Главное событие недели – в югоосетинском парламенте провалилась попытка выразить вотум недоверия правительству.
У оппозиции две претензии, из-за которых она вынесла на голосование этот вопрос. Первая – чиновники проигнорировали депутатские запросы, не предоставив им акт проверки исполнения бюджета аудиторами российского казначейства за два последних года. Вторая – правительство неоправданно затянуло с повышением зарплат бюджетникам. Россия готова выплачивать им по ставкам СКФО, но из-за нерасторопности чиновников до сих пор не готовы новые контракты, классификация чинов и прочие формальности.
Пропрезидентская коалиция, состоящая из партии власти «Единая Осетия» и партии-ассистента «Единство народа», совместными усилиями отбили атаку оппозиционных фракций – «Народной партии», «Ныхаса», парламентского объединения «За справедливость» и депутата Давида Санакоева.
Итог баталий: 18 «за» доверие, 14 – «против». Еще двое коммунистов на сессию не пришли, вероятно, это партийное решение. Обращает на себя внимание тот факт, что все остальные фракции пришли в парламент в полном составе, на этот раз не было ни одного отсутствующего по болезни. Очевидно, парламентарии были мобилизованы своими лидерами.
Итог голосования был предсказуем, но главное в этой сессии – не столько итог, сколько предшествовавшие ему дебаты и аргументация сторон. Они как нельзя лучше иллюстрируют внутреннюю ситуацию в Южной Осетии. Представители оппозиции сняли дебаты на мобильные телефоны и разместили видео в социальных сетях.
Глядя на эти записи, понимаешь, почему власти перестали транслировать заседания парламента в прямом эфире и почему оппозиция пытается делать их достоянием гласности. На записях видно, как полномочный представитель президента Южной Осетии в парламенте Анна Кумаритова пытается убедить депутатов в том, что их требования ознакомиться с результатами российской ревизии безосновательны. По ее словам, наложенный на акт гриф «ДСП» (для служебного пользования) закрывает депутатам доступ к документу. Послушайте фрагмент сессии, выложенный депутатами в интернет:
«Гриф «ДСП» и секретность, о чем вы говорите, это совершенно разные вещи. Существует положение в России от 1994 года о порядке обращения со служебной информацией. Именно там и прописаны те положения, которые касаются грифа «для служебного пользования». То есть если этот гриф накладывается на определенный документ тем органом, который это делает, тем субъектом правоотношений, то он и определяет круг лиц, которым позволительно видеть этот документ, работать с этим документом… И даже если у вас есть доступ к секретной информации, это все равно не значит, что к этому документу с таким грифом он у вас есть».
Ей ответила депутат от партии «Ныхас» Зита Бесаева:
«Нет такого документа, который парламент не имеет права запросить. Какого бы уровня он ни был и от кого бы он ни шел, потому что все вопросы внутреннего характера, внешнего характера подконтрольны парламенту. А целевое расходование бюджетных средств – это непосредственно контрольные функции парламента. И не путайте, и не вводите в заблуждение. Вы думаете, если эта информация может быть воспринята моими коллегами, которые не разбираются во многих нюансах, то нам не нужно говорить то, что очевидно. Нет ни одного документа, нет! Это для вас может быть ограничение, для нас такого ограничения не может быть! Сегодня мы понимаем, что Контрольно-счетная палата не дает объективного заключения… Вы представляете кого, президента? Это его слова? Если нет, нам не надо проводить ликбез! Вы можете провести ликбез среди другой части, но не нам».
Как выяснилось, один из депутатов – спикер парламента Алан Тадтаев с документом все же был ознакомлен. Алан Алборов из партии «Ныхас» попытался разобраться в причинах избирательного подхода:
«Алан Сергеевич, вы недавно, на последней или предпоследней сессии говорили, что ознакомлены с этим документом. Вы точно такой же депутат, как и мы. Если вам была предоставлена такая возможность, то почему она не предоставлена нам?.. Депутаты просят спикера парламента предоставить нам копию этого документа…
Спикер Алан Тадтаев: У меня его нет… Я посмотрел этот документ у премьер-министра.
Алан Алборов: Сколько там страниц?
Спикер: Там очень много... Я посмотрел только заключение.
Зита Бесаева: Алан Сергеевич, что выше – Конституция и конституционные функциональные обязанности парламента или какой-то нормативный акт, который ниже по юридической силе? Скажите, пожалуйста, Конституция гласит и прямо определяет, что все нормативные акты, противоречащие конституционным законам, не имеют юридической силы и не могут применяться. Давайте быть объективными, давайте соблюдать Конституцию и конституционные законы и не придумывать разные придумки, лишь бы не дать этот акт. Господи, да мы все прекрасно знаем, сколько нарушений! Это невозможно скрыть в Южной Осетии, уже на улице об этом говорят, о каждом нарушении. И вы это скрываете, еще раз подтверждая, что есть сильнейшие, грубейшие нарушения в деятельности правительства по целевому расходованию бюджетных средств. Вы этим показываете, что вы боитесь, чтобы это увидели все и народ это узнал».
