То, что главным политическим событием Абхазии, да и вообще главным событием ее жизни в минувшем году станут очередные президентские выборы, было предельно ясно еще до его начала.
Но, как известно, политическая оппозиция во главе с партией «Амцахара» (следуя, впрочем, примеру своих предшественников на оппозиционном поприще в годы президентства Александра Анкваба) проявила нетерпение и пошла на штурм властных бастионов задолго до этого срока, начиная с призывов весной 2016-го к проведению референдума о досрочной отставке президента. Причем выступления оппозиции с требованием досрочных президентских выборов продолжались до начала 2019-го включительно. И тут применительно к нынешней абхазской оппозиции приходит в голову известная строчка из раннего Владимира Высоцкого в песенке незадачливого конькобежца: «Я на десять тыщ рванул, как на пятьсот, – и спекся!»
А еще мне запомнился эпизод, когда где-то осенью 2018-го встретился я в городской маршрутке с одним бывшим вице-премьером правительства Абхазии (да, да, не удивляйтесь, есть у нас и такие бывшие вице-премьеры, которые ездят на общественном транспорте), и он изрек: «А ты знаешь, что, как ни смешно, Хаджимба, наверное, снова победит на выборах». А потом еще раз повторил ту же фразу, решив, видимо, что я не расслышал его или не понял и не оценил его юмора. Но мысль была совершенно понятна: многие тогда отмечали, что, несмотря на весьма низкий рейтинг действующей власти, провал многих ее предвыборных обещаний и потери в ее рядах (уход из властных структур ряда бывших соратников Рауля Хаджимба), основная оппозиционная сила, противостоящая ей, в лице партии «Амцахахара» и ее союзников, отнюдь не выглядела и тогда уже сплоченной и отмобилизованной.
И, тем не менее, когда в январе 2019 года я попросил семерых экспертов высказать свое предположение, в каком порядке расположится тройка «призеров» вероятных кандидатов в президенты по итогам выборов (или первого тура выборов, если их будет два), шестеро из них были едины в том, что первые два места займут действующий президент Рауль Хаджимба и лидер объединенной оппозиции Аслан Бжания, причем мнения о том, кто будет первым, а кто вторым, разделились среди этих шестерых поровну. Седьмой же эксперт отдал пальму первенства Аслану Бжания, не включив Хаджимба даже в пару предполагаемых фаворитов.
В общем, наблюдатели ожидали и даже, если тут уместно это слово, предвкушали борьбу идей, программ, в том числе и встречу в теледебатах, двух этих основных претендентов на президентское кресло. Но все, как известно, пошло совсем не так, причем задолго до официального начала избирательной кампании, когда уже в середине апреля Аслан Бжания тяжело заболел, судя по всему – был отравлен. Сперва он был госпитализирован в Москве, потом вывезен на продолжительное лечение в Германию.
Политическая оппозиция, объединенная в Общенациональном движении по защите государственности, развернула между тем борьбу за то, чтобы перенести выборы на более поздний срок, до выздоровления Бжания. Апогея эта борьба достигла 17-21 мая.
При этом в какой-то момент, а именно в ночь на 21 мая, оппозиция, сторонники которой собрались у стен парламента, что называется, перегнула палку, перекрыв главную автотрассу республики в Гагрском и Очамчырском районах и организовав забастовку автотранспортников в Сухуме. Особенно не понравилось интернет-пользователям перекрытие трассы: а простые граждане, мол, которым жизненно важно, может быть, куда-то поехать, в чем провинились? И уже утром оппозиция разблокировала трассу. А поздно вечером того же дня, после переговоров с представителями оппозиции, президент страны Рауль Хаджимба согласился с переносом выборов на месяц позднее ранее намеченной даты, на 25 августа. 22 мая парламент принял соответствующее решение. Это был в общем-то компромисс, позволивший сторонам выйти из конфликтной ситуации «без потери лица». Месяц – это был максимально возможный срок переноса выборов, при котором не нарушались конституционные положения о президентских выборах. Но достаточно ли было его для выздоровления Бжания? И вообще, какой срок для этого был достаточен? Об этом никому заранее не было известно… В реальности Аслан Георгиевич вернулся в Абхазию на несколько дней, прервав курс реабилитации в Москве, только 17 декабря.
Чтобы закончить эту тему, выскажу мысль, что догадки строятся и долго еще будут строиться, но вряд ли мы когда-нибудь доподлинно узнаем имена заказчиков или заказчика и исполнителей этого отравления – такие преступления обычно не раскрываются. В том же, что это именно отравление с целью устранения конкурента перед выборами, никто сегодня не сомневается – по крайней мере, публично о таких своих сомнениях даже его политические противники уже не заявляют.
