Отставку Владислава Суркова следует, разумеется, комментировать в жанре одиночества полукровки, которое сам фигурант воспел и разъяснил. Правда, совсем по другому поводу, с другими сюжетом, но кто запретит задним числом почитать между строк? «Наша культурная и геополитическая принадлежность напоминает блуждающую идентичность человека, рожденного в смешанном браке. Он везде родственник и нигде не родной. Свой среди чужих, чужой среди своих. Всех понимающий, никем не понятый. Полукровка, метис, странный какой-то». О чем это? О ком?
Учение о полукровке выросло в творчестве нашего автора, напомним, из концепции суверенной демократии, и, в свою очередь, дало импульс размышлениям о глубинном государстве. Между этими вехами были утечки, которые должны были наполнить современника благодарностью к нему, спасавшему в начале 2000-х то, что этот современник считал застоем, от того, что все равно вышло потом. Злые языки уверяли, что наш герой трудился разводящим в «Альфа-банке» – была в 90-е необходимость в людях, умевших уболтать конфликт без его обострения грамотно, остроумно и, главное, доступно для всех участников, среди которых имелись люди, мягко говоря, разные, и элитами в то время их еще не называли. Доподлинно известно, что он, в отличие большинства гостей на том пиру, не только писал книжки, но и читал их, причем хорошие. Мог хорошо пошутить. Либерально съязвить. Понимающе заметить. Даже те, кто недобро поминает его желание выглядеть демиургом, глухо признают, что, в общем, он отчасти таковым и был. Тонкий интеллигентный человек, наполовину Чацкий, наполовину, можно сказать, Монтескье, хоть и орал на подчиненных, конечно, а что делать, если эти подчиненные сплошь Репетиловы да Петрушки? Орал, говорят, он незадолго до своего изгнания и в Берлине в Нормандском формате на украинцев – он-то думал, что обо всем договорились, а его кинули со схемой разведения войск, и Путин явно не поддержал. А потом случилась Абхазия, в которой он на подотчетных царедворцев тоже шумел и обижался, говорил, Россия вам, абхазам чего-то там тоже никогда не простит, и тоже понятно – человек из разводящего уже стал конструктором будущего, а его, который прочитал столько книжек, кидают как пацана из третьесортного центра НТТМ при райкоме ВЛКСМ.
В общем, мы уже в шаге от кульминации. Наш герой страдает в лучших традициях лишнего человека. Куда бы он ни попал – в президентскую администрацию, в Донецк, в Сухуми, – везде, как и было сказано, родственник, нигде не родной. Все понимает, никем не понят. При этом наш герой не боится легкого скоморошничества – а как еще притвориться своим, но он разоблачен, Фамусовых и Скалозубов особо не потроллишь, не поймут-с, – вот она, подлинная драма полукровки, и вот финальный кадр будущего байопика: его преемник, разбирая бумаги, случайно натыкается на какой-то его черновик, зачитывается, не в состоянии оторваться и, вздохнув, бросает его в ящик с макулатурой, жизнь продолжается, но что это за жизнь. Титры…
Как это часто бывает, большие мистификации рушатся из-за спешки, без которой даже лучший тролль – не тролль. Образ одиночества полукровки, сам по себе чудесный, с точки зрения статистической реальности – полная чушь. Как уверяют антропологи, полукровок на белом свете минимум миниморум – каждый пятый. Маленькие неточности рождают большие подозрения, как говорилось в хорошем кино, но наш герой их не боится. «Мало кому слышно заглушаемое фоновым медийным шумом насмешливое молчание судьбы» – конец цитаты.
