В Абхазии продолжаются длинные новогодние выходные, и сегодня я хочу познакомить вас с еще одним обзорным материалом, в котором обращусь уже не к минувшему году, а ко всему времени, прошедшему с начала текущего века и текущего тысячелетия. Не так давно мы встретились с сухумской писательницей и публицистом Надеждой Венедиктовой, перечтя перед этим цикл статей под общим заголовком «Что век грядущий нам готовит?», который был опубликован в газете «Эхо Абхазии» в преддверии так называемого миллениума и в основу которого легли материалы «круглого стола» с нашим с ней участием.
Тогда, двадцать лет назад, весь мир готовился к этому знаменательному рубежу в истории цивилизации, но были, как говорится, разночтения: кто-то воспринимал, согласно законам математики, в качестве начала следующего века и тысячелетия 2001 год, а кто-то – 2000-й, ибо такова уж магия круглых цифр. Поэтому и растянулся тот цикл публикаций на довольно продолжительное время, чтобы устроить сторонников обоих представлений. Кстати, аналогичным образом многие и сейчас рассуждают о том, что мы вступили в третье десятилетие XXI века, любители же точности отмечают, что это произойдет только в 2021 году.
Первым делом при нашей встрече с Венедиктовой завязался разговор о том, что, как говорится, сбылось и не сбылось из того, что думали мы два десятилетия назад о будущем человечества. Кстати, не знаю, как для Надежды Юрьевны, но для меня подобные темы привлекательны возможностью отвлечься от текучки и суеты будней, как бы подняться над ними и попытаться увидеть жизнь нашу «с высоты птичьего полета».
Я заговорил о том, что двадцать лет назад мы в одной из публикаций упомянутого цикла предсказывали рост экономической мощи Китая, то есть эта тенденция прослеживалась уже тогда (но с первой строчки мирового рейтинга он США пока так и не оттеснил). Вместе с тем, хотя тогда уже существовали первые мобильные телефоны, как-то не представлялось, насколько массовым явлением они вскоре станут во всем мире и как это изменит наш быт. Интересно, что еще в начале шестидесятых годов прошлого века, младшеклассником, я смотрел по телевизору детскую передачу, где описывалось будущее, в котором люди общались по видеотелефону, но стационарному. Видеотелефоны воплотились в действительность спустя десятилетия в виде скайпа, но подлинную революцию в жизни людей произвели именно сотовые телефоны, о чем раньше фантасты и футурологи думали, мне кажется, куда меньше. По мнению собеседницы же, еще большую революцию произвел в мире интернет. Я согласился с ней. О «всемирной паутине» в конце 90-х годов я уже слышал, но в Абхазию интернет по понятным причинам пришел с опозданием, только к середине нулевых годов. Так или иначе, сейчас уже трудно представить человеческую жизнь без этих научно-технических новшеств. В этой связи я поделился таким наблюдением: в юные годы любил и сам фантазировать, и опрашивать окружающих на тему о том, в какую из минувших эпох предпочли бы жить, но вот сейчас такие опросы, похоже, потеряли смысл: ну кто из людей, по крайней мере молодых, согласится «переселиться» в прошлое и отказаться от своих привычных гаджетов, не говоря уже от бытовой техники, горячего душа, шампуней и других удобств современной жизни? Смотреть исторические костюмированные фильмы из эпохи античности или средневековья – это увлекательно, но самим там оказаться… Извините!
