На минувшей неделе многие грузины внимательно следили за событиями в Беларуси, и часть из них призывала правительство четко сформулировать свою позицию. Грузия не поздравила Александра Лукашенко с переизбранием на пост президента, но и не осудила тотчас же манипуляции в ходе подсчета голосов и жестокие действия режима, как это сделали некоторые западные державы. После выборов 9 августа в Беларуси официальный Тбилиси взял паузу, показавшуюся кому-то оправданной, а кому-то – нет, впрочем, она никого не шокировала в отличие от поведения Михаила Саакашвили в декабре 2010 года. Тогда, несмотря на преследования оппозиционеров в Беларуси и гневные комментарии западных партнеров, он одним из первых поздравил Лукашенко с очередным переизбранием вместе с Нурсултаном Назарбаевым, Дмитрием Медведевым и Уго Чавесом (пресс-служба президента РБ сообщила об этом 20 декабря 2010-го). Какую позицию должны занимать власти Грузии в подобных ситуациях и как может отразиться непростое прошлое грузино-белорусских отношений на их будущем?
По воспоминаниям сотрудников, Эдуард Шеварднадзе относился к Александру Лукашенко спокойно, но настороженно. Он, вероятно, предпочел бы, чтобы независимую Беларусь возглавил представитель высших слоев партийно-хозяйственной элиты, например, предсовмина Вячеслав Кебич или похожий на него деятель. В свое время у Шеварднадзе сложились хорошие отношения с первым секретарем ЦК КПБ Петром Машеровым, который помог ему разыскать могилу брата, Акакия, погибшего при обороне Брестской крепости. Затем между ними пробежала черная кошка, возможно с Лубянской площади (тогда пл. Дзержинского). Но они, как и другие партийные руководители высокого ранга, умели быстро находить точки соприкосновения. Лукашенко принадлежал к другой генерации. В сентябре 2002 года, перед саммитом глав государств СНГ в Кишиневе (07.10.02), Шеварднадзе направил ему письмо и позже несколько раз подчеркнул, что у двух стран есть общие интересы. Тогда российско-грузинские отношения были крайне обострены (кризис в Панкисском ущелье), а Владимир Путин призывал к ускоренной интеграции России и Беларуси, тогда как Лукашенко резко критиковал планы Кремля по поглощению возглавляемого им государства. Примерно в тот же период в Тбилиси окончательно убедились, что он ведет с Москвой свою игру, много импровизирует и мало подходит для долгосрочных альянсов. Наиболее лаконично свое отношение к президенту Беларуси Шеварднадзе выразил уже после отставки, в июле 2010-го в интервью газете «Асавал-Дасавали»: «Лукашенко не до конца заслуживает доверия».
После прихода к власти Михаила Саакашвили отношения между Беларусью и Грузией осложнились. Обращаясь к президенту США Джорджу Бушу 10 мая 2005 года на площади Свободы в Тбилиси, он упомянул о «Белоруссии, которую вы справедливо назвали последней диктатурой Европы» (на его официальном сайте в стенограмме той речи так и написано – «Белоруссия», а не «Беларусь»). В Минске внимательно наблюдали за действиями соратников Саакашвили во время «цветных революций» в Украине и Киргизии и, скорее всего, были очень недовольны частыми визитами молодых белорусских активистов в Грузию. Или, например, тем, что весной 2005-го вице-спикер грузинского парламента Михаил Мачавариани пригласил в Грузию одного из лидеров оппозиции Анатолия Лебедько и тот заявил журналистам, что надеется на встречу с Джорджем Бушем в Тбилиси. Тогда же, в мае 2005-го, Лукашенко обозначил ответный удар – группа белорусских депутатов, приехавших на футбольный турнир в Сочи, как бы невзначай отправилась «на экскурсию» в Абхазию.
В марте 2006 года, за три дня до президентских выборов, председатель КГБ Беларуси Степан Сухоренко (иногда упоминается как Сухаренко) сделал специальное заявление. Он утверждал, что граждане Грузии не только причастны к организации и финансированию ожидаемых беспорядков, но и участвовали в подготовке диверсантов для взрыва четырех школ. В тот же день Михаил Саакашвили сказал в Тбилиси, что «…вопрос будет решен освобождением белорусского народа и окончательным объединением Европы», а девять грузинских депутатов, прилетевших в Минск в качестве наблюдателей ОБСЕ, не выпустили за пределы аэропорта, указав на отсутствие аккредитации. По их словам, дожидаясь обратного рейса, они пять раз в день пели новый гимн Грузии (5 – традиционный номер «Национального движения» в списке партий и в целом символичная для «националов» цифра). А журналистов Общественного телевидения Нино Гиоргобиани и Георгия Лагидзе в Минске вообще посадили в тюрьму по приговору суда на пять и 15 суток соответственно.
