Сегодня парламент Южной Осетии единогласно утвердил за президентом статус Верховного главнокомандующего и поднял предельное воинское звание с генерал-лейтенанта до генерал-полковника. Указанные инициативы вызвали множество вопросов на фоне того, что югоосетинская армия фактически ликвидирована по итогам интеграционного соглашения с Россией.
Спикер югоосетинского парламента Петр Гассиев так объяснил необходимость этих нововведений. По его словам, главнокомандующим может быть и министр обороны, а статус Верховного главнокомандующего необходимо закрепить в конституционном законе за президентом страны. Что касается необходимости поднять предельное звание с генерал-лейтенанта до генерал-полковника, то здесь тоже все просто. Инициатор поправки к закону «О воинской обязанности» вице-спикер Сергей Харебов сказал:
«В российской армии звание генерал-полковника существует давно. На мой взгляд, неправильно, когда на встречах руководителей вооруженных сил Южной Осетии и России наш министр обороны может быть ниже по званию».
Со стороны все это выглядит довольно странно, если учесть, что вооруженные силы Южной Осетии – это почетный караул, оркестр, несколько офицеров и горстка солдат-срочников. В России, например, генерал-майор командует дивизией, корпусом, генерал-лейтенант – военным округом или отдельной армией, как в 2008 году 58-й армией командовал генерал-лейтенант Анатолий Хрулев.
А тут генерал-полковник! Согласитесь, как-то нескромно. Блогер и бывший омоновец Алан Парастаев вспоминает, что раньше югоосетинские командиры обходились чинами поскромнее:
«Это еще при Людвиге Чибирове было. Когда министру МВД Алану Парастаеву дали чин генерала (или он себе дал) – сколько смеха было. А про него говорят, что он был один из лучших министров внутренних дел и командовал большой по местным меркам структурой, когда не было российского признания, не было ничего, милиция была вторая армия, если не первая. Помню сразу после войны в 1993-1994 годах, объединили МВД, Минобороны и КГБ в одну структуру, командовал ею Вячеслав Багаев – по званию он был не выше полковника, по-моему, даже подполковник. Что я хочу сказать по поводу сегодняшних поправок: если это им помогает, то пусть хоть фельдмаршалом называют. Если это помогает главному – укреплять нашу оборону, то пусть…»
Для сравнения, например, в бывших советских республиках, а ныне независимых государствах Литве, с населением в три миллиона, двухмиллионной Латвии и Молдове с ее тремя с половиной миллионами населения высшее воинское звание – генерал-лейтенант, правда, в Молдове он называется корпусный генерал.
Даже в Израиле – ядерной державе с ее мощной военной инфраструктурой, с армией численностью 720 тысяч человек высшим воинским званием является генерал-лейтенант.
В небольших государствах командиры еще скромнее. Например, в Люксембурге с населением в шестьсот две тысяч человек, самый главный командир – генерал-майор. А в Лихтенштейне, где численность населения почти 40 тысяч, т.е. сопоставима с постоянным населением Южной Осетии, и где, как и в республике, отказались от собственной армии, ограничившись небольшими легковооруженными подразделениями для поддержания внутреннего порядка, высшее воинское звание – гаупман, что соответствует капитанскому чину.
Я спросил у бывшего министра обороны республики Олега Тезиева, что он думает по поводу сегодняшних поправок. Выяснилось, что он услышал об этой новости от «Эха Кавказа»:
Эхо Кавказа: Сегодня парламент наделил президента званием Верховного главнокомандующего
Олег Тезиев: Верховного главнокомандующего чем?
– Вооруженными силами.
– Чьими вооруженными силами?
– Южной Осетии…
– А у нее нет вооруженных сил.
– А еще сегодня парламент поднял высшее воинское звание до генерал-полковника...
– Ух, ни хрена себе! Это очень смешно! Очень смешно – эти вот генерал-полковники, которые ничего не окончили и ничем не командовали, и вдруг генерал-полковники.
– То есть вы считаете, что не стоило этого делать?
– Конечно, не стоило. Армия – это больной вопрос для Южной Осетии. То, что они вытворили, никуда не годится, – ликвидировали армию Южной Осетии, а теперь начали себе генерал-полковников присваивать».
В самом деле, ситуация щекотливая. Югоосетинское общество крайне болезненно пережило ликвидацию югоосетинской армии, которая на протяжении четверти века была гарантом их безопасности. Люди винят в этом парламент, который в 2015 году протащил новый интеграционный договор с Россией, одним из пунктов которого была ликвидация армии.
По мнению югоосетинских экспертов, некоторой компенсацией произошедшего могла бы стать работа с резервистами. Предлагались разные модели, в том числе швейцарская, когда каждый мужчина призывного возраста – это воин, приписанный к своей части, вооруженный и обмундированный. Но не сложилось.
А теперь, говорит Алан Парастаев, желание югоосетинского министра обороны выглядеть на равных с российским командованием вполне понятно, но лучше бы эту затею отложить до окончания парламентских выборов, не стоит дразнить людей:
«Вот сейчас навстречу мне старушка коров своих ведет. Я ей скажу эту новость, и она начнет возмущаться: «Армии нет, а генералов все больше!» Вот для чего это надо было делать? Еще предвыборные дебаты предстоят, оппозиция еще есть, и они на этом будут играть. Зачем давать ей возможности?»
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