Потом я попросил собеседницу сформулировать то главное, что отличает ее представления о будущем двадцатилетней давности от сегодняшнего мироощущения, и она сказала:
«Ну, я, конечно, была настроена более оптимистично, потому что было хотя бы относительное равновесие в мировой политике. Многие думали, что, так сказать, демократия – это теперь магистральный путь человечества (смеется) и так далее. Во всяком случае, я бы, наверное, не поверила тогда, что достигнутые соглашения по ограничению ядерных вооружений будут «размываться» через 17-20 лет. Это, конечно, настораживает. То есть у меня не было того чувства опасности, которое присутствует сейчас, потому что мир стал менее стабилен, чем двадцать лет назад. Международный терроризм «вылез» на одно из первых мест. Во всяком случае, вот эта ситуация с ИГИЛ была чудовищной, и она четко показала, для меня, во всяком случае, что никто, ни одно государство, ни одна развитая демократия не должны лезть в жизнь другого государства. Эта история с Афганистаном… я как раз вчера об этом думала… Сначала СССР там совершил диверсию, сменил президента, начал встревать, потом американцы подкинулись на это, в общем, обе стороны нашпиговали Афганистан оружием. То же самое произошло с Ираком, куда американцы влезли. Все это и дало толчок к тому, чтобы образовался ИГИЛ. Потом все, что происходит сейчас в, условно говоря, западном мире, вызывает опасливую иронию.
– Я с тобой, конечно, во многом согласен. Добавил бы сюда следующее. Ты говорила о времени двадцатилетней давности, что это было недолгое время иллюзий, когда кончилось глобальное противостояние двух систем, а сейчас снова конфронтация. Но я думаю, что вообще таков закон человеческого мироустройства, что всегда будет какое-то противостояние. Да, нам не думалось, что Россия превратится для Запада в некоего изгоя, можно сказать… С другой стороны, у меня, в отличие от тебя, звучит тут нотка оптимизма, ибо сравниваю первые два десятилетия нашего века с теми, что были в двадцатом, девятнадцатом веках – Первая мировая война, наполеоновские войны… Сегодня мировыми войнами, слава богу, не пахнет. Да, все нестабильно, как всегда, да, уже в первый год XXI века случилась беспрецедентная террористическая атака на башни-близнецы в Нью-Йорке, но чего-то такого, что человечество в первой половине двадцатого века пережило, мне кажется, не будет. И нынешнее ирано-американское обострение – это тоже, думаю, лишь эпизод этой нестабильности, который все же не будет иметь каких-то далеко идущих последствий. Наверное, тут два фактора: все-таки учится цивилизация чему-то на таких ошибках, и второй – ядерное оружие действительно, что ни говори, сдерживающий фактор. А теперь что касается Абхазии. Смотри: когда мы сидели за чашкой кофе и разговаривали в девяносто девятом году… с одной стороны, была очень проблемная для нас международная ситуация, полная изоляция. Вплоть до санкций стран СНГ. И вообще было трудно какой-то просвет впереди увидеть. Но потом произошли серьезные изменения… С другой стороны, мы вряд ли тогда думали, что нас ждут такие внутренние потрясения, которые аукаются до сих пор, как события 2004 года, 2014 года. В первом случае чуть ли гражданская война не началась. Во втором – несогласные смирились с произошедшим, может, как раз памятуя про 2004-й, не желая доводить все до края».
Тут можно сказать, продолжил я, что в начале двадцать первого века современному поколению жителей Абхазии пришлось впервые в истории страны приобретать опыт демократического самоуправления, который не обходится без получения синяков и шишек и при этом не гарантирует полного исключения их в будущем. Точно так же, как признание Россией и еще несколькими государствами, входящими в орбиту ее влияния, независимости Абхазии отнюдь не гарантирует, что этот процесс в ближайшей перспективе будет продолжаться по нарастающей. А не станет ли вообще текущий век веком «геополитической амбивалентности», когда отдельные соседние регионы планеты будут жить как бы в разных реальностях? Абхазия в связи с этим оказалась еще и в транспортном тупике. Все менее вероятным представляется возобновление железнодорожного транзита через нее. Не говоря уже об активно обсуждавшейся в конце прошлого века идее прокладки кольцевой международной автотрассы вокруг Черного моря… Спросил Венедиктову, когда, по ее мнению, Абхазия перестанет быть транспортным тупиком, и она сказала:
«Я не вижу в Грузии какого-то здравомыслия по отношению к урегулированию конфликта, поэтому не думаю, что в ближайшие пять-десять лет…
– А двадцать?