С событиями 2006 года связаны десятки второстепенных сюжетов – например, скандал вокруг обнародованных в Москве аудиозаписей, согласно которым председатель парламентского Комитета по обороне и безопасности Гиви Таргамадзе (его Сухоренко называл одним из главных организаторов беспорядков) намеревался заказать убийство оппозиционного кандидата Александра Милинкевича. Таргамадзе тогда сказал, что эти обвинения смешны, но лидер оппозиционной партии «Новые правые» Давид Гамкрелидзе призвал грузинские власти расследовать эпизод со всей серьезностью. Затем Лукашенко объявил о введении визового режима для граждан Грузии, и председатель парламента Нино Бурджанадзе назвала его решение «принятым в агонии», а в проекте постановления по данному вопросу президент Беларуси был прямо назван «диктатором». В конце концов, всем стало ясно, что Лукашенко устоял, а в отношениях двух стран наступил ледниковый период. Но он продлился недолго. Интересно, что над восстановлением связей больше всего работали не министры иностранных дел, а госсекретарь Совбеза РБ Виктор Шейман, отчасти тот же Степан Сухоренко (незадолго до отставки) и Вано Мерабишвили. Принято считать, что именно с визита главы МВД Грузии в Минск 17 сентября 2007 года, на фоне очередного конфликта Лукашенко с Кремлем, и начался новый этап в грузино-белорусских отношениях.
На той встрече с Мерабишвили Лукашенко сказал, что товарооборот в 25 миллионов долларов в год не соответствует потенциалу двух стран и его нужно увеличить до 100 миллионов. Этот показатель не достигнут по сей день. В 2010 году Беларусь экспортировала в Грузию товаров на 42,39 млн и импортировала на 21,91 млн, в следующие два года разница уменьшилась, а в 2013-14 годах больше экспортировала Грузия (на 19,34 и 17,9 миллионов соответственно). Затем стрелка весов вновь выровнялась и в 2016-18 годах качнулась в противоположном направлении (сальдо 41,6, 54,1 и 42, 3 миллионов «в пользу Беларуси»). В первые два года это произошло из-за закупки Грузией железнодорожной техники ЗАО «Штадлер-Минск», а затем белорусской стороне удалось увеличить экспорт других товаров, в том числе и благодаря договоренностям, достигнутым в ходе визита Александра Лукашенко в Тбилиси в марте 2018 года. В 2019-м товарооборот составил 86,4 миллиона – Беларусь экспортировала на 15,2 млн больше, чем Грузия (экспорт в обоих случаях не превышает 1% от общего объема).
Через год после «перезагрузки» двусторонних отношений началась российско-грузинская война. После нее в Тбилиси думали в первую очередь о том, как удержать Лукашенко от признания Абхазии и Южной Осетии. В недавнем интервью украинскому журналисту Дмитрию Гордону он сказал, что в феврале 2009-го Верховный представитель Евросоюза по общей внешней политике и политике безопасности, бывший генсек НАТО Хавьер Солана предупредил его, что за признанием последуют санкции. А Кремль и, в частности, премьер-министр Дмитрий Медведев, уклонился от обсуждения вопроса о компенсации вероятного ущерба (в связи с отключением Беларуси от SWIFT и т.д.). Но все эти годы Лукашенко показывал Тбилиси и Москве, что рассматривает вопрос так, словно вертел в руках козырную карту, изредка откладывая ее в сторону. Например, в ноябре 2009-го он отправил в Тбилиси, Сухуми и Цхинвали три группы депутатов, которые должны были подготовить доклады для рассмотрения вопроса о целесообразности признания самопровозглашенных республик.
Затем его отношения с Путиным снова обострились. 4 июля 2010 года телеканал НТВ показал первую серию фильма «Крестный батька». Через неделю Лукашенко и Саакашвили провели закрытую встречу в Крыму, а вскоре белорусское телевидение выпустило в эфир интервью с грузинским лидером, вызвав нервную реакцию в Москве. Именно после крымской встречи Шеварднадзе и сказал: «Лукашенко играет… не до конца заслуживает доверия». А в декабре 2010-го, когда милиция в Минске жестоко расправлялась с оппозиционерами, Саакашвили бросился поздравлять Лукашенко с избранием наперегонки с Чавесом, смутив грузинскую публику, которая не забыла о революционных призывах 2005-06 годов. Интересно, вспомнили ли об этом эпизоде представители «Нацдвижения» и «Европейской Грузии» Роман Гоциридзе (в 2010-м советник Саакашвили по экономике) и Серги Капанадзе (в 2010-м директор одного из департаментов МИД), когда вчера в эфире ТВ «Мтавари» предложили правительству прервать молчание, призвать белорусские власти к прекращению насилия и поддержать протестующих.
