Невиданный букет обещанных бонусов и сюрпризов первого месяца армянской революции наводит на две гипотезы. Либо концепция триумфатора так ослепительна, что, лишь успокоив обывателя невиданной щедростью, он может осторожно обозначить ее контуры, либо этой концепции нет и в ближайшее время не планируется.
Но в любом случае армянский путь должен в корне отличаться от грузинского. Тбилисский публицист Дмитрий Мониава, анализируя мотивы цветной революционной преемственности грузинской элиты, цитировал главного героя «Леопарда» Джузеппе ди Лампедуза, князя Танкреди Салину: «Если мы хотим, чтобы все осталось, как прежде, нужно, чтобы все поменялось». Никол Пашинян, возглавивший революцию не цветную, а уличную, пока все меняет, довольно многое оставляя без изменений, прежде всего, отношения с Россией.
С одной стороны, это немного вызов. В революционной теории и практике постсоветского жанра долгие годы бегство от империи считалось, может быть, и недостаточным, но уж точно необходимым. Улыбчивый визит только что победившего Саакашвили в Москву был сочтен уловкой, и, в общем, так оно и вышло.
Пашиняна в лукавстве никто, кроме самых убежденных конспирологов, не подозревает. Кое-что, действительно, прояснилось. В том числе, и с геополитикой, с которой в наших краях все примерно как с патриотизмом у Салтыкова-Щедрина, на который если стали напирать, то, видимо, проворовались. Геополитика – лучший способ убедить народ в том, что его счастье обязано совпадать с тем, что является счастьем для строителей газопровода «Сила Сибири» или организаторов спасения Башара Асада, потому что кто не кормит свою армию (свою авиастроительную корпорацию, свой Росатом, своего Ротенберга – нужное подчеркнуть), если не мы, то НАТО, и так далее. Как в Киеве или Тбилиси.
В Ереване как-то на эту тему впервые не заладилось. Будто конспирологи догадались, что Армения – лучший способ их разоблачить. За что соперничать России и Западу в Армении? За то, какой второй язык будут считать армяне обязательным для изучения? Может быть, за газопроводы или линии электропередач, или атомную энергетику и алюминиевые заводы, которые американцы мечтают отжать у Москвы? Кого, кроме «Газпрома», могут интересовать нюансы газовых сделок между Ираном и Арменией в контексте возможных импровизаций в своей газовой игре во всем регионе?
Геополитики опоздали лет почти на тридцать. Тогда Запад и в самом деле тешил себя простительными иллюзиями, что тех, кто выбрался из-под руин единственно верного учения, следует ободрить, поддержать, прокредитовать. Не без изрядной доли понятного идеализма, но, с другой стороны, могло ведь людям показаться, что чем больше народу на свете будет жить по нормальным правилам, тем на этом свете будет спокойнее и светлее. С другой стороны, Россия, которая довольно быстро рассталась с иллюзиями насчет своей способности жить по этим правилам, точно так же хотела бы расширения круга собственных попутчиков. Но главное – в то время верилось, что это в самом деле соперничество, оно что-то решает, и в нем можно кого-нибудь победить или хотя бы убедить. Поэтому обозначить свое бегство от империи по тем временам было знаком и выбором не достаточным, но необходимым.
А потом все как-то враз прояснилось. Пресловутые печеньки на Майдане от Виктории Нуланд в своей непостижимой бессмысленности были прекрасны как историко-литературный образ: ничего, сверх сомнительной кондитерии, американцам бунтующей Украине предложить нечего. Как и кино про «Пять дней в августе», где Энди Гарсия был так вдумчиво отважен в роли Михаила Саакашвили: помощь сражающейся Грузии – это только кино, довольно, причем, бюджетное, про помощь сражающейся Грузии, и спасибо, что там ничего нет между строк про усталость от попыток хоть как-то урезонить страстного героя Энди Гарсия.
Тем более что в самих этих серых зонах по периметру империи геополитические ценности (как, впрочем, и многие из прочих) в массовом восприятии исключительно вторичны и инструментальны. Одна из модных армянских газет, зовя в упоительный полет в будущее, по четным дням недели выкидывает за борт российский балласт, а по нечетным с гордостью сообщает об очередных овациях, которыми российская публика удостоила армянского пианиста или борца. И это нормально. Россия, Запад, третья мировая война, Илон Маск со своими ракетами или хоть бунт машин – для обывателя все это имеет значение только с точки зрения того, как это отразится на ситуации в Карабахе или ускорит ли всемирное признание геноцида, возвращение Абхазии или прекращение войны в Донбассе, и свой Карабах, и Донбасс, свои мифы, табу и нарративы в нашей серой зоне у каждого свои.
