Ну, это и было использовано как повод для нагнетания обстановки, в заявлениях звучат такие странные вещи, которые, собственно говоря, противоречат сами себе. Допустим, в одном из заявлений «Народного фронта Абхазии» говорится о том, что возмущение вызывает не сам концерт и даже не провокационное интервью (Георгия) Тодуа, а то, что местные власти всячески способствовали проведению данного культурного мероприятия. К сожалению, наши оппозиционные силы не выполняют самой главной функции, которая возложена на оппозицию, – они не выполняют кропотливую работу по надзору за властью.
Вадим Дубнов: Антон, что-то мне подсказывает, что будь расклад сил в Абхазии другим, история повторилась бы. Насколько обречена Абхазия раз за разом попадать в эту «грузинскую ловушку», «гальскую ловушку»?
Антон Кривенюк: Тут есть проблема, которая, кстати, не думаю, что связана именно с Гальским районом и т.д. Мы видим, что общественное мнение пытается сфокусироваться на вопросах, которые так или иначе связаны с внешнеполитической тематикой на протяжении последних нескольких лет. Я называю все, что происходит в этом ключе, отчаянным поиском врага. В принципе, ничего существенного извне для Абхазии не происходит, действительно сложился уникальный исторический момент, когда внешний мир в значительной степени потерял интерес и к региону, и к зоне конфликта, и к Абхазии как таковой. Сейчас нечто похожее происходит с российской стороны. Видно, что интенсивность каких-то политических вопросов снижается, но это нормально для любого человеческого сообщества – ему необходим для мобилизации (а это отчаянные поиски мобилизации) образ: «кто плохой», «с кем нужно бороться».
И вот эта история очень наглядно показывают эту ситуацию, потому что если раньше, лет десять назад, никогда бы на это не обратили существенного внимания и говорили о серьезных вопросах войны и мира, о реальном давлении Грузии, о дипломатических демаршах, о закрытии границ, то сегодня в центре обсуждения концерт никому не известного, я бы сказал, певца, который приехал, спел, уехал, сказал то, что сказал. Т.е. как бы фокусирование общественного мнения на этих темах говорит о том, что необходимо раскачивать именно для себя, для самоуспокоения, для самомобилизации. Кстати говоря, очень интересно то, что переходит это в сторону Грузии. Конфликт с Грузией практически в архиве, там очень мало чего происходит, даже те какие-то дипломатические демарши, ограничения, которые периодически работают, скандалов стало меньше. Эта тема как раз показывает, насколько общество хотело бы раскачать любой вопрос, связанный с внешнеполитической тематикой, – будь то Грузия, Россия и т.д.
Вадим Дубнов: Изида, если я правильно понял мысль Антона, поиски врага – это непременный сюжет истории неуспеха. А что первично: проблема с Грузией является источником неурядиц в Абхазии, или неурядицы в Абхазии становятся одним из источников проблем с Грузией?
Изида Чаниа: Образ врага, собственно говоря, ищется не только за пределами Абхазии, он и внутри Абхазии. На сегодняшний день в таком образе врага выступает Тимур Надарая, который, собственно, ничего плохого не сделал, и, более того, он является самым успешным главой администрации Гальского района за последние двадцать с лишним лет. Поиски образа врага связаны с попытками партий пропиарить себя, продемонстрировать свою активную деятельность, на самом деле ничего не делая. Это же удобно – просто создавать образ врага, возбуждать якобы патриотические настроения в народе и под этим знаменем вести людей на какие-то подвиги, революции, разрушения. Идет тривиальная борьба за ресурсы и власть. Ничего нового в этом смысле мы не изобретаем уже на протяжении многих лет.
Вадим Дубнов: Антон, в одном из блогов Изида Чаниа написала, что все эти абхазские страсти играют на руку грузинским радикалам, а, соответственно, грузинские радикалы не устают помогать абхазским. Насколько заколдован этот круг?