Всю неделю в соцсетях обсуждалась тирада спикера Тадтаева, с которой он обратился к вице-спикеру и представителю «Народной партии» Александру Плиеву:
«Правильно говоришь, но до нас должны были ответить те, кто проел 47 миллиардов для Осетии… Что же вы тогда ничего не сделали?! … А сегодня вы хотите контролировать бюджет? До сегодняшнего дня не надо было контролировать бюджет?»
Пользователь под ником Роберт Гард написал: «Если задуматься над словами спикера…. напрашивается вывод, что он знал о воровстве бюджетных средств раньше и призывает не мешать воровать сейчас! ... А если преступления скрываются главой законодательной власти, то надо подумать о целесообразности его нахождения на месте председателя парламента».
Этот сюжет демонстрирует, как власть изменилась за последние три года. Если в начале этого пути она пыталась скрывать от общества свои беззаконные действия, то теперь попросту запрещает ими интересоваться. Нынешнее руководство стремится полностью выйти из-под общественного контроля и стать правящим сословием. Единственное, что может в этой ситуации оппозиция, – делать нарушения закона достоянием гласности, тем самым как бы спрашивая избирателей: «Вас нравится такая власть? Вы за это будете голосовать?»
* * *
К другим новостям.
5 сентября исполнилось два года, как закрыт пункт пропуска «Раздахан» в Ленингорском районе, и его жители лишены возможности свободного передвижения в Грузию.
К этой дате КГБ Южной Осетии выступил со специальным заявлением, в котором назвал закрытие пунктов пропуска вынужденной мерой – сначала ввиду отсутствия положительной динамики в разрешении цнелисского кризиса, а затем и из-за ухудшения эпидемиологической ситуации в Грузии.
По мнению гражданской активистки из Ленингора Тамары Меаракишвили, в оценках КГБ есть очевидные неточности. Официально границу закрыли на время торжеств, посвященных началу учебного года. По сути, население обманули, объявили, что опускают шлагбаум на пару дней, и больше его не подняли.
Только под Новый год, приехав в район, президент Анатолий Бибилов объяснил его жителям, что границу не откроют, пока грузины не уберут свой пост от Цнелиса.
По словам Тамары, было понятно, что власти решили прибегнуть к политике шантажа: они будут создавать невыносимые условия для ленингорцев до тех пор, пока грузины не уберут пост. Единственное, чего не учел президент Бибилов, говорит Тамара Меаракишвили, что судьбы ленингорцев безразличны официальному Тбилиси:
«Очень много появилось разделенных семей. Беспомощные старики оказались отрезаны от своих родных, школьники и студенты не смогли вернуться с каникул на учебу в Тбилиси. Более сорока человек погибло из-за того, что их не выпустили на лечение в Тбилиси, а в Цхинвале вылечить не смогли. За эти два года изменились лишь формальные причины для режима изоляции. С 27 февраля 2020 года границу закрыли на карантин. Когда пандемия спала, границу с Россией открыли, а вот на «Раздахане» шлагбаум не подняли, поэтому я могу утверждать, что пандемия – не главная причина, по которой нам закрыли границу. Это была политика выдавливания населения. Семьи не могут быть долго в разлуке, особенно старики, которым нужен уход. И если нет веры в то, что власти сжалятся и откроют дорогу, то остается только уезжать. За это время выехало больше половины восточной части Ленингорского района».
Маятник качнулся в обратную сторону в декабре 2020 года, когда власти пошли на послабления режима изоляции. Людей без формальных проволочек и придирок стали выпускать в Грузию на лечение, в районе сразу упала смертность. Под этим предлогом стали выезжать и вполне здоровые люди по делам или чтобы повидаться с близкими.
Конечно, говорит Тамара, стариков и молодежь уже не вернуть, но и этой малости оказалось достаточно, чтобы трудоспособные люди потянулись обратно:
«В Южной Осетии выросли зарплаты, пенсии большие, поэтому люди пытаются вернуться, устроится на работу… Сейчас в Грузии из-за пандемии экономическая ситуация нестабильная. И вообще, там работать трудно, а здесь – легко.
– Наверное, возвращаются те, у кого в районе связи, кто может устроиться по протекции?
– Все могут устроиться – заплати, работай и помалкивай».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
