Новость, которая могла бы стать главной на этой неделе – не случилась. Законодательная инициатива партии «Ныхас» об объявлении амнистии в честь 75-й годовщины победы в Великой Отечественной войне торпедируется парламентским большинством и, судя по всему, не состоится. Спустя два месяца после внесения законодательной инициативы депутаты так и не приступили к ее обсуждению.
Наблюдатели считают, что амнистию не допустят, потому что под нее может попасть экс-министр связи Георгий Кабисов. Президент Анатолий Бибилов ранее дал понять, что не позволит этому случиться.
Мнение президента, считает Давид Санакоев, определяет позицию партии власти «Единая Осетия» и министерств, которые должны принимать участие в работе над проектом амнистии:
«Мы должны были получить данные от прокуратуры, Министерства юстиции, от других ведомств, которые должны были представить свои материалы и свое видение. То есть какие-то изменения внести в проект закона об амнистии. Но у нас пока этих данных нет. Может, в комитете они есть, но мы (парламентарии) их пока не получили. Если они хотят замять амнистию, то должны нам объяснить причины, почему мы не можем решить этот вопрос именно в таком ключе. То, что происходит затягивание – этот факт. Мы инициировали амнистию к 9 мая, с тех прошло уже довольно много времени. Даже парад 24 числа состоялся. Сейчас будем смотреть дальше».
Напомним, в мае общественная организация «Союз Ордена Уацамонга» обратилась к президенту Анатолию Бибилову с просьбой проявить «гуманный подход к судьбе осужденного Георгия Кабисова» – экс-министра связи и массовых коммуникаций, приговоренного к семи годам лишения свободы летом прошлого года за злоупотребление должностными полномочиями и незаконное хранение оружия. Экс-министр уже отсидел большую часть срока и помимо амнистии может рассчитывать на УДО.
Однако Анатолий Бибилов собрал у себя подписантов и недвусмысленно дал понять, что экс-министр на свободу по амнистии не выйдет.
Давид Санакоев на это указывает, что по закону парламент, а не президент, решает, кто может попасть под амнистию:
«После этого, мы знаем, что была встреча президента с кавалерами ордена Уацамонга. И, как рассказывал руководитель организации (Тамаз Бестаев), он (президент) показывал им какие-то документы. То есть он попытался показать, что он (Кабисов) не может попасть под амнистию. Я думаю, прежде всего, все, что связано с этим вопросом, это прерогатива парламента – заниматься вопросами амнистии непосредственно. Какие статьи туда попадут, это тоже решает парламент. Поэтому, не знаю, к чему это может привести. Это тоже можно назвать своеобразным давлением на принятие решений, связанных с амнистией. То есть амнистия же проводится не из-за одного человека. Амнистию приурочили к круглой дате, юбилею, Дню Победы. Тут нельзя вести разговор и связывать разговор только с одним человеком».
По сути, президент признал, что посадка Георгия Кабисова – это личная для него история, и сотрясание какими-то документами этого не меняет.
С точки зрения политика – это ошибка. Президент мог продемонстрировать великодушие, оказать уважение к кавалерам ордена Уацамонга и… амнистировать Георгия Кабисова. Это было бы выигрышным завершением «дела Кабисова». Оно позволяло президенту формально дистанцироваться от уголовного преследования и приговора, выступить в качестве сильного и мудрого правителя, собственно, кем всегда пытался выглядеть Анатолий Ильич.
Из этого мог получиться шаг навстречу защитникам отечества, которые считают его ответственным за ликвидацию армии и цнелисский кризис.
Кроме того, амнистия – это возможность переиграть Кабисова. Он не случайно не просит помилования. Его просят только виновные, это равносильно признанию вины. Поэтому, по умолчанию, отказ от прошения помиловать выглядит как упрек в преследовании невиновного, как то же самое злоупотребление служебным положением, за которое посадили Кабисова. Обоснованность этого упрека узник доказывает как раз отказом от снисхождения со стороны своего преследователя.
Согласие президента на амнистию могло бы закрыть эту убыточную для него историю. Благодаря поддержке этого проекта президент мог бы выйти из конфликта с узниками цхинвальской тюрьмы, перестать быть для них персональным мучителем, предводителем пыток (если не позволил депутатам наказать организаторов истязателей, значит, соучастник).
