Когда отзвучали уже, кажется, все, даже самые запоздалые комментарии к признанию более двух недель назад Сирией независимости Абхазии и Южной Осетии, небезынтересно будет, думаю, их обобщить и проанализировать. На фоне фанфар с одной стороны и возмущенных эскапад вперемешку с язвительностью («их признают одни изгои!») с другой мне трудно было не согласиться в очередной раз со взвешенным мнением известного российского политолога Сергея Маркедонова – что не надо ни преувеличивать, ни приуменьшать значение данного события.
Запомнился разговор с одним молодым коллегой, с которым мы встретились на улице буквально спустя полчаса-час после торжественного собрания 29 мая в Сухуме, на котором было объявлено об этом признании. Диалог примечателен тем, что, по сути, у нас с ним был один и тот же взгляд на ситуацию, и – так порой бывает – мы вполне могли произнести свои реплики один вместо другого. Я тогда вздохнул: «И все же после России у нас пока нет ни одного, что называется, полноценного признания. В Венесуэле затянувшийся тяжелый кризис, и они с Никарагуа слишком далеко. В Сирии – затянувшаяся гражданская война...» На что мой собеседник пожал плечами и сказал: «Ну, а что делать? Таков современный геополитический расклад. Мы же прекрасно понимаем, что они признали потому, что им нечего терять в отношениях с Грузией, а главное – с коллективным Западом».
И впрямь: конечно, если бы это зависело от пожеланий граждан Абхазии, мы бы наверняка захотели, чтобы следующими нас признали такие государства, как Германия, Франция, Италия, Великобритания, Китай, США и так далее. Ну, или в какой-то другой последовательности, какая разница... Но отдаем себе отчет в том, что «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Или хотя бы до признания Грузией, как, собственно, всегда обычно и бывало в мировой практике: признает бывшая метрополия – признают и все остальные страны...
В данном случае ни для кого, разумеется, не является секретом решающая роль, сыгранная Российской Федерацией, которая, являясь «патроном» частично признанных РА и РЮО, на протяжении последних лет оказывает правительству Башара Асада огромную помощь, прежде всего военную. Наличие в Сирии абхазской диаспоры, поддерживающей отношения с исторической родиной, – тоже определенный фактор, но аналогичный фактор в Турции, где эта диаспора намного многочисленней, отнюдь не дает оснований предполагать, что Анкара может последовать тут примеру Дамаска, – отношения со своим северо-восточным соседом Грузией ей гораздо важней.
Относительно того, что не нужно преуменьшать значения данного признания. Прежде всего, в Абхазии, как и в России, не теряют надежды, что положение в Сирии в ближайшее время стабилизируется (ведь наступил же, в конце концов, мир в соседнем Ливане, где когда-то тоже долго бушевала гражданская война), причем наступит именно под властью действующего правительства, которое адыго-абхазская диаспора там традиционно поддерживает.
«Абхазия планирует экспортировать в ближневосточную страну питьевую воду, вина, чачу, коньяк, мед, фундук, а импортировать оттуда лекарства. Также нас интересуют поставки фиников и различных круп, которые у нас пользуются большим спросом», – сообщил ТАСС премьер-министр Абхазии Геннадий Гагулия, в прошлом году побывавший в Дамаске в качестве тогда еще президента Торгово-промышленной палаты Абхазии на международной выставке.
По словам в одном из интервью посла по особым поручениям МИДа Абхазии Инара Гицба, который является одновременно исполнительным секретарем Всемирного абхазо-абазинского конгресса, признание Сирии открывает новые возможности прямого диалога при решении консульских вопросов, замене паспортов репатриантов, которые все еще остаются гражданами Сирии, или же сохранения сирийского гражданства.
