После самоубийства 14-летней девочки, по обвинению в сексуальной связи с ней задержан 23-летний мужчина. Родные погибшей убеждены, что причины суицида кроются в отсутствии своевременного реагирования со стороны правоохранительных органов.
Дедушка погибшей девочки говорит, что полиция была в курсе произошедшего. По его словам, внучка стала жертвой сексуального насилия со стороны 23-летнего мужчины дважды. Когда это произошло во второй раз – она рассказала об этом родным. Уже после этого, как он говорит, они обратились в органы.
«Через 6 месяцев он снова пришел к ней и во второй раз изнасиловал. Было возбуждено дело. Вчера мне сказали, что его задержали», – говорит дедушка погибшей.
По его словам, из Тбилиси должны были прийти результаты экспертизы, которые задерживались, и внучка из-за этого переживала.
Сегодня утром МВД Грузии объявило о задержании 23-летнего мужчины.
«Следствием было установлено, что в муниципалитете Кобулети обвиняемый установил половой контакт с девочкой, не достигшей 14-летия, о чем (обвиняемому) было заведомо известно», – говорится в заявлении ведомства. В нем также сказано, что мужчине грозит срок от 7 до 9 лет.
Родные задержанного мужчины между тем, с одной стороны, настаивают на его невиновности, но с другой, говорят, что обращались к семье девочки с предложением «забрать ее, когда она достигнет совершеннолетия». В то же время, по словам отца задержанного, девочка подвергалась физическому насилию со стороны деда.
«Если бы мой сын был виновен, за эти три месяца, что идет следствие, его бы уже задержали (…) Они дружили. Когда посмотришь на эту девочку, можно было бы подумать, что ей 20-25 лет. Когда я узнал, что она несовершеннолетняя, ну, вы знаете, как это в Грузии, я решил, что после того, как она станет совершеннолетней (устроить) помолвку, чтобы не раздувать дело и забрать ее (…) Она звонила моему сыну, попросила о помощи, после этого я послал к ним людей (с предложением), но они выпроводили их с отказом».
В школе, где училась девочка, говорят, что ничего не знали о происходящем. В Министерстве здравоохранения и социальной защиты Аджарии назвали «очень трагичным, что (ведомство) не смогло дотянуться до каждого ребенка и обеспечить соответствующими сервисами каждую семью».
Этот случай показал, что система не в состоянии спасти ребенка, когда ему это необходимо, говорит Анна Абашидзе, председатель Партнерства за права человека.
«Ребенок дал знать государству о предположительном преступлении. Но государство не смогло предоставить ему гарантии того, что в его жизни не произойдет нечто еще более худшее. Факт, что государство не защитило ребенка, пока шло следствие. Что именно оно не сделало, и что должно было сделать – мы сможем ответить через несколько дней, когда ознакомимся с материалами дела полностью», – говорит представительница НПО, которая планирует вести это дело.
Сексуальное насилие – это одна из самых скрытых форм насилия, о которой женщины и девочки редко решаются говорить. Но и в тех случаях, когда это происходит, говорит Байя Патарая, представляющая НПО «Сапари» добиться правосудия им практически не удается:
«Никогда не задерживают совершивших изнасилование и даже педофилов до вынесения обвинительного приговора. Когда, например, в случае избиения прокуратура в качестве меры пресечения требует (заключения под стражу). Т.е. существует как будто установка, что женщина врет, а мужчина прав, если суд не установит обратное. У прокуратуры такое отношение. И почему-то думают, что доказательств должно быть много. Но в половых преступлениях не бывает много прямых доказательств, нигде, ни в одной стране. Они продолжают искать эти доказательства бесконечно, а прокурору постоянно кажется, что этого недостаточно, и из-за этого обвинения не предъявляются своевременно. И это все настолько растягивается – за полтора года может полностью завершиться следствие, а обвинения так и не быть предъявлены».
Произошедшее с 14-летней девочкой также показало, по словам Байи Патарая, именно это: раз мужчину задержали сегодня, значит, у следствия было достаточно оснований для того, чтобы сделать это. Но сделали они это только после смерти девочки, говорит правозащитница.