То есть амнистия выгодна президенту, она закрывает целую серию скандалов, которую Анатолию Бибилову еще припомнят на следующих президентских выборах. Но вместо этого мы видим решительный отказ и плохо скрываемые личные мотивы, как главное в принятии решений.
Надо признать, что в югоосетинской политике всегда было много межличностного. Слишком много. На то были причины – на протяжении двадцати лет конфликта определяющее значение на этой территории имели компромиссы и договоренности, которые выстраивались между вооруженными мужчинами и интересантами, представляющими самые разные сферы.
Но после 2008 года это межличностное стало скорее удобностью, чем необходимостью. Личными отношениями теперь заполняют вакуум в том месте, где уже пора бы появиться правовому регулированию. Это такой индикатор качества элит, их самоощущения.
Но все-таки при Леониде Тибилове личного в регулировании было уже меньше, чем при Эдуарде Кокойты. А теперь мы наблюдаем прыжок в обратном направлении. Это плохо, потому что в такой системе отношений политическая конкуренция воспринимается как посягательство на личное пространство, собственность. Мы уже не раз наблюдали, как это бывает, и во что это развивается.
В 2014 году на парламентских выборах партия «Единая Осетия» увлекает избирателя обещаниями скорого присоединения к России. Но уже через пять лет партия власти меняет даже не стратегию конкурентной борьбы, она меняет ментальность. Она не допускает людей к выборам, закрывает конкурирующие партии, а тех, кого закрыть невозможно (парламентские партии) – унижает в глазах избирателя, называет никчемными.
Дальше – больше. Недавно депутаты отказались увеличить президентский и правительственный фонды до 600 миллионов рублей, которыми президент мог бы распоряжаться единолично. И чем отвечает президент? Он заводит в зал заседаний вооруженных силовиков и, по сути, физически угрожает законодательному собранию.
Такая эволюция власти многих в республике настораживает. Через два года президентские выборы, что останется к тому времени от конституционных прав граждан?
К другим новостям.
Руководство Южной Осетии продлило карантинные ограничения на границе до конца июля. То есть, граница будет закрыта, а возвращающиеся из России граждане республики должны будут пройти обязательный двухнедельный карантин.
Моя коллега Зарина Санакоева провела опрос на улицах Цхинвала и выяснила, что жители республики в основной своей массе считают, что пока рано снимать карантинные ограничения на границе с Россией.
Эмма: …Неудобства, с которыми сталкиваются жители Южной Осетии, не так важны, как важно сохранить эпидемиологическую обстановку в нынешнем состоянии.
Зарина: В этом есть здравый смысл, понимаю, что надо закрывать границы, потому что мы не справимся с COVID-19, если это все коснется нас. С другой стороны, жалко людей, которые зависимы от дороги. У меня брат сейчас находится в Северной Осетии, он с марта не может выехать. Он записался в консульстве для того, чтобы его переправили сюда, но ему сказали, что он в очереди попадает только до нового года. То есть в районе нового года или даже после. А так устраивает, что мы защищены, чувствуем какую-то защищенность.
Таня: Я одобряю эти меры, учитывая ситуацию в Северной Осетии. Если мы сейчас пока контролируем ситуацию, то в случае открытия дороги большинство населения заболеет COVID-19, и наша медицина не потянет. Страшно, в общем.
С респондентами трудно не согласиться. На Северном Кавказе, судя по всему, все только начинается, потому что из-за голосования по поправкам к Конституции российские власти отменили целый ряд ограничений.
Примечательно, что, например, когда принимали режим самоизоляции власти Карачаево-Черкесии, в республике ежедневно заболевало по 10-15 человек, а когда сняли большую часть ограничений – в том числе запустили общественный транспорт, заболевало 90 человек в сутки. Это, к слову, о приоритетах власти. Даже с учетом режима самоизоляции местная медицина не справлялась, поэтому на помощь в республики Северного Кавказа приезжали бригады врачей из других, более продвинутых российских регионов. Посмотрим, что будет через месяц, после отмены ограничений.
А до тех пор, в чем совершенно правы жители Цхинвала, не стоит открывать единственный заслон от пандемии.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
