В Абхазии представленность женщин во власти является обсуждаемой проблемой. Однако о каких-то реальных действиях по ее решению ничего не слышно. В интервью «Эху Кавказа» директор программ благотворительного фонда «Асаркьа» Елена Кувичко констатирует тенденции и говорит о возможном гендерном квотировании.
– Многие годы в Абхазии обсуждают проблему представленности женщин во власти. Меняется ли эта ситуация в какую-то сторону за последние годы? В какую сторону развивается ситуация?
Лучшие студентки – это девушки, большой процент выпускниц с хорошими оценками – это девушки. Тем не менее, их потом нет, они растворяются
– Можно сказать, что ситуация развивается, к сожалению, в негативную сторону. У нас все так же представлена всего одна женщина в парламенте. К сожалению, одна женщина в Сухумском городском собрании, нет женщин-глав районов. Одна женщина-министр у нас в настоящий момент, то есть ситуация только ухудшается. Несмотря на то, что у нас огромный потенциал именно женщин. Лучшие студентки – это девушки, большой процент выпускниц с хорошими оценками – это девушки. Тем не менее, их потом нет, они растворяются. Государство затрачивает огромные усилия для того, чтобы они получили образование, потом совершенно этот потенциал растворяется. Это очень большое упущение.
– Ситуация, на ваш взгляд, с каждым годом ухудшается?
– Ситуация ухудшается. И это вполне очевидно. Предлог, из-за которого – это был удивительный факт для меня, – когда от женщины, главы района, требовали уйти с позиции под предлогом того, что она женщина. Это было очень странно и обидно.
– Как вы думаете, кто должен предпринимать какие-то шаги, чтобы улучшить ситуацию? Кто готов этим заниматься? Политические партии или Общественная палата, например, готовы отстаивать их интересы?
Надо понимать, что это в интересах любой женщины, даже если ты не хочешь быть политиком, в ее же собственных интересах, чтобы ее мнение учитывалось при принятии каких-то важных государственных решений и при разработке законов
– Что касается Общественной палаты и вообще, кто должен этим заниматься, то у нас есть закон от 29 декабря 2008 года «Об обеспечении равных прав и возможностей для мужчин и женщин в Республике Абхазия». Там, в частности, хорошо прописаны обязанности Общественной палаты, что Общественная палата может делать. В частности, проводить экспертизу законодательных актов, давать рекомендации органам государственной власти и президенту Республики Абхазия, отчеты о положении дел в этой сфере. Думаю, что без отчета видно, что положение у нас критическое с точки зрения представленности женщин на уровне принятия решений, на руководящих постах, безусловно, и общественные организации, и женщины-активисты, и государственные структуры, люди, которые принимают решения, должны это учитывать. Потому что это наносит вред в том числе нашему государству, и влияет на очень многие аспекты нашей жизни. Что касается общественных организаций: у нас есть общественные организации, которые занимаются непосредственно этим, Ассоциация женщин Абхазии. Но раз мы дошли до этой ситуации, получается, что мы делаем недостаточно. И всем вместе нам нужно к этому стремиться. Надо понимать, что это в интересах любой женщины, даже если ты не хочешь быть политиком, если ты не хочешь быть министром, в ее же собственных интересах, чтобы ее мнение учитывалось при принятии каких-то важных государственных решений и при разработке законов, потому что какие-то вещи, какие-то аспекты могут влиять на нас по-разному. И очень важно, чтобы наш опыт, наша точка зрения при этом учитывалась.
– Что касается роли политических партий, могли бы они, например, выдвигать женщин?
– С политическим партиями несколько сложнее, потому что, во-первых, это требует реформы самих политических партий, они должны быть достаточно хорошо сформированы, быть реально действующими, а не от выборов к выборам. Иметь достаточно четкую структуру, четкую повестку и люди должны ориентироваться, по каким признакам одна партия отличается от другой. Потому что если обывателю дать программу той или иной партии, то очень сложно найти отличия. Если убрать заголовок из этого документа, то очень сложно будет понять, какой из партий принадлежит тот или иной документ, потому что нет четких признаков отличия одной партии от другой. Поскольку мы находимся, я считаю, в эволюционном периоде, это требует времени и это требует, конечно, усилий от самих политических партий. Это пойдет только на пользу, реформирование их структуры, реформирования с учетом возможности равной представленности женщин. Возможно, это квотирование. Конечно, это требует реформирования избирательной системы для того, чтобы в избирательном процессе у женщин все-таки появились шансы быть выбранными.
– Продолжая разговор о квотах, как вы считаете, они могли бы как-то изменить ситуацию? Есть разные мнения: кто-то считает, что нужны квоты, кто-то считает, что нет, в политических партиях.
Поскольку у нас очень большой потенциал сконцентрирован в наших молодых девушках, в женщинах. Я считаю, что если их будут выдвигать, то это будет выгодно и политическим партиям, потому что они получат более ярких спикеров
– Я считаю, поскольку мы находимся в переходном периоде, политическом, мы еще не достигли уровня устойчивого развития нашей государственности, то квотирование необходимо – для того, чтобы создать условия, в принципе, во время которых женщина сможет быть избранной. Лучше всего сыграет механизм квотирования на уровне партий. Для этого, как я уже говорила, сами партии должны быть реформированы, более четко проработаны.
– Будет ли гражданское общество выдвигать женщин на парламентских выборах в 2022 году?
– Что подразумевается под гражданским обществом? Политические партии, бизнес, СМИ – это часть гражданского общества, даже наши государственные структуры в какой-то мере имеют отношение. Если речь идет о гражданских организациях, общественных организациях – да, возможно, у нас есть организации, есть движения, это понятно… Но наша политическая традиция – начинать всякие движения приблизительно за полгода до начала выборного процесса, поэтому достаточно сложно сказать. Но я надеюсь, что это будет, потому что для нас это насущная необходимость. То, что мы видим сейчас, как принимаются решения, работа парламента, вызывает у очень многих людей критику. Я думаю, что если мы сделаем этот выборный механизм более конкурентоспособным и более качественным – речь идет не только о том, чтобы получить какое-то количество женщин. Речь идет о том, чтобы качественно усилить и улучшить работу нашего парламента и государственных структур. Речь идет о том, чтобы действительно попадали туда люди с определенными профессиональными характеристиками. С опытом работы, с видением ситуации. Поскольку у нас очень большой потенциал сконцентрирован в наших молодых девушках, в женщинах. Я считаю, что если их будут выдвигать, то это будет выгодно и политическим партиям, потому что они получат более ярких спикеров, и продемонстрируют свою готовность к современным каким-то тенденциям и пойдет, конечно, на пользу государству.
– Как вы оцениваете представленность женщин в исполнительной власти? Например, раньше было несколько женщин-министров, а сейчас только одна.
– Женщины-министры, работу которых мне приходилось наблюдать, общаться, произвели на меня очень хорошее впечатление. Это наш бывший министр юстиции Людмила Ходжашвили, бывший министр культуры Эльвира Арсалия. Даже сложно вспомнить настолько ярких мужчин-министров, которые произвели на меня именно такое впечатление своей работой, как эти женщины. И хотелось, чтобы людей назначали по профессиональным качествам, чтобы это была беспристрастная оценка, это в интересах нас всех.
– Что касается квот в правительстве, может быть они помогли бы изменить ситуацию?
– Я считаю, что да. Нам нужны квоты. Квоты, которые могли бы обеспечить не менее 40% женщин на уровне принятия решений: это уровень министра, замминистра, премьер-министра и т.д.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