Геополитическим гигантам тут уж не за умы бороться – отбиться бы от ненужных ожиданий одних и подозрений других. Кто-то скажет: а как же Майдан, Крым и Донбасс? Да, и это, и все тот же ответ: то, что раньше казалось идейным и политическим противостоянием, оказалось рефлексией людей, уверенных в том, что субкультура городских окраин может импортозаместить базовые политические навыки. То, что казалось принципом, выбором и знаком своего места в мире, окончательно превратилось в символ, и Никол Пашинян теперь может безболезненно декламировать любые тосты хоть в честь ОДКБ, хоть про вековую дружбу с Россией. К сути революции это отношения уже не имеет. Он даже может мягко попрекнуть ЕАЭС за ее бессмысленность, самым цветистым образом избегая этого слова, – не имея внятного экономического содержания, эта продленка для отстающих если и мешает Армении, то в процентах внешнеторгового оборота вполне терпимо.
Проблема не в том, что, скажем, армянскими инфраструктурами владеет Россия. Проблема в том, что эти инфраструктуры, как ракушечником, обрастают инфраструктурами местных интересов и бизнесов, с продолжениями (или началами – это уже не имеет никакого значения) в Москве или вместе с Москвой в каких-нибудь офшорах. Что эта постсоветская модель «псевдоимперии-псевдоколонии» не будила в армянской власти сомнений в ценности всех этих бизнес-начинаний. И уж тем более, в создании собственной экономики. Ведь никакие газпромовские трубы не мешают Еревану, если он это пожелает, выстраивать свои отношения с тем же Тегераном. Не говоря, кстати, о том, что никакой «Газпром» не заставлял продавать газ населению Армении намного дороже, чем он закупался у России. Никакой «Интер РАО» не мешал Еревану развивать собственную энергетику, и, если первые договоренности Пашиняна с итальянцами о строительстве новых электростанций рассчитаны на стратегическое продолжение, договоренности с Россией на эту тему тоже вполне достижимы. И, судя по тому, что Ереван в рамках вполне пока пиаровской борьбы с олигархами отнимает у одного из самых могущественных из них, да еще и считающимся российским, линии электропередач, Москва пока не склонна драматизировать потери своих клевретов.
В общем, колониальный стиль – одна из самых взаимовыгодных и веками отлаженных технологий отношений между элитами условной империи и ее условной провинции, и не более того. Когда раньше, в поисках места в новом мире, бывшие братья бежали от России, было осознание того, что пока по нашим общим, как железнодорожная колея шириной 1520 миллиметров, капиллярам в провинцию идут зараженные деньги, любые антибиотики – пустая трата денег и надежд. Но теперь и это перестает быть поводом к громким геополитическим декларациям. Других денег нет, и, если речь об Армении, нет и других инфраструктур, и изъятие ЛЭП у Самвела Карапетяна, известного по бренду «Ташир», - скорее, локальная удача. В этом плане есть еще немало места для антиолигархического маневра, но этого мало.
В отличие от былых времен, лечение от имперской инфекции – не уничтожение старого зараженного кровотока, а создание системы для нового, свежего, чистого и вытесняющего. В который пойдут не кредиты, которые разворуют, не помощь богатых армян, которые и не заметят, в какой иссушенный песок они утекли, а реальные инвестиции, которые только и позволят соскочить с замкнутого круга, и перехитрить Россию.
Успех первого киевского Майдана был, в частности, обусловлен тем, что в украинской элите появилось достаточное количество людей, для которых независимость выглядела более эффективной бизнес-средой. В том числе и потому, что все ниши, связанные со стеклянными бусами, были давно безнадежно заняты. Неуспех Майдана был связан с тем, что, во-первых, часть революционеров счастливо обжили эти же ниши, едва они освободились, а, во-вторых, даже обретенная независимость оказалась инфицированной прошлыми нравами. Но главное то, что, в-третьих, – неинфицированной этими нравами зоны к нужному моменту не оказалось, и по причинам, обозначенным выше, никому она не потребовалась и после революции. Вполне, как мы знаем, антикремлевской.
Империя – это не центурионы в мятом камуфляже. Империя – это система соблазнов, и винить ее в этом бессмысленно. В истории провокации с библейских времен ответственность несет не дающий, а надкусывающий. Если у армянских победителей есть ослепительная концепция, совершенно не важно, выйдет Армения из ЕАЭС или будет по любому торжественному поводу на парадах что-нибудь танцевать под «Калинку-Малинку». А если нет, то хуже все равно не будет. «Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться...» От имперских соблазнов – на что-то отвлекшись, забыл, наверное, добавить Владимир Ильич.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
