Сегодня в Ново-Афонском монастыре собрался Совет Священной митрополии Абхазии для обсуждения ситуации и принятия решения по обращению к патриарху Кириллу. О том, к чему пришли стороны и какой выход из сложившейся ситуации возможен, рассказывает председатель Совета СМА Дорофей (Дбар).
Елена Заводская: О. Дорофей, в своем вчерашнем обращении вы говорили о том, что у вас в субботу была очень сложная ситуация. Не могли бы вы пояснить, что произошло и каким образом это повлияло на ее развитие?
Архимандрит Дорофей: Духовенство Сухумо-Пицундской епархии находится на территории монастыря уже третью неделю. Мы дали им кельи, и они живут здесь. Вначале они просто сидели, потом стали служить у больших врат собора. В субботу они уже зашли внутрь храма, это было около 12.00. Мы уже поняли, что они намерены совершить богослужение внутри собора. Разумеется, они об этом никого не спрашивали. Мы совершили вечернюю службу, возглавил ее я, присутствовали мои прихожане, служба шла в течение часа. Они в это время сидели на стасидиях. По завершении нашего вечернего богослужения я увидел, что о. Виссарион и еще несколько человек из духовенства направляются в алтарную часть собора. Я понял, что это – начало самовольного богослужения. Я попросил о. Виссариона не делать этого, не создавать проблему, не провоцировать друг друга. Мы находимся в храме, и это просто непозволительно. Все это перешло в дискуссию, мы с о. Виссарионом вышли из собора, часть духовенства там осталась. Когда я уже вышел из собора, то увидел огромное количество людей, которые к этому времени прибыли. Это были наши прихожане и жители Нового Афона. Я попросил всех не вести на территории монастыря этот эмоциональный спор, который там начался, не кричать на территории монастыря. И практически в течение двадцати минут мне удалось всех вывести из внутреннего двора монастыря на уличную часть. В этот момент пришла группа людей, которые поддерживают о. Виссариона, и начался очень эмоциональный разговор в алтарной части собора. Я подошел туда и сказал, что это все-таки монастырь, попросил не делать этого, если надо, мы можем сами поговорить с о. Виссарионом. На это последовали эмоциональные выкрики, я просто отошел в сторону. Затем стало приходить еще больше людей, эта информация быстро распространилась. И тогда представители общественности Афона меня попросили обсудить, что возможно в этой ситуации сделать.
Е. З.: Вам удалось в итоге к чему-нибудь прийти? Был ли предложен какой-то выход?
А. Д.: В связи с тем, что я в любом случае, какой бы расклад не был, не буду ни в чем каяться, никаких покаянных писем никому писать не собираюсь, включая святейшего патриарха Московского. Эта моя позиция совершенно четкая, она не менялась, и не потому, что я такой упрямый и несговорчивый. Дело в том, что мы все хорошо знаем предысторию моего запрещения. Она не имеет никакого отношения ни к канонам, ни к правилам, ни, тем более, к каким-то поступкам личностного характера. В чем, собственно говоря, мне каяться? В том деле, ради которого мы семь лет здесь все это делаем и все это вынесли? Этого не будет!
В конечно итоге, мы пришли к следующему. Кто-то из присутствовавших, кажется, со стороны администрации Нового Афона, предложил отцу Виссариону принять хотя бы такой вариант: оставить отца Дорофея в покое и обратиться к патриарху Кириллу. Если нужно, пусть это обращение поддержит наше правительство. И написать, что, понимая всю сложившуюся ситуацию, мы вас очень просим приостановить запрет на священнодействия о. Дорофея, который был наложен в 2011 году и продлевался три раза, последний – летом прошлого года.
Почему это важно? Потому что отец Виссарион все время ссылается на то, что он готов послужить со мной, но не может в силу того, что я запрещен Русской церковью. Я же всегда готов с ним сослужить, чтобы вы понимали. И если эта сторона будет решена, тогда никаких проблем у нас нет. И отец Виссарион на это предложение согласился, он сказал, что можно попробовать такой вариант, хотя он и не совсем уверен в положительном разрешении этого вопроса. Он согласился с предложением в понедельник пойти к президенту с представителями общественности Нового Афона и с отдельными представителями Сухумо-Пицундской епархии, чтобы обсудить этот вариант.
Е. З.: Если можно, поясните, пожалуйста, что было на этой встрече с президентом? Насколько это возможно, конкретизируйте.
Мы ждем ответа из Москвы. Если придет положительный ответ из Москвы, значит, мы вместе служим здесь, в Новоафонском монастыре
А. Д.: Я говорю со слов там присутствовавших, как вы понимаете. Это тоже очень долго обсуждалось – ну, с отцом Виссарионом все очень долго обсуждается, как вы понимаете, там быстрых и конкретных решений не бывает. Я забыл вам уточнить еще один нюанс. Наша договоренность была, если буквально и очень точно выразиться, следующего характера: составляется это обращение, если его подписывают отец Виссарион и президент нашей страны, это обращение направляется к патриарху Кириллу, а отец Виссарион уходит из монастыря. И мы ждем ответа из Москвы. Если придет положительный ответ из Москвы, значит, мы вместе служим здесь, в Новоафонском монастыре. Если же придет отрицательный ответ, тогда мы будем понимать, что источники и причины нашего разделения находятся не на территории Абхазии. И ни я, ни отец Виссарион, ни, тем более, наша паства в этом не виноваты. Вот такое было решение.