Антон Кривенюк: Если говорить о заколдованных кругах, то некий рост, который наблюдался в стране на протяжении последних десяти, пяти лет назад, остановился на полпути. Общество категорически было не готово к глубочайшему кризису, т.е. все проблемы, которые копились на протяжении 25 лет независимости, ударили именно сейчас. Конечно, это будет огромный стресс для людей, он просто жизненный, человеческий, обычный. Люди, которые заходили в конце 90-х в жизнь двадцатилетними, им сейчас по сорок лет, они задают себе вопросы: «а что было сделано за жизнь, чего мы достигли?» – не только как страна, как общество, но и люди в личном качестве, в их профессиональной реализации.
Это большой круг вопросов, которые вызывают стрессы в обществе, они в любом случае будут копиться и вырываться, а учитывая политическую культуру и традицию Абхазии, которая, в принципе, очень свободная страна внутренне, в ней есть этот движок нормальной гражданской жизни, она неизбежно будет выливаться на общественность, на политиков, на людей. Но надо сказать, что абсолютно озверевшая политическая среда, огромное количество людей, которые почему-то решили, что они имеют право заниматься бесконечным дележом, переделом, и, к сожалению, признание обществом того, что они имеют на это право, вот это и есть заколдованный круг. Пока люди не встанут и не выйдут, пока люди просто не поймут, что не нужны те, кто посредством квазивыборных процедур приходят к власти, а потом начинают пилить, а потом им начинают задавать вопросы, почему они пилят.
Пока общество (это, наверное, еще лет 10-15) не поймет, что управленческая система и политическая система в современном мире это не одно и то же, и просто не выкинет эту генерацию людей за борт – кстати, людей в основной своей массе с низким интеллектом, с низким уровнем образования, с низким порогом человеческой культуры, - ничего не изменится. Будут эти люди по очереди дербанить, додербанивать страну, насколько они это могут сделать. А сейчас на подходе следующее поколение – те хоть советские, постсоветские, у них был образовательный порог выше, они все-таки успели что-то взять, урвать или сделать, а эти просто голодные и нищие. Что они будут делать со страной? Они ее будут добивать по кусочкам. Вот такая вот история – заколдованный круг именно в том, что абхазское общество признает презумпцию политики.
Вадим Дубнов: Изида, я попытаюсь найти хоть зерно оптимизма в скепсисе Антона: вся эта музыкальная история показала, что грузинская тема по-прежнему крайне травматична. После всего этого разорения, политического разгула, о котором говорил Антон, способно осознать общество, что от этой травмы надо как-то излечиваться?
Изида Чаниа: Я понимаю, что вам хочется внести ноту оптимизма в наш разговор. Наоборот, создавшаяся ситуация показала, насколько нетерпимо наше общество относится друг к другу. Агрессия идет с двух сторон, и чувство ненависти становится превалирующим. Если возвращаться к этой истории неуспеха, о которой мы пытаемся с вами говорить, конечно, некоторое время назад у меня была такая иллюзия, что на самом деле изменить ситуацию сможет новое поколение. Что у нас происходит в политике: у нас одна колода карт, которая постоянно тасуется, – на самом деле они все время между собой занимаются дележом власти.
В какой-то момент показалось, что вот-вот оно на подходе, появились какие-то новые лица, новые политики, но уровень образования этих политиков, и Антон это тоже отметил, не идет даже в сравнение со старыми политиками, которые находились у власти. И мы сегодня это понимаем, глядя на все эти требования, которые они в последнее время предъявляют. Если политики советского прошлого пытаются найти какую-то юридическую, правовую основу, то новое поколение политиков не пытается найти эту основу. Почему у нас до сих пор не сформирован Конституционный суд? Почему все эти вопросы не решаются? Их не устраивает такое направление как бы в правовом поле, им предпочтительнее этот вот хаотичный сценарий смены власти.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетии
