Главное событие недели – пандемия резко пошла вверх. В Южной Осетии ежедневно выявляют примерно от семидесяти до ста новых случаев заражения COVID-19. Врачи «красной зоны» отмечают, что болезнь стала агрессивнее, выросло число летальных исходов.
По мнению заведующего реанимационным отделением в «красной зоне» вице-спикера парламента Александра Плиева, пандемия буквально за одну декаду превратилась в тяжелую. Для того чтобы маленькая республика заполыхала, много не понадобилось – три свадьбы, на каждой из которых гуляло по тысяче и более человек, несколько поминок и похоронных обрядов.
Такова цена человеческой безответственности, причем цена не окончательная, потому что нет пока примет тому, что пандемия собирается идти на спад, говорит Александр Плиев:
«Клиническая картина у зараженных проявляется на следующий день или даже в тот же день. Это удивительно. В этом отличие нового «дельта»-штамма от прежнего, уханьского, который подавал первые признаки через неделю. А теперь уже на второй день может проявляться серьезная легочная недостаточность. У нас реанимация переполнена уже.
– Сколько сейчас пациентов в реанимации?
– Только в нашей реанимации девять человек. Тяжелые больные есть и в терапевтической зоне, к нам посылают тех, у кого сатурация ниже 70%. Клиническая картина заболевания изменилась, стало больше пациентов с тяжелыми дыхательными расстройствами.
– Из ваших слов следует, что болезнь стала агрессивнее.
– Агрессивнее. И смертность увеличилась. Это проявилось совсем недавно, еще две недели назад признаки болезни не были такими тяжелыми. Сейчас тяжелые больные поступают в реанимацию с тяжелыми дыхательными расстройствами прямо из дому. Они все попадают на аппарат. Я не имею в виду интубацию, потому что мы ее практически не делаем – нет смысла. Они попадают на инвазивную терапию. Выживаемость при этом от 10% до 20%. Для сравнения: раньше из тех, кто попадал в реанимацию, выживало до 60%. Иногда бывает просто обидно: больного продержали дома десять дней с высокой температурой, а потом привозят уже, можно сказать, умирающего. Уже и не спасешь.
– Медперсонал справляется с наплывом?
– Держимся. Я уже неделю здесь. Тяжело, конечно, домой выбегаем, чтобы помыться-переодеться, и сразу обратно. Врачей не хватает. Средний медперсонал укомплектован, им, конечно, тоже тяжело, но врачей мало».
В «красной зоне» медицинского центра проходят лечение 202 пациента с новой коронавирусной инфекцией. То есть все резервные госпитали, оборудованные в первую волну, уже задействованы. Врачи вынуждены в нарушение эпидемиологических норм госпитализировать больных в «чистой» зоне. На ходу отгораживают часть стационара, где лежат нековидные больные. Это колоссальный риск и для пациентов, и для медперсонала.
Две недели назад у Александра Плиева подтвердился коронавирус. Но заменить его некем, поэтому, превозмогая недуг, он все это время работал в реанимации. Ему сделали отдельный вход в реанимационное отделение, в обход «чистой» зоны. Иногда Плиев выбирается домой – переодеться.
Его коллеги также живут на работе, стараются реже видеться с близкими, чтобы оградить их от риска заражения. Этим людям, работающим сутками на износ, обидно осознавать, что всего этого кошмара в их жизни могло бы и не быть, если бы у людей было немного ответственности, если бы они дали себе невеликий труд – вакцинироваться или хотя бы надевать маски. Это обидно и возмутительно, говорит Александр Плиев:
«Просто бесит, когда видишь, что 90% людей посещают общественные места без масок. Когда знаешь, что большинство, несмотря на ограничения, устраивают закрытые мероприятия на сорок и более человек. А ты живешь в ожидании очередного взрыва болезни. У нас диагностированные больные гуляют по общественным местам. По любому, какая-то ответственность должна быть – административная или уголовная. Все это прописано в старых эпидемиологических правилах. У нас пока этого нет. Поймали товарища, у него COVID, а он пришел на мероприятие, где сидит сто человек. Зачем он пришел?! Пока до суда не доведут, такие люди сами не поймут».
На этой неделе Генпрокуратура Южной Осетии не смогла предоставить Цхинвальскому городскому суду материалы уголовного дела в отношении экс-начальника аппарата правительства Олега Гаглоева и начальника управления бухгалтерского учета и отчетности аппарата Ланды Абаевой.
Судья Инал Тибилов затребовал их от ведомства 19 октября, во время первого предварительного слушания по жалобе Гаглоева на незаконное преследование со стороны Генпрокуратуры. Тогда же был установлен и крайний срок передачи материалов – 22 октября.
С тех пор прошло две недели, а прокуратура до сих пор несет материалы… Все дело в том, считает Олег Гаглоев, что прокуратуре просто нечего передавать суду:
«В прошлый вторник суд приступил к рассмотрению моей жалобы и обязал Генпрокуратуру до пятницы представить суду все материалы, на основании которых было возбуждено уголовное дело. Но до сегодняшнего дня прокуратура ничего не представила. Это еще раз подтверждает, что дело против меня было возбуждено безосновательно. Если бы такие основания были, то Генпрокуратура могла бы их представить в течение получаса после поручения суда, но прошло уже шесть дней, до сих пор ничего не представлено. В прошлый вторник и прокурор, и следователь были в кабинете судьи. Они знали, куда идут, по какому вопросу. Будь у них основания для уголовного преследования, они принесли бы их с собой. Но у них ничего нет. Поэтому они пытаются тянуть время. Быть может, выигрывают время, чтобы сфабриковать дело?»
Напомним, Генпрокуратура возбудила уголовное дело против Олега Гаглоева и Ланды Абаевой спустя почти десять месяцев после увольнения Гаглоева с работы. По версии следствия, он в течение трех лет, с 2018-го по 2020-й включительно, допустил нецелевое использование в общей сложности 4,8 миллионов рублей.
По словам Гаглоева, деятельность аппарата правительства за эти годы дважды проверяли российские аудиторы и никаких нарушений не нашли. Он убежден, что его преследуют по политическим мотивам, а расследование дела, по доходящей до него информации, находится на контроле президента.
Гаглоев подал жалобу в суд на незаконное преследование со стороны Генпрокуратуры. Чтобы определить, насколько эта жалоба обоснована, суду необходимо ознакомиться с материалами дела, но следствие предоставить их не смогло. Такой получился анекдот: уголовное дело есть, а материалов дела нет.
Многие, с кем «Эхо Кавказа» обсуждало эту историю, не считают ее заслуживающей общественного внимания на фоне вопиющих преступлений с участием силовиков. Но на самом деле эта история показательная. Ее можно рассказывать молодым адвокатам и даже старшеклассникам, чтобы понимали, где живут.
Представьте. Следователь знает, что Олег Гаглоев в Москве, он звонит ему на российский номер, говорит с ним. В этот момент он осознает, что подследственный физически не сможет в этот день попасть в Цхинвал, но все-таки отправляет ему повестку на допрос в этот же день. Узнав об этом, Гаглоев звонит следователю, спрашивает, как же так? Тот его успокаивает, мол, не волнуйся, это формальность. Но оказывается, что это способ испортить человеку жизнь, зафиксировать неявку на допрос и объявить в розыск. Таковы их представления о допустимых методах работы.
И как замечательно реагирует Гаглоев. Он понимает, что у следствия на него ничего нет, но работа по фальсификации дела идет, под давлением другие фигуранты дела.
Такова местная практика. Если дело возбуждается по отмашке сверху, то медлить нельзя. Его сначала возбуждают, а уже потом пытаются доводить до параметров, пригодных для передачи в суд. Олег Гаглоев, по его словам, это прекрасно понимал и поэтому предпринял простой, но эффективный шаг – подал встречный иск.
В маленьком Цхинвале, где все друг у друга на виду, причина гонений экс-чиновника – загадка для всех. Зачем было спустя десять месяцев возбуждать уголовное дело, тем более по такому сомнительному поводу?
В народе его уже окрестили «пельменным делом». Из того, что опубликовано, выходит, что следствие сложило деньги, потраченные за три года аппаратом правительства на угощения российских делегаций, прибавило к ним стоимость приобретенной кофе-машины и выкатило экс-чиновнику претензии за нецелевое использование бюджетных средств.
У цхинвальских наблюдателей есть версия о причинах уголовного преследования. Якобы президенту донесли, что у Олега Гаглоева есть политические амбиции на предстоящих президентских выборах. Люди, знакомые с ним лично, встретили эту версию гомерическим хохотом. Человек явно академического склада характера, всегда держался подальше от политики.
По мнению наблюдателей, даже если предположить, что эта версия верно описывает причины преследования, то все равно она скорее про тревожность в окружении президента, нежели про амбиции Олега Гаглоева.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