Но в ходе обсуждения данного предложения у президента разговор пошел немного в другом русле. Изначально так ставился вопрос, но это не нашло поддержки, насколько я понял, главным образом, со стороны отца Виссариона. Он начал говорить о том, что готов подписать такое письмо, и президент подтвердил, что он готов подписать такое письмо, но ждать ответа не нужно, что он намерен и желает 5-6 числа – это праздник Вознесения Господня – послужить в пределе собора святого Пантелеймона, не ожидая никакого ответа из Москвы. Вот эта ситуация, конечно, нами не оговаривалась, и она, с моей точки зрения, немного провокационная. Это все равно попытка реализовать те цели, которые были поставлены перед собой духовенством Сухумо-Пицундской епархии.
Е. З.: Если можно, проговорите эти цели…
А. Д.: Всячески добиться возможности служить в главном соборе, показывая, главным образом, Московской патриархии, что отец Виссарион и его духовенство, которое сюда пришло, теперь хозяева Ново-Афонского монастыря. А мы здесь временно и должны будем покинуть эту обитель. Он тогда совершенно четко говорил: «Новоафонский монастырь – наш, потому что Сергей Миронович Шамба подписал указ в 2010-м году о передаче сорока храмов, в том числе Новоафонского монастыря, Сухумо-Пицундской епархии Абхазской православной церкви».
Но я уже устал объяснять, что это все передавалось незаконно, потому что тогда Сухумо-Пицундская епархия, возглавляемая отцом Виссарионом, была общественной организацией, не было закона о религии в Абхазии. Он был принят в 2013 году; после принятия закона мы прошли регистрацию, пройдя экспертную комиссию. А отец Виссарион не прошел никакой экспертной комиссии, просто по определенному указанию получил новую регистрацию. И со стороны департамента охраны памятников культурного наследия были проблемы по поводу передачи этих объектов, потому что не было акта принятия и ответственности одной и второй стороны и т.д. Ровно три года назад мы целый пакет документов передали в Генеральную прокуратуру Республики Абхазия с тем, чтобы там разобрались в законности этого акта 2010 года, в законности или незаконности нашего нахождения в этом монастыре и в законности и незаконности претензий отца Виссариона.
Е. З.: Какой результат? Что ответила вам Генеральная прокуратура на ваше обращение?
Наши госструктуры не разбираются ни в законности этих актов, ни в правомочности этих решений, и сколько они это будут тянуть, столько этот вопрос не будет решаться
А. Д.: Генеральная прокуратура ответила нам: идите в суд и судитесь. Если бы тогда Генеральная прокуратура разобралась, как нужно, и государство бы этому содействовало, сегодня у нас этого кризиса не было бы. Потому что точки над «i» были бы расставлены, и мы, и отец Виссарион понимали бы, кто из нас имеет право здесь находиться и как нужно использовать этот объект. Если бы тогда разобрались, то всей этой проблемы, о которой мы с вами сегодня переживаем и будем еще очень долго переживать, не было бы. Но, к сожалению, наши государственные структуры не разбираются ни в законности этих актов, ни в правомочности этих решений, и сколько они это будут тянуть, столько этот вопрос не будет решаться.
Е. З.: Отец Дорофей, что послужило причиной срочного созыва сегодня Совета Священной митрополии, и если можно, что вы обсуждали?
А. Д.: У нас коллегиальный институт. Я не могу принимать никаких решений самостоятельно, не обсудив с членами Совета тот или иной вопрос. И, соответственно, если вчера были приняты рекомендации у президента в присутствии представителя общественности, отца Виссариона и т.д., и я получил эти решения, безусловно, я должен был это обсудить сегодня с членами Совета и принять окончательные решения по данным соглашениям, которые были достигнуты в субботу и вчера.
Е. З.: Что это за рекомендации?
А. Д.: Рекомендации, которые мы сегодня приняли здесь, были следующего характера: во-первых, мы всецело одобряем обращение на имя патриарха Кирилла, если его готовы подписать президент и отец Виссарион. Дело в том, что уже летом прошлого года мы готовили такой документ, но только на имя архиепископа Майкопского и Адыгейского Тихона. В разработке этого документа принимали участие представители отца Виссариона и мои представители. Документ был согласован с двух сторон, хотя отец Виссарион то говорил «да», то говорил «нет». Этот текст должен был поступить туда. Для этой цели направили отца Василиска с их стороны и отца Давида с нашей стороны. И отец Давид, и отец Василиск находились уже в аэропорту для вылета в Майкоп, чтобы отвезти этот документ. В нем речь шла о том, что духовенство Сухумо-Пицундской епархии просит снизойти к сложившейся ситуации и не осуществлять церковного суда надо мной и над отцом Андреем, приостановить действие запрещения, с тем, чтобы мы могли вместе уже решать вопрос нашего единства и, главное, сослужить. Вот с таким обращением они ехали, но в аэропорту им сообщили, что их не примут, и этот документ у нас просто остался без всякого дальнейшего хода и действия.
Мы поддерживаем решение обратиться непосредственно к патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, если с этой просьбой обратятся отец Виссарион и президент нашей страны
И мы решили, что он должен стать базовым, просто сейчас меняется адресат. Мы все прекрасно понимаем, что архиепископ Майкопский и Адыгейский так повел себя потому, что, наверное, были соответствующие указания из Московской патриархии, из Москвы. Поэтому мы поддерживаем решение обратиться непосредственно к патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, если с этой просьбой обратятся отец Виссарион и президент нашей страны. Мы сегодня одобрили снова этот текст, внесли какие-то коррективы, и с этим текстом наши представители и представители общественности Нового Афона сейчас поехали к президенту. Мы ждем ответа на это наше предложение.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