Суверенная демократия и прочие философские глубины – это у Суркова было, что называется, после шести вечера и по выходным. А в рабочее время он был архитектором нашей постсоветской дружбы неразделимых народов. Но это тоже теоретически. Справедливости ради, СНГ разваливал все-таки не он. Скажем, белорусские наши победы организовывали совсем другие люди. Но, судя по почерку, из той же школы. Импровизация – все, цель – ничто. Величие – не цель, а средство, но довольно прихотливое: главное – напомнить и зафиксировать, кто они и кто мы, а там – будет видно. Некоторым исключением смотрелась Молдавия. Там Дмитрий Козак, по крайней мере, пытался играть с разными центрами силы, включая европейские, но и это исключение в конце концов подтвердило правило. Дело не в том, что Козака с его меморандумом, который мог стать едва ли не прецедентом решения постсоветских конфликтов, все так же в последний момент кинул тогдашний президент Молдавии Владимир Воронин. Дело в том, что сам стиль, даже в челночно-мягком исполнении, не оставляет визави – хоть Воронину, хоть Лукашенко, хоть Януковичу – никаких других вариантов. Москва исходит из того, чего не понимает, а если понимает, то до конца не верит, а если верит и понимает, то ничего не может с собой поделать. Она уже почти догадалась, что не может навязать свои планы, но все еще надеется, что может купить тех, кто эти планы примет. Если не купить, то развести. То есть, если не Козак, то Сурков.
У идеи так, по дешевке купить Януковича в 2013 году конкретного автора нет, там трудился целый коллектив, который Сурков окончательно возглавил позже, когда из этой операции вышло то, что вышло, и вариаций оставалось немного. Идея превратить Донбасс в новое Приднестровье, судя по всему, если не им была сформулирована, то решительно одобрена. Понятно, что принять Донбасс за Приднестровье заказчик может только, если он полный лох. Но интереснее сама система построения концепции и мобилизация ресурсов для ее исполнения. Хорошо, Приднестровье. Но что дальше? В чем, собственно, выгода, ради которой Сурков вспоминает свои лучшие навыки разводки, вербовки, утечки, давления? Неважно, разберемся потом, пока фиксируем прибыль, какую есть, а Украина пусть фиксирует убытки. Цель больше неотличима от средства, следствие от причины, буря от натиска. Вопрос «Зачем?» отменяется. Может быть, и не благодаря Суркову, но при нем искусство сделать миру вообще и Украине в частности какую-нибудь пакость без видимых выгод для самих себя достигло поистине идеологических пиков.
В Абхазии и Южной Осетии проекты были совсем на другую тему, но Суркову удалось здесь явить свой универсализм подхода, в рамках которого ничего не надо придумывать. Зачем? Заказчик требует гармонии, поскольку ни на что больше рассчитывать не приходится – будет гармония. По крайней мере, здесь и сейчас, а ничего вечного заказчик не просил. Хорошо бы, конечно, еще нагнуть подотчетное население к продаже недвижимости, разработке шельфа, и тут бы Суркову и развернуться, что он и сделал, судя по избранным местам его взломанной переписки с друзьями. Это его стихия, его блистательная молодость, и он, наверное, тоже поначалу думал, что пацаны просто не догоняют, и надо поддавить, подкинуть бабла, поиграть с конкурентами. А все пошло как-то не по-московски и не по-тамбовски: деньги ушли в черноморский песок, угрозы потонули в криках на очередной площади, конкуренты тех, кто его кинул, кинули точно так же, и нервы стали сдавать, а когда все это стало ясно, стало скучно, да и было, прямо скажем, как-то неискрометно, что и подтвердила упомянутая переписка. А без искрометности и выдумки разводящий кому интересен?
Он ничего не провалил, как принято думать. И он, если и полукровка, то вполне на своем месте, и место было как раз для него. Донбасс теперь чистая рутина, время от времени содрогающаяся от подрыва очередного вчерашнего протеже? Ну так Сурков здесь при чем? Что заказывали, то и получили, спасибо, товарищ, за службу. Хотели Приднестровье – получите какое есть, другого сегодня нет. Хаджимбу скинули? Ну так про это в контракте не было ничего, там вообще в графе «Цель проекта» прочерк, а раз так, то и проваливать нечего.
А теперь в общем все то же, но если не Сурков, то Козак. С той же постановкой задачи, но без вакансии для полукровки-разводящего. Контракт с Сурковым просто иссяк – вместе с вдохновением и байронизмом для бедных, но требовать карету еще не время, вдруг у клиента снова появится желание кого-нибудь развести, а лишний человек, как нас учили в школе, всегда матери-истории ценен. В общем, драма полукровки оказалась плутовским романом, и это даже хорошо: теряясь в догадках, почему он ушел, никто не спросит, а зачем вообще приходил.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
