Сегодня в Абхазии праздничный выходной день – Ажьырныхуа, «день обновления (возрождения) мира», который совпадает с так называемым Старым Новым годом, отмечаемым уже более ста лет в ряде православных стран. Обычно «массив» новогодних праздников продолжался в современной Абхазии до середины января, потому что короткий «рабочий» промежуток между Новым годом и православным Рождеством с присоединенными к ним, перенесенными с других дней выходными и Ажьырныхуа с также присоединенными выходными пролетал как-то незаметно. Но нынче, как известно, рабочие дни 9,10 и 11 января, а также формально выходной день воскресенье 12-е с их калейдоскопическим мельканием драматических событий – заседаний в Верховном суде, парламенте и ЦИКе, митингов, захвата и удержания здания президентского дворца, заявления президента о сложении полномочий – перевернули жизнь республики и разделили этот длинный новогодний «сплошняк» на две неравные части.
Вчера и сегодня многие жители Абхазии проводили выходные дни, собравшись в родовых усадьбах и накрывая в них праздничные столы, или делая это у себя дома, причем главным блюдом на этих столах по традиции являются собственноручно зарезанные хозяином петухи и куры. Но умы большинства людей, конечно, заняты как осмыслением случившегося, так и прогнозами того, чем закончатся назначенные на 22 марта, то есть через два месяца и неделю, повторные президентские выборы.
Одной из мыслей, от которых лично я не могу отделаться, вспоминая услышанное и прочитанное за четыре бурных дня предыдущей недели и в последующее дни, – то, каким пышным цветом и вместе с тем абсолютно предсказуемо расцвела в ходе всего этого так называемая двойная мораль.
«Цивилизованный человек» придумал множество громогласных, проникновенных и красивых слов, чтобы убедить аудиторию в том, что в одном случае, затрагивающем его интересы, происходящее хорошо, а в другом примерно такое же происходящее – плохо (как порой восклицают: «Но ведь это же совсем другое дело!»). Особенность двух «бархатных революций» в Абхазии, как окрестили уже их некоторые зарубежные эксперты, хотя «бархатистости» там было мало, – майской 2014 года и январской 2020 года – была как их временная близость между собой, так и трудность в нахождении каких-либо идеологических различий в провозглашаемых их лидерами целях. Поэтому тут, по-моему, совершенно невозможно убедительным образом с точки зрения морали противопоставить один захват здания администрации президента другому. Назвал бы великолепной лакмусовой бумагой для любого человека сопоставление этих двух штурмов.
Но, разумеется, разница в риторике и публичных оценках проявилась тут же. Представитель одного политического лагеря, который громче всех кричал когда-то о государственном перевороте 27.05. 2014, то, что случилось 9 января нынешнего, принял, разумеется, с удовлетворением и нежно, с придыханием назвал «молодежной революцией». (Вообще-то молодежь выступала «тараном» в ходе всех происходивших у нас и не только у нас захватов административных зданий, так что ничего отличительного тут нет.) А представитель другого лагеря, который в свое время, говоря о событиях 27 мая, прибегал к туманному выражению «народное волеизъявление», 9 января без колебаний окрестил «госпереворотом» и не устает повторять это слово.
Кто-то наверняка усмехнется: а тебя что, это удивляет? Да нет, конечно, ведь давным-давно известно, что если наш, то разведчик, а если чужой, то шпион, если сторонники одной политической команды радуются ее успеху, то сторонники противоборствующей ей огорчаются, и так далее. Но не устаю поражаться другому: почему люди, претендующие на звание трибунов, выразителей чаяний народа в целом, не догадываются, как нелепо и даже отталкивающе в таких случаях выглядят они со стороны в глазах человека, способного воспринимать мир объективно! Ну, постарайтесь хоть обойтись без этих определений, которые бьют в глаза своей тенденциозностью, поскольку в одном случае используются, а в другом – нет. Ведь люди же смеются, когда вспоминают то, что вы говорили несколько лет назад после точно такого же случая.
Я бы объяснил этот склад мышления ненавистью. Вот испытывает человек к кому-то личную неприязнь, такую, что «кушать не может»… Правда, бывает, что объект ненависти со временем меняется, такое тоже в новейшей истории Абхазии известно.
Политический кризис в Абхазии 2004 года некоторые поверхностно мыслящие эксперты тоже причисляют к революциям, что не соответствует действительности. Тогда оппозиция и действующая исполнительная власть сошлись в долгом двухмесячном «клинче» из-за споров о результатах президентских выборов. И уже тогда произошел обмен захватами административных зданий: сперва одни ворвались ночью в здание Верховного суда и заставили судью «поменять решение» с записью на телекамеру, заодно устроили в помещениях погром, а во дворе - костер из бумажных папок с разными уголовными делами, а потом, спустя три недели, другие, «разблокировав» здание администрации президента республики, устроили там погром, в том числе порвали портрет первого президента Абхазии. Сотрудница администрации позвонила после этого мне как редактору негосударственной газеты и предложила прийти, увидеть все своими глазами и написать затем о погроме. Я увидел, выслушал ее, но потом пошел в Верховный суд, осмотрел его помещения и выслушал свидетельства его сотрудников. И в газетной статье написал об обоих погромах. Пригласившая меня сотрудница АП была, конечно, недовольна.
У меня, как и у любого, наверное, гражданина страны, были тогда свои симпатии и антипатии, если говорить о политических командах, которые противоборствовали. Но посчитал бесчестным действовать по принципу: «здесь вижу, а здесь не вижу» и тем более разделять вандализм на «наш» и «чужой».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