Были и неоднозначные эпизоды. В феврале 2011 года белорусские СМИ перепечатали выдержки из опубликованной WikiLeaks дипломатической депеши о беседе заместителя министра обороны США Александра Вершбоу с грузинскими руководителями в октябре 2009-го. Тогда Саакашвили якобы заявил, что позиции Лукашенко и Путина существенно расходятся, и попросил США «предложить морковку» Беларуси, чтобы воспрепятствовать признанию Абхазии и Южной Осетии, заметив, что основной мотивацией для Лукашенко являются деньги, а российское правительство предлагает ему компенсацию. Согласно тому документу, он утверждал, что Беларусь ищет альтернативу Кремлю, а Лукашенко нуждается в ком-либо, кто покажет ему дорогу к реформам; когда Вершбоу засомневался в этом, первый заместитель министра иностранных дел Гига Бокерия сказал, что Лукашенко понимает, что ничего не выиграет в долгосрочной перспективе, если Россия усилит свой контроль. Не прошло и месяца, как Александр Лукашенко в интервью Washington Post назвал Саакашвили «вашим сукиным сыном». Но тот, тем не менее, в июле того же года дважды призвал Европу к сближению с Беларусью. 26 июля в Батуми на пресс-конференции по итогам встречи с президентом председательствовавшей тогда в ЕС Польши Брониславом Коморовским Саакашвили заявил, что политика изоляции в отношении Беларуси увеличивает шанс ее перехода под контроль России, а это контрпродуктивно для долгосрочного развития Европы.
Лукашенко использовал Саакашвили не только как красную тряпку, раздражающую Кремль, но и как своеобразного глашатая на Западе. В прошлом нечто подобное произошло лишь однажды, в 1920 году, когда Ленин попытался сделать грузинских меньшевиков своими лоббистами в воссозданном II Интернационале и промежуточным звеном для связи с его авторитетными европейскими лидерами. Он показывал, что готов заплатить за это временными уступками, а именно – признанием независимости и нерушимости границ в договоре 7 мая 1920 г., буквально напичканном «подводными минами». Ценность меньшевистской карты в европейском казино была не очень высока, но большевики все же разыграли ее перед тем, как вторгнуться в Грузию в феврале 1921-го.
Мнение Саакашвили на Западе к концу его правления значило намного меньше, чем в начале, но Лукашенко, манипулируя угрозой признания самопровозглашенных республик, использовал и этот ресурс. В апреле 2013 года в интервью «Рустави 2» Саакашвили сказал: «Что бы не говорили сейчас – мол, Лукашенко такой и сякой, по отношению к нам он поступил по-мужски. Признание было практически готово. Он не только находился под большим давлением, ему давали несколько миллиардов, и нам пришлось… и мы как-то сумели остановить это. У всего есть своя цена». Судя по интервью Лукашенко Гордону, удержал его скорее не Саакашвили, а Евросоюз, который представлял Хавьер Солана, но важнее другое. Грузинскому руководству пришлось заплатить за непризнание самую высокую цену (в политическом и имиджевом эквиваленте) именно президенту Беларуси, а ни какого-либо другого постсоветского государства. Удалось ли Лукашенко взять грузинского коллегу на испуг? Впрочем, главное, что Саакашвили (хоть) в этом случае воздержался от неоправданного риска.
Две недели спустя вопрос пресловутой «цены» был затронут еще раз. В интервью изданию «Коммерсант» один из фигурантов т.н. Болотного дела (Россия, 2012-14 гг.) Константин Лебедев, сославшись на Гиви Таргамадзе, сказал, что грузины якобы передали Лукашенко данные о белорусских оппозиционерах, с которыми работали, чтобы он «отвернулся от России». Таргамадзе назвал это «грязной ложью», заявив белорусскому «Телеграфу», что не знаком с Лебедевым. В тот период «Грузинская мечта» использовала практически любой повод, чтобы унизить и дискредитировать «националов», однако данную тему она обошла стороной. И дело, вероятно, не в том, что многие российские оппозиционеры считали Лебедева предателем, и доверие к нему было подорвано – это заинтересовало бы «Мечту» в последнюю очередь. Но проблема отношений с Лукашенко, не столь актуальная, как в 2009-10 годах, все же занимала важное место в повестке дня, и рассуждения о судьбах белорусской оппозиции, скорее всего, показались новым руководителям грузинского государства неуместными.
