Все югоосетинские эксперты, с кем «Эхо Кавказа» подводило итоги, считают главным событием политический кризис, под знаком которого прошла большая часть 2020 года в Южной Осетии.
Первые признаки раздражения в обществе появились вскоре после новогодних праздников, когда вступило в силу Соглашение об интеграции таможенных органов Республики Южная Осетия с таможенными органами Российской Федерации. Оно было заключено в 2016 году. Соглашение лоббировали партия власти «Единая Осетия» и Анатолий Бибилов. Тогда они преподносили оформление договора не иначе как достижение, которое должно облегчить жизнь южным осетинам. Но на деле вышло наоборот – новые правила привели к ужесточению требований, предъявляемых к грузоперевозчикам и повышению расходов на таможенное оформление. Тогда же зазвучали первые в этом году упреки в адрес действующей власти: дескать, прежние президенты умели договариваться и решать подобные проблемы, чего не скажешь о нынешнем. В историю вмешиваются депутаты, они инициируют встречи с грузоперевозчиками, с представителями российской таможни.
Для исполнителей – это публичная пощечина, указание на то, что они не справляются.
Ситуацию со снабжением усугубили карантинные мероприятия, когда предпринимателям запретили затариваться самостоятельно. Товары в республику стали завозить специально отобранные местными властями перевозчики, в основном, на большегрузных авто. Это привело к перебоям со снабжением, к удорожанию грузоперевозок и, в конечном счете, к резкому повышению розничных цен.
По республике поползли слухи, будто власти наживаются за счет монополии на грузоперевозки. Выросло раздражение и недоверие.
Люди мирились с неудобствами, причиняемыми карантинными ограничениями на границе. Все понимали, что лишь благодаря им в республике не случилась пандемия коронавируса. Отношение к ограничениям изменилось, когда выяснилось, что карантин соблюдают только они – российские военные, дипломаты и члены их семей, а также члены семей высокопоставленных чиновников пересекают границу, минуя обязательный двухнедельный карантин в стационаре. Опять скандал и упреки в адрес властей. Снова вмешиваются депутаты – они требуют от исполнителей отчета, почему они не могут обеспечить карантин на границе, почему обманывают людей.
С 1 августа Россия сняла карантин на границах, в то время как власти Южной Осетии, осознавая свою беспомощность перед пандемией, решили повременить с отменой ограничений. Местное сарафанное радио распространило с десяток версий, по какой причине людей держат взаперти. Единственное, что их объединяло – недоверие к власти. Люди требуют открыть границу, раздражение в обществе растет, местные наблюдатели уже говорят о политическом кризисе, о разногласиях между депутатским большинством и президентом.
Вскоре становится ясно, что происходившее в республике с января до середины августа можно сравнить с разогреванием зрителя перед главной частью представления.
18 августа пресс-служба МВД распространят информацию, что накануне вечером неизвестными был обстрелян служебный автомобиль министра внутренних дел Игоря Наниева. Министр не пострадал.
На следующий день после покушения Анатолий Бибилов провел брифинг. Он назвал обстрел машины главы МВД «вопиющим фактом и вызовом закону, обществу и стабильности Республики Южная Осетия», попыткой дестабилизировать ситуацию в стране, и связал нападение на министра внутренних дел с поддержкой криминальных элементов со стороны отдельных политиков. «Если преступники чувствуют, что политические деятели их поддерживают, то это им развязывает руки. Дошло до того, что некоторые руководители партий приходят к следователям, работающим по делу о тройном убийстве, вмешиваются и оказывают давление», – отметил Анатолий Бибилов.
Президент явно поспешил с выводами менее чем через сутки после заявления о покушении на министра внутренних дел. Тем более, при этом он не смог озвучить ни одной внятной версии произошедшего, а пятьдесят шесть обысков, проведенных по горячим следам, больше походили на изображение бурной деятельности, чем на отработку версий.
Поэтому, судя по реакции в соцсетях, заявление президента создало обратный эффект – оно вызывало сомнение в самом факте покушения. Оно и без этого было не очень убедительным – три выстрела из ПМ по автомобилю с расстояния в 30 метров. И это в воевавшем городе, заваленном стрелковым оружием?