Конечно, все это ужасно. Я не любитель, впрочем, как некоторые, всякий раз, когда происходит нечто такое непотребное, заламывать руки и выдавать вариации на тему известной фразы Станислава Ежи Леца: «Когда я думал, что уже достиг дна, снизу постучали». Сравнивать «ужасы-ужасы» разных лет можно бесконечно. А что, коллективное умопомрачение президентских выборов 2004 года, когда, в частности, судью Верховного суда заставили ночью говорить на телекамеру прямо противоположное вынесенному судом решению и думали, что этим все закончится, а бывшие однополчане, разведенные по разным политическим лагерям, были почти готовы стрелять друг в друга, – это было чем-то лучше? Короче говоря, нет смысла, по моему убеждению, сравнивать разные «углы падения» и «глубины дна». Но вот то, что 2019-й, как год президентских выборов в Абхазии, оказался совершенно непредсказуемым по сравнению с предыдущими такими годами, – это однозначно. Как и то, что в эти выборы нагло, дерзко и подло вторглась криминальная составляющая.
И вообще, выборы 2019 года были, если воспользоваться старой шуткой, отличными во многих отношениях. Отличными от других. И неестественно большим числом выдвинутых и зарегистрированных кандидатов в президенты – десятью, из которых непосредственно до голосования дошло девять. И нелепыми ситуациями, когда, например, кандидат в вице-президенты снимает свою кандидатуру, а кандидат в президенты (Астамур Отырба) целую неделю думает над заменой ему, а сообщает в ЦИК об этой замене уже вечером последнего дня, когда отведенное время для этого истекло. Ну, и последней нелепостью выборов стало то, что так называемое джентльменское соглашение, заключенное между всеми, как говорится, заинтересованными сторонами избирательного процесса перед вторым туром по толкованию статьи 19 закона о выборах президента, привело-таки к поствыборной судебной тяжбе.
Напомню ставший камнем преткновения абзац из этой статьи: «Избранным считается кандидат, получивший при повторном голосовании наибольшее число голосов избирателей, принявших участие в голосовании, по отношению к другому кандидату, при условии, что число голосов, поданных за кандидата, больше числа голосов, поданных против него, если в выборах приняли участие не менее 25 процентов граждан, внесенных в списки избирателей». А «голоса, поданные против него», – это голоса только поданные за другого кандидата или же плюс еще «против всех»? Логичнее выглядит второй вариант, так как зачем тогда надо было бы делать дополнение «при условии…»? Но, поскольку многих в канун второго тура настораживали многочисленные призывы к избирателям голосовать «против всех», а сторонники как Хаджимба, так и Квициниа верили, что за их кандидата проголосует больше, и те, и те решили подстраховаться. Да и всем вместе взятым не хотелось бесконечно затягивать избирательный процесс…
Но ведь был и другой вариант решения проблемы – собраться парламенту и внести соответствующие изменения в закон о выборах, чтобы было уже невозможно что-то оспаривать, просто убрать то самое «в случае, если…» Как внесли в минувшем году несколько других поправок.
И еще одно дополнение к теме президентских выборов – взятие под стражу в декабре одного из девяти бывших кандидатов в президенты Артура Анкваба, подозреваемого в похищении человека с целью выкупа. На «Эхе Кавказа» уже прозвучала мысль, что его следовало бы назвать человеком года в Абхазии со знаком минус. А ведь нашлось, между прочим, около двух тысяч избирателей, которые отдали ему свои голоса на президентских выборах. Конечно, можно сказать: они же не знали, что произойдет с ним далее. Да, но они знали, что он был не так уж давно осужден за стрельбу в человека и его ранение…
Ну, а в концовке года Абхазия была потрясена грохотом автоматных выстрелов на сухумской набережной, у ресторана «Сан-Ремо», унесших жизни троих людей, в том числе и юной официантки Доминики Акиртава. И здесь тоже переплелись криминал и политика. Целью киллеров в масках были двое «воров в законе». Затем, через неделю с лишним, 2 декабря, герой ДНР Ахра Авидзба, который приходится двоюродным братом одному из убитых авторитетов, собрал на главной сухумской площади митинг протеста против неудовлетворительного хода следствия и потребовал отставки руководства МВД и Генпрокуратуры. Отставка произошла в тот же день, но власть подчеркнула, что это решение принималось ею самой. Так или иначе, но после этого в обществе долго обсуждалось возмущенное видеообращение Ахры Авидзба к президенту страны.
Что касается расследования тройного убийства, оно в дальнейшем сдвинулось с мертвой точки. 15 декабря Сухумский горсуд арестовал на два месяца Демура Ахалая, а 2 января 2020 года – его родного брата Дато, которые подозреваются в совершении этого преступления. Оба они – уроженцы села Мыку Очамчырского района и бывшие сотрудники силовых структур. Дато Ахалая ранее работал в государственной службе охраны, был в составе личной охраны главы страны, Демур Ахалая до 2018 года работал в антитеррористическом центре и Службе госбезопасности. Третий подозреваемый – Эрик Чкадуа – объявлен в розыск.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