Но, пожалуй, не менее этого прагматического результата признания, на который в Абхазии надеются, был важен чисто эмоциональный посыл. Абхазское общество после немалого количества лет внутренних передряг и «паузы» в признаниях ее независимости государствами-членами ООН психологически весьма нуждалось в таком объединяющем всех позитивном событии. Это можно уподобить и вчерашнему всплеску радостных эмоций болельщиков футбольной сборной России после ее победы 5:0 в стартовом матче домашнего чемпионата мира над сборной Саудовской Аравии. Все прекрасно понимают, что этот успех над довольно слабым противником еще не гарантирует России даже выхода из группы, но приятно же, черт возьми! Так и здесь: для наблюдателей ясно, что это признание отнюдь не повлечет за собой цепь других признаний в ближайшем будущем, как наивно представлялось многим у нас в конце нулевых годов, но ведь приятно, что ни говори. И важно, что эта тенденция признания обратного хода не имеет. Можно, кстати, долго спорить на тему, отказались ли от своих признаний крошечные островные Вануату и Тувалу, МИД Абхазии утверждает, что нет, но при любом варианте – это не те государства, позиция которых на международной арене «делает погоду».
В Российском институте стратегических исследований произошедшее прокомментировали в СМИ так: если одна лишняя страна признает независимость, то это, скорее, важный символический жест, показывающий, что процесс международного признания продолжается.
Любопытным образом этот взгляд совпал и с комментарием в СМИ известного грузинского политолога Мамуки Арешидзе:
«Само по себе признание Сирией ситуацию не меняет, но для нас важна тенденция, а тенденция, естественно, неприятная. Вот с этой тенденцией надо бороться. Сирия для нас не столь важная страна, чтобы мы очень огорчались по этому поводу, а по поводу тенденций, конечно же, огорчаться стоит».
Позитивное восприятие доброжелателями Абхазии и Южной Осетии произошедшего 29 мая и негативное их недоброжелателями – явление абсолютно естественное, находившее нередко выражение в сугубо ритуальных заявлениях. Но некоторые высказывания вызывали, мягко говоря, недоумение и выглядели самохарактеристикой их авторов.
Показалось, например, забавным то место в письме министра иностранных дел Грузии Михаила Джанелидзе, опубликованном на веб-сайте Атлантического совета США, где он отмечает, что «режим Асада по указке России признал оккупированные территории Грузии независимыми государствами» и «в Грузии считают, что эта провокация является ответной реакцией России на 100-летие обретения Грузией независимости от Российской империи». Не будем акцентировать внимание на том, что в 1918 году Российской империи уже не существовало, главное – в другом. Господину министру, наверное, кажется, что весь мир только и делал, что обсуждал эту эпохальную дату... Между тем в Абхазии признание ее Сирией, хоть и оказалось приятным сюрпризом, но особо никого не удивило; и обмен визитами представителей властных структур в прошлом году, и переписка глав государств, и многое другое в последние годы показывало, что дело к тому идет.
Неожиданным образом нечто созвучное грузинскому министру выдал, говоря о признании Сирией Абхазии и Южной Осетии, в передаче «Особое мнение» на «Эхо Москвы» популярный в России политолог Максим Шевченко:
«...Происходит шаг, который явно Грузией будет воспринят как очередной антигрузинский демарш России. О чем это говорит? Неужели Россия постоянно тупо и примитивно хочет ссориться с Грузией, топтать Грузию? Нет. Есть определенные лоббистские силы, которые подталкивают Россию к этой антигрузинской политике, абсурдной, на мой взгляд».
Затем он добавляет:
«В данном случае это армянское лобби... Кто делает Грузию врагом России на Кавказе? Кто постоянно Грузию выталкивает в объятия НАТО, в объятия США? Кто проталкивает эту версию, что у нас единственный оплот на Кавказе – это Армения?»
Завихрений в голове и речах господина Шевченко в последнее время наблюдается много. Это – одно из них. С чего взял, где услышал, что Москва отказалась от продвижения по всему миру идеи признания независимости Абхазии и Южной Осетии? Или что сама она собирается отзывать свое признание? Развивать торговые и иные взаимовыгодные отношения с Грузией – это одно, а отзывать «по просьбе Тбилиси», дабы не продолжать «топтать» ее, свои признания РА и РЮО, выводить с их территории военные базы – это означало бы во всеуслышание дать добро на геноцид абхазов и южных осетин. И почему же, когда в конце нулевых Никарагуа и Венесуэла заявляли о своих признаниях, Максим Шевченко не призывал Кремль перестать «топтать Грузию»?
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
