Уже не первый год Южная Осетия выступает в качестве российского оффшора, через который проходит часть сотрудничества с республиками Донбасса и Крымом в обход западных санкций. Прежде всего, это российский банковский сервис, оформленный как югоосетинский, и российские предприятия, оформленные как югоосетинские юридические лица.
Но, подчеркивает научный сотрудник Института экономики РАН Александр Караваев, это улица с двусторонним движением: в этой посреднической миссии предусмотрен и югоосетинский интерес.
Взять хотя бы договор с Крымом о строительстве сети фирменных магазинов Южной Осетии. Это не значит, что в этих магазинах нужно торговать исключительно югоосетинской продукцией. Это означает, что любая продукция, которая будет в них продаваться, будет считаться как югоосетинская. То есть Россия предоставляет Южной Осетии неформальную квоту на получение прибыли в Крыму. История, между прочим, не новая, говорит Александр Караваев:
«Если мы возьмем отношения внутри ЕАЭС, то, допустим, по линии Киргизии много очень товаров идет чисто китайских – в серой экономической зоне. Это, условно, такая серая квота. Какой-нибудь текстиль из Китая поступает на российские фабрики для дальнейшего пошива как киргизский текстиль. В официальной статистике он отражается так же, как по документам, но по факту мы имеем дело с серой теневой экономикой. Вот таких маленьких элементов, связанных через Южную Осетию, может быть достаточное количество.
– То есть это как бы возвращение республики к временам транзита, только масштабы могут оказаться куда солиднее, если учитывать население Крыма и Донбасса?
– То, что это начинается с такой неопределенной серой посреднической деятельности с не вполне легальным статусом, – на это просто закрывают глаза, потому что это старт для регионов, которые находятся в объективно сложных политических условиях, но главное – в объективно сложных условиях отсутствия какой-либо производственной или промышленной экономики, за исключением микрорегиональной. Как вывести такую экономику на более крупный масштаб? Это возможно только путем допинга. Да, лучше, наверное, применить такую аналогию – это экономический допинг: неофициальный, нелегальный… Но все это делают, все понимают, для чего это делается, – чтобы получить результат».
По сути, это такая теневая франшиза, которую Россия выделяет Южной Осетии – готовую схему заработка. Выделяет, если угодно, как стартовую возможность или как премию за оффшорные услуги.
Наверное, эта история должна была заинтересовать как минимум тех активных товарищей, которые преуспевали во времена транзита и Эргнетского рынка. Более того, она даже лучше, чем транзит, потому что налоги минимальные, франшиза «крышуется» на государственном уровне. Хотя, конечно, тема зарегулирована, и чтобы принять в ней участие, очевидно, необходимо благословение руководства, нужно, чтобы вас к ней допустили. Впрочем, как и в любом другом деле… Местные люди к этому привыкли, поэтому одной лишь зарегулированностью нельзя объяснить отсутствие оживления по поводу новых возможностей.
Наблюдающие за республикой эксперты называют одну из возможных причин такой пассивности: югоосетинские элиты сосредоточены на освоении российской помощи. Вот уже десять лет, как деньги приходят прямо в Цхинвал, и нет нужды гоняться за ними по заграницам, выстраивать какую-то логистику, выяснять отношения с партнерами. Даже все нынешние программы развития бизнеса – это тоже освоение целевых российских траншей.
Кроме того, местная бюрократия не рассматривает бизнес как кормильца – и без него Россия наполняет бюджет. Поэтому нет ничего удивительного в том, что элиты не горят желанием проводить какую-то разъяснительную работу среди предпринимателей, тратить на них время и энергию. А без этих разъяснений и поддержки люди сами не смогут реализовать новые возможности, считает югоосетинский блогер Алан Парастаев:
«На транзите зарабатывали, тогда тоже производство не особо развивалось, но люди работали: вкладывали деньги, брали кредиты, рисковали… Но при этом они знали, что возьмут столько-то денег, купят в России бензин, привезут его на Эргнетский рынок и продадут за такую-то сумму. То есть им было ясно, как все это работает. А сейчас не ясно. Несмотря на то что подписано очень много разных договоров, даже, мне кажется, чересчур они углубляются в конкретные направления – сельское хозяйство, производство и так далее. Но люди просто во все это не верят, они боятся, что завтра какое-то указание будет сверху и их продукция подпадет под запрет – уже не раз так бывало. Нет уверенности».
В результате все эти экономические договоры, в том числе и с Россией, пока лежат мертвым грузом. Правда, было одно исключение – это сборка китайских мотоциклов на складах Минобороны с последующим экспортом в Россию, в бытность министром обороны Валерия Яхновца. Надо сказать, проект начинался успешно, практически беспошлинный импорт техники сулил значительную прибыль.
В апреле 2014 года прошла первая презентация югоосетинских мотоциклов в «Мото-Альянсе» – сети магазинов мототехники в Москве и Московской области. Как рассказывали тогда мои источники, на очереди было производство оливкового масла на той же военной базе. Увы, бизнес был свернут из-за сокращения югоосетинской армии и передачи военной части оборонному ведомству России.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