На следующий день после заявления Бибилова становится ясно, что лидерам оппозиции, по меньшей мере, с июня, шьют уголовные дела. А выступление президента после якобы покушения на министра Наниева, это своего рода отмашка для начала их реализации. Депутат парламента от партии «Ныхас» Давид Санакоев вспоминает, как власти начали наступление на политических оппонентов:
«Сегодня много говорят о кризисе, но при этом забывают, с чего он начался – с попытки правящей команды организовать уголовные преследования в отношении политических конкурентов. Против меня, лидеров партии «Ныхас», «Народной партии» и многих других ребят, кто не во всем соглашается с мнением президента. Поднимали старые нераскрытые уголовные дела, в них какие-то эпизоды фальсифицировались, какие-то интерпретировались так, чтобы привязать их к политикам или членам их семей. Убийство Инала Джабиева и акции протеста, которые последовали после него, отложили планы по зачистке политического поля, но не отменили их. Я так говорю, потому что уголовное дело по покушению на Игоря Наниева не закрыто, зато растет количество старых дел, которые поднимают по «вновь открывшимся обстоятельствам», и пытаются повесить их на политических конкурентов или членов их семей. С этим грузом мы переходим в следующий год».
Лидера партии «Ныхас» Алана Гаглоева, которого считают наиболее вероятным оппонентом Анатолия Бибилова на предстоящих в 2022 году президентских выборах, обвиняют в укрывательстве тройного убийства и пособничестве террористу, а главным фигурантом этих дел объявляют его родного брата – Александра.
Генпрокурор Урузмаг Джагаев направляет в Верховный суд РЮО представление на заместителя председателя парламента Александра Плиева. Якобы в 2006 году он изготовил фальшивую справку о смерти разыскиваемого в России преступника. Срок давности по этому делу истек лет восемь назад, поэтому затея генпрокурора производит впечатление преследования по политическим мотивам. Впрочем, как и представление на депутата от партии «Ныхас» Давида Санакоева, якобы полтора года назад во время предвыборных дебатов оклеветавшего председателя Верховного судьи Олесю Кочиеву.
Очевидно, что кульминацией этих скандальных разоблачений должно было стать раскрытие уголовного дела о покушении на министра Наниева. Оно должно было продемонстрировать не только преступное прошлое оппозиции, но и ее настоящее. Должно было подтвердить обвинение президента в сращивании политиков с криминалом. Президент объявил, что берет расследование под личный контроль, тем самым подчеркивая значимость этого дела.
Расследование покушения закончилось убийством.
22 августа силовики похищают трех молодых цхивнальцев: Николая Цховребова, Инала Джабиева и Герсана Кулумбегова. Именно похищают, потому что никаких санкций на их задержание не было. К похищенным не допускают адвокатов, а место их содержания скрывают. Пять суток их перевозят из одного подвала в другой и пытают. От истязаемых требуют признаться в покушении на министра.
От причиненных увечий у Николая Цховребова отнялись ноги, а тридцатилетний Инал Джабиев погиб во время допроса.
Родственники убитых и сочувствующие им граждане выходят на площадь – они требуют правосудия, но прежде – отставки президента, генпрокурора и министра внутренних дел. Президент интерпретирует требования по-своему – отправляет в отставку правительство и снимает карантинные ограничения на границе.
Депутатское большинство поддерживает требования отставки генпрокурора Джагаева, как главное условие объективного расследования, и как возможность положить конец произволу силовиков в Южной Осетии. До тех пор, пока не будут выполнены эти условия, депутаты объявляют бойкот – отказываются проводить заседания.
В результате республика остается без правительства – из-за бойкота не сформирован новый Кабмин, на смену отправленному в отставку, не утвержден бюджет на 2021 год.
По мере расследования убийства Джабиева становится очевидным, что следствие пытается переквалифицировать резонансное дело и предает огласке результаты российской экспертизы. Из нее следует, что Инал Дажбиев умер от наркоманской ломки, а не от пыток.
В ответ семья Инала Джабиева переходит к бессрочной акции протеста на центральной площади Цхинвала. Мать и вдову Инала поддерживает вся Осетия. Круглые сутки на пикет приходят люди, приносят еду. Любые заявления женщин, любые попытки оказать на них давление мгновенно расходятся по социальным сетям. На их защиту встают земляки из Москвы и Санкт-Петербурга. Им посвящают стихи, песни. Общественные организации из Северной Осетии размещают в сетях специальные обращения к властям Южной Осетии с требованием не чинить препятствия матери и вдове Джабиева.
Эта история, считает Вячеслав Гобозов, выходит за рамки общественно-политического кризиса, которые случались, например, во время избирательных кампаний, когда власть переходила от одной группы влияния к другой. Теперь мы наблюдаем глубокий системный кризис, говорит Вячеслав Гобозов, он и является главным событием года:
«В основе происходящего – кризис доверия к политическим элитам со стороны общества. Подчеркиваю – не только к действующей власти, но и тем, кто в оппозиции или занимает нейтральную позицию. Это очень опасный кризис для государственности Южной Осетии. При этом, надо понимать, что он не вызрел за один год. Это кризис, к которому мы шли, как минимум, с окончания войны 2008 года. Дело в том, что та система управления, которая сформировалась за годы конфликта, худо-бедно могла функционировать в условиях осажденной крепости, оказалась нежизнеспособной в условиях мира. Увы, наши элиты оказались неспособными, когда пришло время переходить от выживания к развитию, к строительству цивилизованного государства, где комфортно жить, где обеспечиваются основные права и свободы человека. К сожалению, этот переход нам не удался, в результате мы получили кризис 2011 года – т.н. «Снежную революцию». К сожалению, мы не смогли извлечь из нее уроки, не смогли убрать причины, вызвавшие тот кризис. Поэтому сегодня мы, увы, пожинаем плоды того, что своевременно не реагировали на вызовы новой реальности.
– Президент Бибилов на последней пресс-конференции отверг подобные оценки происходящего. Он считает, что никаких системных сбоев нет, а республику лихорадит от непомерных амбиций отдельных политиков. Именно они, по мнению президента, провоцируют кризисные ситуации.
– Причина кризиса в том, что у нас система абсолютно не рабочая. Более того, сегодня она сама является индуктором этих кризисов. Если эту систему не изменить, у нас они будут постоянно – сегодня разрулим одну кризисную ситуацию, завтра появится другая, еще более тяжелая.
– В чем главный изъян этой системы? Что с ней не так?
– Главный изъян – это система президентской монархии, которая у нас существует. То, что в больших государствах не ощущается так остро, в таких маленьких странах, как наша, приводит к абсолютному маразму, к абсолютному идиотизму. В большом государстве при всем желании невозможно добиться такой мощной концентрации личной власти, потому что там существуют амортизаторы, протяженность территории, многочисленные структуры и политические силы на этих территориях и т.д. Все они в той или иной мере смягчают пагубность личной власти. А в маленьких государствах таких амортизаторов нет. Здесь недостатки системы проявляются в самом уродливом виде. Я уж не говорю о том, что система президентской власти ментально не соответствует Южной Осетии.
– Почему так происходит? Во время избирательных кампаний политики подробно говорят о проблемах, о необходимости системных реформ, обещают все исправить. Но почему-то дальше обещаний никто не идет.
– Это вопрос к качеству элит. В какой-то степени они демонстрируют и непонимание серьезности тех причин, которые вызывают кризисы, непонимание стоящих перед страной вызовов. Здесь и синдром временщиков, которым заражена часть наших политических деятелей. В итоге с каждым разом у нас кризис становится все более и более серьезным. Вот сейчас мы пришли к тому, что будем отмечать Новый год, когда на площади с одной стороны – новогодняя елка, а с другой стороны – женщины в черном, с траурными свечами».
Политолог Дина Алоборова, несмотря на политический кризис и пандемию, считает этот год удачным. Она указывает на три положительных момента, которые дают ей основание так говорить:
«Первый плюс – парламентарии, наконец, заявили о себе как о независимой ветви власти. Они больше не хотят вертикальных отношений с исполнительной властью, они настаивают на горизонтальных, равноправных отношениях. Это очень хороший сигнал! Я надеюсь, и в дальнейшем парламент будет заявлять о своей самостоятельности. Второй плюс я вижу в том, что наше общество все-таки не до конца опустило руки. Все-таки не задушили у нас гражданское общество. К сожалению, оно пока в разобранном состоянии, но есть надежда, что дальше будет лучше, и вокруг этих людей будут объединяться такие же единомышленники, которые не очень боятся высказывать свои взгляды и вступают в цивилизованную дискуссию друг с другом. Третий положительный момент, который я хочу отметить: несмотря на все ужасы, которые произошли у нас в 2020 году, реакция общества говорит о том, что нам ближе демократический режим, а не авторитарный. Мы устали от единовластия. Людям нужна прозрачность, нужен плюрализм, свобода выбора. Я надеюсь, общество на этом не остановится и начнет зреть в политическом и правовом смысле».
Экс-депутат югоосетинского парламента Роланд Келехсаев говорит, что его позитивные воспоминания в этом году связаны только с молодежью. На фоне безумств старшего поколения, которое поставило республику на грань хаоса, молодые люди выглядят вполне прилично и обнадеживающе:
«Запомнилось волонтерское движение в самый тяжелый период пандемии, когда студенты и даже школьники просились на работу в красную зону. Молодежь обозначила свое отношение и к убийству Инала Джабиева, к протесту его семьи – опекали акцию протеста, носили еду. Как я слышал, ребята даже пытались встретиться с президентом по этому поводу. Это явление интересно, прежде всего, тем, что ими никто не руководил, не было какой-то постоянной организации, которая бы их направляла и координировала. Просто неравнодушные люди встречались там, где им велела находиться их совесть. В принципе, с этого начинается гражданское общество. И еще, что в этом для меня важно. На фоне того, что многие разочарованы той жизнью, какую мы построили и покидают республику, все-таки есть молодежь, которая планирует здесь жить, и которая ощущает свою ответственность за происходящее».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