– Ну, в двадцать, может быть, что-то произойдет… Не знаю».
Почему, кстати, мы решили продолжить наш разговор на тему «Что век грядущий нам готовит?» в канун именно 2020 года? Наверное, потому что прошел уже достаточно большой временной отрезок, чтобы можно было подвести «промежуточные итоги». А еще есть некая магия в этой цифре – две «двадцатки». Как, например, была в цифре «1961», которая одинаково читается как слева направо, так и справа налево.
Продолжая сопоставлять наше мировосприятие «тогда» и «сейчас», обратились к теме «Рождества Христова», которое, независимо от вероисповедания всех почти восьми миллиардов людей на Земле, является в мире отправной точкой летосчисления. Так вот, если двадцать лет назад «маятник» на постсоветском пространстве качнулся из одной крайней точки в другую и после десятилетий воинствующего атеизма подавляющее большинство атеистов и агностиков опасалось признаваться в своей нерелигиозности (такое было ощущение, что в ответ их «забросают каменьями»), то теперь ситуация изменилась. Во всяком случае, когда я читаю в Рунете комментарии ко многим публикациям на соответствующую тему, ясно вижу, что большинство их авторов придерживается атеистических воззрений.
А еще в ходе разговора двадцатилетней давности у нас возникла дискуссия о том, являются фашизм и коммунизм идеологиями вчерашнего дня, завершившими свое существование в двадцатом веке, или в будущем возможны рецидивы. Я придерживался последней точки зрения. И сегодня, опять же ориентируясь по постам в российской блогосфере, а также судя по рекордному подъему поклонения Сталину в РФ, вижу, что, к сожалению, был прав.
И уже после встречи с Венедиктовой я встретил в интернете публикацию, кратким пересказом которой хочу дополнить свою. 35 лет назад, накануне 1984 года, канадское издание The Star, впечатленное антиутопией Оруэлла «1984», попросило знаменитого американского фантаста Айзека Азимова написать статью-прогноз на 2019 год. Дело в том, что произведение Оруэлла было напечатано в 1949-м – за 35 лет до того. Журналистам показалось любопытным выяснить, как же изменится наш мир еще через 35 лет. Азимов тоже заинтересовался и дал свою версию развития событий. И вот сейчас, когда 2019-й уже закончился, мы можем судить, что сбылось и не сбылось из азимовских прогнозов.
Прежде всего, Азимов удивительно точно предсказал компьютеризацию, хотя в начале 1980-х в массовое развитие этой сферы мало кто верил. По его мнению, к 2019-му общество достигнет того уровня, когда попросту не сможет существовать без компьютеров, которые будут использоваться как в экономике и промышленности, так и в каждом доме. Это пророчество однозначно сбылось: сегодня ПК есть практически в каждом доме даже в странах третьего мира. Сбылось предсказание и про исчезновение некоторых профессий. До 2019-го уже отмер их ряд, например телефонисты и стенографисты, и ожидается исчезновение с рынка десятков других специальностей. Причем, как и предполагал Азимов, связано это с автоматизацией и развитием компьютерных систем управления.
Но фантаст прогнозировал и исчезновение учителей. Их, считал он, вполне могут заменить компьютеры, а дети будут получать образование дома – не по стандартной школьной программе, а в индивидуальном темпе и в соответствии с собственными интересами. Но, как видим, это не сбылось, хотя все больше родителей отдают предпочтение так называемому дистанционному обучению в онлайн-школах. Есть и другие моменты, в которых человеческое общество прогрессирует медленнее, чем рассчитывал Азимов. Это роботы в каждом доме, успешное освоение космоса (фантаст предполагал вывод на орбиту глобальных производств, что позволило бы уменьшить загрязнение окружающей среды на планете, и создание огромной космической электростанции для сбора солнечной энергии и передачи ее на Землю). Азимов предрекал также создание некоего подобия мирового правительства. Увы, в этом вопросе фантаст снова оказался слишком оптимистичным.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