Зная о крайне негативном отношении «Грузинской мечты» к Саакашвили, Александр Лукашенко, тем не менее, заявил в беседе с председателем парламента Грузии Ираклием Кобахидзе (20 ноября 2017-го в Минске): «Знаю, чего это стоит для Грузии, но вы всегда честно и откровенно, еще со времен Михаила Саакашвили, поддерживали Беларусь. И когда все были против Беларуси настроены, он всегда открыто говорил о нашей стране только теплые, хорошие слова – в отношении нашего народа и даже белорусского президента, хотя это было непопулярно». Он, вероятно, хотел, чтобы новые власти Грузии делали то же самое, но они, радушно принимая его в Тбилиси и развивая двусторонние отношения, не пытались подтолкнуть Запад к сближению с Лукашенко или, наоборот, к действиям против него, как «националы» в 2011 и 2006 годах соответственно. «Паузу» породил именно этот подход, а, в конечном счете, – осторожность, которую иногда очень трудно отличить от трусости. 14 августа Грузия вместе с США и другими партнерами призвала к созданию переходного правительства в Венесуэле, но продолжала медлить с заявлением по Беларуси.
«Отказ от поздравлений – достаточно четкий сигнал. Ну, осудим мы… А если он удержится? Потом поставит вопрос о признании…» – сказал на следующий день в частной беседе один из опытных грузинских дипломатов. Здесь можно было бы предположить, что зависимость «удержавшегося», утратившего легитимность Лукашенко от Москвы приблизится к абсолютной и его с легкостью вынудят признать Южную Осетию и Абхазию, как Башара Асада мае 2018-го. Но собеседник настаивал, что игра не стоит свеч, и делать заявления следует с некоторым запозданием, ориентируясь на позицию наиболее осторожных западных партнеров.
Сегодня утром МИД, тщательно подбирая слова, заявил, что «Республика Беларусь дружественная Грузии страна, с которой нас связывает тесное сотрудничество как в двустороннем формате, так и в рамках инициативы Восточного партнерства. Соответственно, мы внимательно наблюдаем за развитием событий. По данному вопросу мы находимся с тесной координации с нашими партнерами. По нашему мнению, необходимо, чтобы проблемы в Беларуси были решены мирно. Надеемся, что белорусский народ сам мирным путем решит важные для его будущего вопросы».
Многие авторы сегодня, как и в 2006-м, полагают, что, избавившись от Лукашенко, Беларусь станет частью демократического прозападного сообщества, а ее отношения с Россией обострятся из-за агрессивных попыток последней «удержать» соседнюю страну. Однако Беларуси, как и Армении после недавней смены власти, придется пройти через длительный, сложный переходный период перед тем, как обрести новую европейскую идентичность. Пока влияние Кремля в соседней стране огромно. Нынешние события – лишь пролог, за ними последует долгая и тяжелая борьба за будущее Беларуси. Русские не очень сильны в сфере политических технологий, и «Белорусский фронт» почти наверняка начнет поглощать все больше их внимания и потребует выделения серьезных ресурсов. Это несколько снижает вероятность нового российского наступления на Южном Кавказе как в классическом, так и в «гибридном» смысле, но, разумеется, не исключает его.
Как показывает опыт двух минувших десятилетий, в грузино-белорусских отношениях может случиться всякое, но взаимная симпатия двух народов, рано или поздно, стабилизирует их. На минувшей неделе множество грузин внимательно следило за действиями белорусов, которые жаждут справедливости и перемен, и сопереживало им. Впрочем, кое-кто «болел за батьку» - его грузинский фан-клуб в процентном отношении меньше, чем российский, но он существует и весьма активен в соцсетях. Иногда комментаторы пытались рассуждать о том, какие сюжеты из нашего прошлого подстерегают белорусов в будущем и каких проблем этим работящим и спокойным (до поры) людям все же удастся избежать. На днях один приятель, поделившись роликом об акции протеста в Минске, заметил: «Посмотри, какие они искренние. Мы тоже были такими когда-то». И очень хотелось ответить: «Возможно, когда-нибудь мы снова станем такими, как они».
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
